Ещё несколько метров и беглец скроется под густыми кронами...

— Стоять!

Оглянувшись на мой окрик, он убедился в том, что поддерживать такой же темп, как и он, я не смогу. И вместо испуга на перекошенном лице тут же нарисовалась кривая усмешка.

Быстро оглянувшись по сторонам, мой противник дополнительно удостоверился в том, что прикрыт и от засады люберецких ребят и от возможного обстрела со стороны автобуса. И не торопясь вытащил из кармана куртки пистолет.

А в другой руке он вытянул вперёд блестящую ампулу:

— Это тебе нужно, да? Ну что ж, давай! Приди и возьми, клоун!

Я был ещё слишком далеко, чтобы он мог попасть. Но сейчас он начал снова пятиться в сторону деревьев. Погоди... Ещё чуть-чуть...

— Стой...

Задержавшись на месте, старик поднял ствол на уровень глаз и прицелился.

Выстрел.

Пуля обожгла ребро, вынудив меня споткнуться. Хотя я и без того с трудом оставался на ногах...

Продолжая целиться, Хайзенберг снова криво усмехнулся:

— Знаешь... Прежде чем ты сдохнешь...

— Ст... Кха... — Я кашлянул кровью, делая ещё шаг на встречу. — Стой...

Выстрел.

И больше у меня не осталось коренных зубов слева. Разорванная щека болтается над шеей, обнажая осколки корней.

— Стой... — Отшатнувшись, я зацепился за кабину какого-то грузовика и смог устоять.

— Прежде чем ты сдохнешь, ты увидишь, как умирает её последняя надежда!

Выстрел.

Удар в лоб. Кусок скальпа улетел куда-то назад, вместе с отрикошетившей от толстой кости пулей.

— Стой... — Теряю сознание. Темнеет в глазах.

— Может хоть тогда поймёшь, что я чувствовал, когда ты уничтожал дело всей моей жизни!!!

Злобный оскал. Сжатые зубы и побелевший палец на спусковом крючке. Рука с ампулой резко поднимается вверх, чтобы с размаху разбить жизнь Киры о грязный асфальт...

Выстрел...

Бесконечно падаю куда-то вниз. Но рефлекторно успеваю подставить хотя бы одну руку, которую всё ещё чувствую. И хлопнувшись лицом о землю, вновь поднимаю взгляд вперёд. Правый глаз залило кровью со лба... Никак не разберу, что это передо мной?

Оторванное выстрелом предплечье. Моё? Или нет?

Где-то за спиной строчат автоматы Кира. С фланга его кроют байкеры. Ещё один выстрел из СВД заставляет напуганное лицо Хайзенберга разлететься на куски словно арбуз.

Прямо передо мной медленно разжимаются забрызганные кровью морщинистые пальцы оторванной руки. Между ними на последнем летнем солнце поблескивает ампула с мутноватым содержимым.

Дотягиваюсь и прячу её в руке. Сжимая легко и нежно, опасаясь раздавить. Так же, легко, как и её тонкую ладошку.

— Мы нашли его, Кира. Мы всё-таки его нашли...

— Собака!!!

За радостный воплем Алины тут же последовал торопливый топот тяжёлых военных башмаков по асфальту. А лохматый пёс весьма жутковатой наружности даже немного опешил от такой прыти. Но, судя по тому, что он уже позволял себя тискать какой-то первокласснице, опасности для девчонки он не представлял. И я не стал её останавливать.

— Какой лохматый! — Немедленно присоединившись к чесанию широкого собачьего лба, Алина улыбнулась маленькой девочке. — Как его зовут?

— Пафнутий.

— Пафнутий?! — Коротко хохотнула, блондинка.

— Да. Как моего папу. — Малышка сохраняла абсолютную серьёзность.

— А тебя как зовут?

— Кеша. — И девочка добавила с ещё более серьёзной интонацией. — Это значит Иннокентия.

— Очень приятно, Иннокентия. Меня зовут Алина.

И девчонки обменялись приличествующим такому моменту рукопожатием. Под суровым взглядом лохматого пса.

— А папу на самом деле зовут Павел. — Донеслось ворчание откуда-то из-за кустов, растущих на берегу местного пруда.

— Привет, Кира! — Алина немедленно бодро ответила невидимому собеседнику.

— Да не орите вы там... Рыбу вон распугали! И Майку щас разбудите...

