— Ну да, а что там?

— Вот даже на этой горе можно найти останки всяких древних моллюсков. «Чёртовы пальцы», например. Это такие окаменевшие цилиндры, как раз размером с палец. Скелет древнего моллюска, похожего на кальмара — белемнита. А это значит, что когда-то даже эта гора была морским дном.

Алина слушала мою внезапную лекцию с открытым ртом. Вот тоже ещё одно давно забытое чувство. Когда-то я очень любил делиться с коллегами и теми, кого считал друзьями, чем-то подобным. Какими-то интересными и удивительными фактами о том, как устроен наш мир. Но потом постепенно обнаружил, что интересными и удивительными эти рассказы считаю только я сам. А все вокруг, как оказалось, постепенно начинали считать меня редким занудой и чудиком, двинутым на каких-то никому не нужных науках и историях. Примерно в тот момент я понял, что у меня на самом деле нет настоящих друзей. И никогда не было.

Но вот девчонка, что топала сейчас рядом со мной по тёмному коридору, похоже, была искренне удивлена открывшейся ей картиной великого прошлого родной планеты. И самым неподдельным образом заинтересована в том, чтобы я продолжал делиться с ней этими знаниями:

— Вот это да… А вдруг нас опять вот так затопит когда-нибудь?

— Обязательно затопит. И не раз. Но будет это очень не скоро. И сам процесс будет растянут на миллионы лет. К этому времени может уже и Солнце взорвётся…

— Как взорвётся!? Когда?! — Взгляд Алины из пытливого превратился в испуганный.

— Не переживай, на наш век точно хватит. Астрономию вы ещё не проходили, да?

— А у нас её вообще вроде отменили… По географии, наверное, что-то рассказывали, но я тогда болела…

— Вот как вернёмся в больницу — поспрашивай Джона. Он-то всяко про это больше меня знает. А сейчас давай-ка потише… Вон лестница к люку ведёт. Ещё услышит кто-нибудь сверху…

Девочка согласно кивнула и замедлила шаг, стараясь ступать по грязным камням совсем неслышно. И проговорила уже шёпотом:

— Но вы тоже очень интересно рассказываете… Я же страсть как люблю всякое про историю, про древности… Расскажете ещё чего-нибудь такое потом, хорошо?

— Хорошо. Но это всё к чему… — Заканчивал я свою лекцию тоже шёпотом. — Если октябрята припасли в политехе нужное оборудование и реактивы — то я не удивлюсь тому, что они теперь самая богатая взрывчаткой банда в городе. Они же в областной взрослой больнице базируются, кадеты говорили. А там вокруг такие же холмы, как тот который из окна был виден. Ущелья с древними отложениями. И учебники нужные у них тоже наверняка есть.

На поверхности опять что-то глухо прогрохотало, словно в подтверждение моих слов. С потолка посыпалась кирпичная крошка.

— Ох… Не подзорвали бы нас тут сейчас… — Алина поёжилась и начала шагать быстрее.

— Так… Вот это впереди развилка, где я познакомился с близнецами из бомбоубежища… Там дальше правительственный бункер, правильно?

— Да, мы тут всегда сворачивали, прямо я не ходила.

— Там к цирку можно выйти… Это где Егор чуть не стал старшим центровым, когда в их адских игрищах победил. Нечего нам там делать. Если это у Крытого сейчас бой идёт — то и у цирка тоже жарко должно быть.

— Ой, я так за него тоже переживала тогда… Когда они вас спасать пошли с Мишей… Но он… Егор, он хороший. Он меня успокаивал перед уходом. Сказал, что они обязательно вас вытащат и чтобы я не переживала. Что там на этих играх никто драться не умеет по-настоящему.

Я покосился на неё — в сине-белом свете диодов фонарика цвета были искажены, но я был готов поклясться, что Алина немного покраснела.

— Да, Егорыч — парень что надо. Ты присмотрись! А то на него сестрички в больнице то и дело глазками стреляют… — Я поймал её смущённый взгляд и подмигнул.

— Да ну вас! — Фыркнула девочка и смущённо забегала глазами по сторонам.

До бомбоубежища под зданием областного правительства мы дошли уже через несколько минут. Теперь оно не сильно отличалось от того, что мы уже видели в бункере под зданием ФСБ — то же самое разорение и запустение. Только многие стены тут были испещрены детскими рисунками. Скрывавшиеся здесь малыши богато украсили пространство на свой вкус фломастерами и мелками. Фантастические животные, слоны, единороги, бабочки и стрекозы перемежались картинами из их семейного быта. Большие человечки, по всей видимости, изображавшие их родителей, вели маленьких куда-то за руки, мимо схематически обозначенных домов и деревьев. Или сидели с ними за обеденным столом.

