Кроме одежды Алина затащила в палату ранец — такой же, как и тот, что был на ней. Как и те, что носили все кадеты. Как выяснилось, внутри ранцев нам выдали в дорогу по бутылке минералки и по одному сухпайку. А также фонарики со сменными батарейками, резиновые сапоги для перемещения по запертой под землёй речке и запас патронов.

Никогда ещё у меня не было столько боеприпасов! Как выяснилось, в течение того дня, в который мне дали отдохнуть, кадеты не только собрали все трофеи после побоища у ворот, но и предприняли вылазку на территорию инфекционного корпуса. Разогнав жор, скопившихся на первом этаже, они смогли добраться до той кучи трупов, которую я там за собой оставил. И теперь у меня были не только четыре полных рожка для «Калашникова», не считая уже воткнутый в автомат. Один карман плаща был полон винтовочных патронов для «Винчестера», а второй — тяжёленьких пластиковых цилиндриков для дробовика.

Кроме того, во время вылазки кадеты нашли и приволокли обратно мою косу. Однако, в путь по тоннелям я её брать не стал. В прошлый раз от неё всё равно было мало толку в тесных подземных коридорах.

Все мои стволы Алина также притащила на себе, обвесившись ими с ног до головы как заправский коммандос. Все были приведены в полный порядок. Включая раритетную винтовку — по словам Кита, её смогли пристрелять и поправить прицел с учётом обрезанного ствола.

«Глок», найденный у пиратов, Алина при пленении, как выяснилось, не потеряла, так как и не брала его с собой в подземные экспедиции за припасами, полагаясь на охрану кадетов. А сейчас ей выдали под него полицейскую наплечную кобуру. И пока я обряжался и увешивался оружием, девочка деловито тренировалась быстро извлекать его оттуда и помещать обратно. Хотя, скорее всего, просто хотела, как бы невзначай, похвастаться тем, чему её научили в моё отсутствие. Получалось у неё действительно довольно ловко, благо миниатюрный пистолетик был ей совсем впору. Запасных магазинов к нему ни у кого не было, но с собой она брала коробочку девятимиллиметровых патронов.

Складной нож и часы, подаренные мной, как выяснилось позже, тоже были при ней. Центровые их, конечно, отобрали при пленении, но обе вещицы были обнаружены среди трофеев, собранных на пустыре перед воротами. И благополучно возвращены прежней хозяйке.

И в качестве жирной вишенки на всём этом великолепном торте за спиной у девочки обнаружился тот самый РГ-6, который я заприметил позавчера в рядах противника. Видимо, Кит имел в виду именно гранатомёт, когда говорил, что снабдит меня в предстоящую экспедицию чем-то специальным. Гранат в барабане обнаружилось всего три. Но и на том спасибо.

Как только нахмуренная Виктория закончила свои врачебные манипуляции и вышла за дверь, всю серьёзность с Алины как рукой сняло:

— Я знала, что вы выберетесь! Вы всегда выбираетесь! Вы самый сильный! — Она швырнула всю свою поклажу на пол и, гремя оружием за плечами, бросилась обниматься. — А мне не верили! Никто не верил, а я всем говорила!

Немного опешив от такого приёма, я всё же совладал с собой:

— Зараза к заразе не пристаёт, ты же помнишь. Вот и я, наверное, ядовитый оказался для этой твари. Слишком желчный.

— Но я так испугалась… Кошмар… Если бы не Джон, я бы, наверное, прямо сразу за борт выпрыгнула. Разревелась вся, обругала его страшно… Стыдно теперь так… — Она уткнулась мне мокрым носом в плечо, и от её волос пахнуло дегтярным мылом — единственным безопасным косметическим средством в современном мире.

— Да брось… Я уверен, что он всё понимает. Даром что американец. — Отведя от лица ствол автомата, чуть не ткнувшего мне в глаз, я неловко погладил её по голове. Никогда раньше я такого не испытывал. Может у меня правда гипертония? Чего-то сердце так колотится…

Девочка подняла глаза — конечно же, опять на мокром месте.

— Ну хватит уже нюни распускать. А то щас как сам расплачусь — будешь знать. Ничего противнее в жизни ты ещё не видела! Даже на мясокомбинате!

