— Иба.

Глава обернулась.

— Это ведь заповедная часть леса, неужели роща пропустит нас.

— Не переживай, хранитель земли, ты пройдешь. Чего не могу обещать чудовищу, уничтожившему молодое дерево, — Иба чуть наклонила голову, пряча застывшие слезы, — малышка должна была родиться в этом лунном месяце. Но так решили Всевышние, — дриада быстро взяла себя в руки.

Соблазни тролля озабоченная сирена! Не говорите мне, что какой-то наш олух сломал сапфировую иву! Сама убью этого идиота! Ива должна была дать жизнь лесному духу. Сейчас мало деревьев, способных выносить в своем стволе дриаду, дать ей жизнь, подарить защитника своему народу. Именно народу, ведь сапфировые ивы разумные существа, оградившие себя от внешнего мира. Не зря ребята осторожничают, шорохи нынче не заячьих лап дело. Есть смутное подозрение, что наши дорогие лиственные хозяева обсуждают между собой, как бы изощреннее наказать убийцу их соплеменника. Шелест листьев и скрип веток как-то незаметно слились в монотонный гул. Спорят корнерастущие! Интересно, кто же будущий труп, он же безжалостный дровосек. Вот знала, что не просто так обросшие корой прислали к нам своих охранниц. Но почему на месте не убили виновного? Неужели не смогли определить, кого на тот свет заслуженно отправить. Посмотрела на задумчивые лица дриад. Ого, а ведь на самом деле не в зуб ногой кто их деревце на сносях выкорчевал.

— Хранительница рощи, неужели вы подумали, что кто-то из этих благородных мужей, — вот тут запнулась, поскольку одна дама с некоторых пор имелась, и это не я, — и девушка могли совершить такое зверство?

— Я чувствую, так же, как и роща, что убийца среди вас, но не могу увидеть, кто именно. Либо он очень силен, либо не ведает, что сотворил.

Вот тут я насторожилась. Это точно Тар, вот даже сомнений нет. Только он у нас без сердца и силен сверх меры. Надо проверить.

Как можно непринужденней оборачиваюсь на шагающих позади и аккуратно направляю вопросительный взгляд на Тара-эльфа. Тот качает головой. Ага, так и поверила. Ну ладно, может все же не он. Смотрю строго на остальных, жду, пока кто-то сдастся под моим испытующим взглядом. Уже сдались, разбежались и сдались снова. Ну вот кто тогда? От слаженной реакции на мой немой вопрос стало плохо. Вся честная компания, не сговариваясь и не особо таясь, с озлобленными, не знаю на что, моськами некультурно тыкала в меня пальцем. Нечего на меня все валить, я не могла. Разве что каким-то образом вычеркнутый из памяти кусок пути мог хоть частично что-то объяснить. Может я в беспамятстве случайно дерево повалила, благо моя нынешняя комплекция позволяет это без особых усилий. Да что там деревья, эта туша стены крошила. Головой!

На этих не совсем созидательных мыслях я и словила всеобщее подтверждение своей догадки. Мне весьма энергично кивали с осуждением на разной степени затемненности кожи лицах. Ой, как все плохо-то! Это меня что ли влаголюбивые порубят на кусочки? Снова кивки в разнобой.

Валькирию в жены миротворцу! Как же меня угораздило? Впереди уже синеют мои сапфировые палачи. Темень и ее твари! Если то, что я вижу, реально, то прикопайте меня прям здесь, под кустиком.

Огромный, двадцать тар в диаметре ствол, источающий голубоватый туман, уходил куда-то ввысь и терялся в необъятных размеров раскидистой кроне свисающих дымчато-синих веток. По его внешней стороне спиралью закручивалась лестница, обрываясь чуть выше первых веток. В месте ее обрыва виднелись сотни маленьких лесенок, каждая из которых вела в сплетенные ветками, будто вырезанные из цельного куска дерева, дома. Гибкие змейки создавали виртуозные узоры, срастались под крышей и сливались в изящные стены жилища. В отверстиях же, похожих на окна, извивающиеся молодые ростки представляли собой однотонно-небесные резные витражи. Мерцание мягкого голубоватого света исходило из окон и наполняло своей особенной магией всю рощу.

Сапфировый гигант возвышался над множеством своих сородичей и при этом оставался неотъемлемой частью рощи. Исчезни исполин и все очарование и волшебство этого древнего как мир места истлеет и обратится в прах. Не дай Всевышние, такому когда-либо свершиться.