— Жалко их так… — Прошептала Алина, разглядывая рисунки. — Они, когда мы их отсюда выводили, всё время спрашивали про своих родителей. Где они и когда за ними придут. А мне в ответ и сказать-то нечего…

Я хотел было напомнить, что тысячам других малышей повезло куда меньше. Как сестре Егора, например. Но вовремя одумался. Такое замечание ей сейчас точно настроение не поднимет.

— Смотри, вон та дверь ведёт в северный коридор — к заводам. — Я решил отвлечь Алину от мрачных мыслей, напомнив о нашей миссии. — Значит нам левее… А вон вроде там выход.

За нужной дверью оказался такой же зелёно-белый пыльный коридор, как и тот, по которому мы сюда пришли. И через десять минут ходьбы мы оказались перед решёткой, ведущей в канализационный тоннель. И, как только мы затворили её за собой, из тьмы тоннеля снова долетел грохот.

Но в этот раз это не были глухие раскаты с поверхности — мы уже достаточно далеко отошли от Крытого рынка и развернувшегося там сражения. В этот раз грохот и звук стучащих друг о друга осыпающихся камней шёл с той стороны, куда, по мои прикидкам, нам нужно было двигаться дальше.

— Только не говорите мне, что нам туда… — Алина посмотрела на меня с умоляющим взглядом.

— Нам именно туда. Пошли потихоньку…

Пощупав рукоятку пистолета в кобуре, девочка двинулась за мной следом по узкому и низкому кирпичному проходу.

Осторожно прокравшись вперёд метров двести, я заметил впереди свет. Вроде не фонарик… Как будто бы выход на поверхность. Чем ближе мы были к источнику света, тем явственнее слышалась звучащая на поверхности канонада редких выстрелов.

И ещё через минуту мы разглядели в пыльном облаке обвал, перекрывший весь узкий тоннель. Часть улицы, идущей над нами, просела вниз в канализацию. И, судя по всему, утянула за собой несколько раскуроченных автомобилей и с десяток ещё шевелящихся переломанных тел. Жоры…

— Чего это с ними… Их что, запрягли в эти машины что ли? — Алина напряжённо вглядывалась в пыльные развалины.

— Ага… Не только кадеты сообразили, что их можно использовать как тягловую силу…

Сверху из пролома донеслись мальчишеские выкрики и одинокие выстрелы. И ещё какое-то жужжание и свист, переходящие в непонятные булькающие звуки и истеричные вопли. К этим звукам вскоре добавился ещё более непонятный прерывистый гул, как будто где-то рядом стартовала небольшая ракета. И началась новая многократная истерика.

— И что, теперь тут не пройти? Пойдём в обход? — Девочка, не горела желанием приближаться к неестественно выгнутым телам, копошащимся в битом кирпиче. Некоторые из них получили при падении открытые переломы и теперь поводили в стороны торчащими окровавленными костями, возмущённо ворча.

— Обход до следующего люка только по поверхности. Придётся посмотреть, что там за веселье у соседей сверху… — Я снял с плеча автомат и передёрнул затвор. — Готовь оружие. За мной!

А веселье наверху было в самом разгаре!

Стараясь не наступать на смятые тела жор, я поднялся по груде дымящихся машин. И, осторожно укрываясь между искорёженных остовов, выглянул наружу и осмотрелся.

Обвал, как выяснилось, произошёл на углу улиц Московской и Астраханской — хорошо знакомый мне перекрёсток. Не один час я провёл здесь когда-то в ожидании трамвая или автобуса, наблюдая перед собой университетские корпуса с одной стороны дороги и чугунные решётки забора вокруг Института Внутренних Войск — с другой. Судя по пейзажу вокруг провала, его причиной стал мощный взрыв. Который не только искорёжил все эти машины и проделал дыру в земле, но и раскидал на десятки метров вокруг всё то, что до на этой самой земле стояло. Другие автомобили, рекламные щиты, ларьки с шаурмой и остановки общественного транспорта… Но самое главное — этот взрыв начисто снёс все юго-западные укрепления комплекса зданий «Дзержинки», святая святых банды Центровых. Этим углом она как раз выходила на обозначенный перекрёсток.