— Ага… — Она отпустила меня, с улыбкой вытирая нос и глаза. — Это я просто от радости…

— Давай-ка, разоружайся, радость ты наша… Посмотрим, что тут нам приготовили…

До входа в канализацию мы добрались без проблем — предрассветную тишину мёрвого города нарушали только отдалённые короткие вопли жор. И несколько бродяг слепо прошли мимо нас в сторону инфекционки.

Спустившись вниз, Алина решительно повела меня вперёд, переполненная осознания собственной важности в роли опытного проводника и знатока этих тоннелей. Хотя на стенах фонарик то и дело высвечивал метки и указания, оставленные многочисленными экспедициями кадетов для своих сменщиков. Пожалуй, если бы я заранее знал о том, что они тут есть, я бы мог дойти и самостоятельно. Но не стал говорить об этом девочке. В конце концов, мне действительно было приятно находиться в её компании. Вот уж никогда не подумал бы, что это вдруг станет возможно. Вспомнить хотя бы наш первый поход до Липовки. Ведь в отдельные моменты я всерьёз подумывал о том, чтобы всё-таки её бросить… Возможно, тогда она это тоже чувствовала, поэтому и помалкивала.

Столь раннее время для похода было выбрано неспроста — по данным, полученным от разведки Кита, Центровые собирались отбить Крытый рынок с рассветом. В подтверждение этих данных в момент прохода по тоннелям, ведущим от бомбоубежища под областным управлением ФСБ к правительственному бункеру, мы услышали сверху приглушённые звуки взрывов и канонаду очередей.

— Судя по звуку, у центровых есть ещё вот такие пирожки. — В ответ на немой вопрос Алины я похлопал по гранатомёту, свисающему у меня за спиной на уровне поясницы, прямо под ранцем. — Либо технари октябрят умеют не только электростанции на жоровой силе устраивать. Но и химию в политехе успели как следует выучить. И понаделали бомб из мыла и азотной кислоты, например.

— А что, разве из них можно прямо вот так сделать бомбу?

— Не прямо вот так… Повозиться нужно, конечно. Но если знаешь, при каких условиях пройдёт нужна реакция, то на выходе можно получить нитроглицерин.

— Ой, а у меня бабушка такие таблетки принимала. Говорила, что от сердца…

— В таблетках он безопасен. Там очень низкая концентрация. А вот в другой форме… Очень нестабилен. Чуть тряхнёшь — и рвёт не хуже тротила.

— Надо научиться делать. Вы умеете?

Я с удивлением посмотрел на девчонку. Она тоже заметно изменилась за время нашего знакомства. Да, всё также распускала нюни при каждом удобном случае. Но в остальное время… В голосе появились какие-то чуть заметные стальные нотки. Огромные светло-серые глаза всё чаще превращались в пытливые щёлочки, как сейчас. А на лбу пролегала чуть заметная вертикальная складка.

— Слухи о моём всеведении сильно преувеличены. И это достаточно сложный и опасный процесс. Там вроде ещё и серная кислота нужна… Да и полученный в результате продукт так просто как гранату не швырнёшь. Ещё при размахе в руках взорвётся от тряски или трения. Но если правильно смешать с диатомитом… — Я поймал недоумевающий взгляд. — Ну… Это такой минерал из доисторических водорослей… Вот тогда получится динамит. Им пользоваться уже гораздо удобнее.

— Интересно-то как… А как это — минерал из водорослей? Водоросли — это же трава. А минерал — это же камни. — Взгляд девочки оставался всё таким же недоумевающим.

— Ты когда-нибудь видела мел под микроскопом?

— Не-а… А чего там? Это же просто порошок какой-то. Спрессованый просто, наверное…

— Вот будет возможность — посмотри. Очень красиво. Увидишь, что на самом деле он состоит из миллионов мельчайших осколков панцирей и скелетиков микроскопических доисторических существ. Которые раньше плавали в океане, а потом за миллионы лет окаменели, слежались и превратились в известняк. А уже из него делают мел. Вот и диатомит — из той же оперы. И его вроде как добывают и на средней Волге тоже.

— Подождите… То есть тут раньше океан что ли был?

— Именно. Вот ты видела из окна моей палаты гору вдалеке? Ну, точнее высокий холм…