За кустами действительно обнаружилась уже знакомая нам брюнетка. Скрестив ноги по-турецки, она сидела на помосте с небольшой удочкой. Обернувшись на нас над стоячим воротником не по размеру большой чёрно-красной байкерской куртки, она снова недовольно буркнула:

— Привет.

Чуть поодаль тоже удил рыбу паренёк с шикарным ирокезом и застарелым, но не менее шикарным фингалом. На его коленях мирно посапывала какая-то девчонка. С похожей причёской и кучей пирсинга на лице. Видимо, та самая Майка. Поэтому пацан поприветствовал нас только широкой щербатой улыбкой и немым взмахом руки.

— Привет, Баджер... — Шепнула ему Алина и опустилась на корточки рядом с Кирой. — Тоже люблю рыбалку...

— Ага. Расслабляет... Это как йога. Только ты всё равно в итоге должен кого-то убить. — Встретившись со мной взглядом, брюнетка хищно улыбнулась. — Здорово, Чёрный Жора. Мы вас вчера ждали. Случилось чего?

— Да нет, просто в центре задержались. В бункере. А то я уже и не помню, когда в последний раз до этого в душе был...

— Понимаю... — Снова ухмыльнулась Кира. — Чё там с этими... С зарослями?

— К холодам они не готовы. Да и после того, как их мозгоеды погрызли, тоже особо не цветут. Как наладим снабжение, потравим остатки «Антижорином» без проблем.

— Ванёк ещё там?

— Ага. И партизаны. Че ещё слабый как котёнок. Помогают выхаживать.

— Ну ещё бы... После такого... Он им тоже как отец... — Кира покосилась на Алину, которая не сводила взгляда с поплавка. — Хочешь порыбачить?

— Ага...

— На. — Вручив удочку блондинке, девушка начала копаться в своём рюкзачке. — А Белый там как?

— Тоже пока не встаёт. Но уже лучше. Рязанская девчонка... Как её... Вера? Да, Вера. Говорит — прогноз положительный. — Я подумал и всё-таки присел рядом с ними. — Да на вас, молодёжи, всё как на собаках заживает...

— А на вас прям нет!

— Ну мы то, чё... Одно слово — мутанты...

— Ага. Черепашки-ниндзя! — И снова всё та же хищная улыбка. Симпатичная девушка, хоть и тощая. Понимаю Шутника...

Со стороны жилых домиков вдруг послышался нагловатый окрик:

— Слышь, Пузо! Ты где там? Последние пончики на планете уничтожаешь? Давай быстрей шевели батонами, целлюлит ходячий! Денчик уже вон ширнулся этой саратовской приблудой! Говорит — ништяк! Вставляет круче героина! Давай-давай, хромай шустрей, кладбище пельменей! А то юнга тут поперёк батьки в пекло лезет! А ты пока дойдёшь — жорой станешь!

— Кто это? — Я оглянулся, но не смог разглядеть хозяина столь зычного вокала.

— Да... — Махнула рукой Кира и продолжила ворошить содержимое рюкзака. — Крюки за своими дозами лекарства приехали походу... Джой норм пацан, хоть и хамло редкостное.

— Он мне уже не нравится. А юнга... Это тот самый нахимовец из Питера?

— Ага. — Рюкзак, наконец-то был отставлен в сторону. И, откинув прядь волос, налипшую на вспотевшее лицо, брюнетка приготовилась к чтению какой-то потрёпанной книжки. Кажется, на страницах кое-где даже была кровь.

— О, так он нам и нужен. Мы ему там детали у бесов оставили...

— А что ты читаешь? — Алина немедленно заинтересовалась книжкой, не дав мне закончить.

— Да вот... — Кира показала потёртую обложку.

— Ой... Погоди... — Едва не выронив удочку, Алина протянула руку к книжке, но замерла на полпути. — Можно глянуть?

— Да конечно... — Пожала плечами брюнетка. — Это типа... Ну... Фантастика детская. Про будущее, там... Про путешествия во времени всякие...

— Я знаю! Это же моя книга! — Торопливо перелистнув несколько страниц, Алина ткнула пальчиком в один из рисунков. — Вот! Это я когда маленькая была пририсовала Алисе платье красивое... Ну... мне так тогда казалось. А то мне не нравилось, как она одета. Я её по-другому представляла, когда читала.

— Да? Хм... Значит... Значит это в твоей квартире я... То есть мы...

— В Митино?

— Ну да....

— Значит, точно в моей! — Алина от радости даже хлопнула в ладоши. — Там в моей комнате ещё всякие плакаты на стене должны были висеть!