— Это мой судья, — не спрашивая, произнесла я.

— Да. Я рада, что в тебе нет зла, и магия нашего вождя приняла тебя. Ты виновна, но листья нашептывают о твоем раскаянии. Ты убийца, но туман прячет от нас содеянное. Ты свершила зло, но мерцание души древа освещает лишь добро в твоем сердце. Вождь не может покарать тебя, а я не могу обвинить в злодеянии. Прости нас за сомнения! Отныне тепло нашего очага всегда согреет тебя. Пойдем, скорбящая. Раздели с нами сумрак и луну, а солнце со своими спутниками.

Легкой, шелестящей походкой Иба направилась к подножию вождя, увлекая нас за собой.

— О чем она, Су? — эльф не выдержал и подошел к нам.

— Она приглашает нас провести здесь сумрак, то есть вечер и луну — ночь, а завтра с рассветом уйти — все так же ошарашено глядя на искренне улыбающуюся хранительницу, шепотом разъяснила я.

— Она знает кто ты? — Тар выглядел взволнованным.

— Знает. Вождь знает.

— Это не важно, кто вы и в чьем теле. Этим сумраком и луной вы наши братья и сестра. Здесь ваши сущности оголены, открыты, как сбросившее кору древо. Здесь каждый обретает себя, — внимательно всматриваясь в меня, дриада продолжила, — прости, скорбящая, твоего зверя мы не пропустим. Но ты с легкостью сможешь его призвать, когда покинешь рощу, — и она улыбнулась, точно зная: я никогда не призову зверя. Я не маг.

Больше говорить не хотелось. Мы окунулись в чарующую атмосферу леса. Мир окрасился голубым и синим цветом. Я отчетливо слышала спокойный монотонный шепот вождя, окутывающий меня. Словно под действием заклятия мы медленно поднимались за дриадами по ступеням к вершине. Диковинные птицы, разных оттенков сапфира, лавировали между свисающих, как от неподъемного груза, ветвей. Несколько самых ловких пернатых мерцающими точками нырнули под лестницу и взмыли к небу прямо из-под наших ног. Я оступилась и начала падать, но ловкие ростки-руки мгновенно выросли из пошедшей бороздами коры и схватили меня, мягко возвращая на место.

— Спасибо, — одна веточка нежно погладила меня по щеке.

Что-то сокровенное было в этой ласке. Любовь, радость, доверие и… наверное надежда. Робкая, еле проскальзывающая сквозь другие эмоции, но такая живая. Надежда на новую жизнь. Резко налетевший на меня розововолосый эльф прервал нашу эмпатическую связь с древним вождем. Я попыталась вновь ощутить чувства исполина, но не нашла отклика. Момент был упущен.

***

— Ты не можешь так поступить!

— Уже, и твои крики ничего не изменят.

Пылающие щеки девушки, высоко вздымающаяся грудь и яростное дыхание. Полная противоположность своего не способного на сильные эмоции собеседника. Это все, что поначалу увидел маг. Разглядывая негодующую жрицу, воин стоял у большого камина отделанного лепниной и наслаждался кроваво-красным напитком из древнего растения хейши, хейшином. Я пыталась уловить хоть черточку ее лица, хоть легкий изгиб тела, но все сливалось в одно размытое пятно. Как бы я не старалась, очертания девушки не желали проявляться и открыть облик виденный магом много тысяч раз до этого.

Что-то было не так. Сон, видение? Нет, прошлое. Это уже происходило, но изменить ход поглощенных временем событий не возможно. Это лишь память, его память. Я здесь чужая. Кто эта жрица?

— Ты хоть понимаешь, что натворил? Они же погибнут. Древесных духов и так мало, а ты хочешь и вовсе прервать их рождение своей амбициозностью. Тебе мало эльфов и кельпи?

— С эльфами у нас союз. Они могут не рисковать основными силами, а лишь оказать поддержку. Кельпи же в моем полном подчинении, но с начала этой неразберихи не один из коней не выходит на связь. Похоже, они предали меня. Единственными, кто безоговорочно, не жалея сил, будет сражаться за нас, это дочери Раскидистых дубов и более малочисленные дочери Сапфировых ив. Я тысячу весен подпитывал энергией жизни их землю и поил почву под их корнями. Роща в неоплатном долгу передо мной.