— Ты хочешь прямо сейчас атаковать? — оборотень явно был растерян.

— Именно.

— Но Широ, лошади в полуживом состоянии. Они не протянут долго, а если и протянут, то как только пересечем границу, рухнут замертво, — и это знала не только я.

— Твоя кобыла не сильно устала, как и конь твоих дружков. Остальные меня не волнуют. Ты останешься верхом, это самое главное. Мы можем и пешком.

— Кто-кто может пешком? Вы решили концерт на все степи устроить? — это я на феникса намекала.

— Вороной твой не испустит дух, так что наша неженка не замарает свои ножки о грешную землю. Все остальные достаточно выносливы и способны дойти до Хрустальных лесов пешком. Главное сейчас — пересечь границу.

— Не говорите обо мне, как будто меня здесь нет. Я, между прочим, достаточно вынослив.

— Ага, до первого синяка. У нас не будет времени ждать твоего возрождения. Мы не можем позволить себе терять ни вар, — сказал, как отрезал. А с эльфом птичка вообще не часто спорит. Вот и сейчас спор себя исчерпал. Все молча разошлись по седлам и гонка снова началась.

Во избежание столкновений с патрулем мы взяли чуть западнее. На удачу, разминулись с преследователями. Второй раз за сегодня я вижу эти полуразвалившиеся постройки, но никого вокруг.

— Эм, Широварт, ты уверен, что они оставили кого-то на посту? Выглядит безлюдно, — Ласкан, с Ваном за своей спиной, неуверенно потянул вороного чуть вперед, пытаясь разглядеть больше.

— Ты что-то чувствуешь, Алкай? — не сводя глаз с построек, спокойным ровным голосом спросил эльф.

— Я не слышу никого, да и инстинкты молчат. Постой… — все встали как вкопанные, никому не хотелось нарваться на орочий ятаган, — я чую кровь, много крови.

— Но тел не видно, — руки покрылись гусиной кожей. Я нервно начала озираться. Как же я рада, что не одна.

В тишине раздался стук сапог о землю. Вздрогнули почти все. Как оказалось, это всего лишь Салван. Василиск спешился, прошел чуть вперед и всмотрелся вглубь ближайшего здания. Я слышала, что одна из способностей василисков видеть сквозь твердую материю. Они вроде как видят тепло, излучаемое живыми существами.

— Дело плохо, все мертвы, — все так же безразлично, как и всегда. Думаю, говоря о кончине любимой матери, он был бы не более эмоционален, чем сейчас. Истинная хладнокровная рептилия.

— Что значит, мертвы? Они что, сами убились? — Ласкан явно начинал скатываться в истерику. Еще с первой нашей встречи он походил на избалованного ребенка. Полагаю, я не ошиблась, он еще очень юн.

— Ласкан, замолчи, твои крики только обнаружат нас, — честно говоря, у меня у самой поджилки тряслись. Кто мог положить всех стражей? По следам на дороге было видно, что орки не успели броситься в погоню, их перебили до того. И ой как мне не хочется встречаться с этими убийцами.

Мы медленно двинулись через блокпост. Снаружи все выглядело обычным. Просто покинутая застава. Не знаю зачем, но мне жутко захотелось заглянуть в окно одного из зданий. Просто убедиться, что это, к примеру, волколаки постарались. Я придержала Палевую и пропустила вороного вперед. Широ, ехавший рядом, даже не заметил, что я отстала. Воспользовавшись общей зацикленностью на преодолении границы, я подвела кобылу к старому, с проломленной в нескольких местах крышей, зданию. Окно без ставней и петель, являющее собой простой квадратный проём, как раз было на уровне холки Пали. Чуть наклонившись, я заглянула внутрь. От резкого перепада света в темноте помещения я оказалась практически слепой. Поморгав немного, начала улавливать свет лучей, что пробивались в окно, обтекая мой силуэт как вода, и освещали отдельные участки комнаты. Слегка наклонив голову, я заглянула в дальний угол. Солнечные лучи, повинуясь моим движениям, плавно перетекли вглубь комнаты. И они были последним светлым видением на сегодня. Жуткий озноб, холодный пот на лбу. Я не могла пошевелиться. Они нашли меня.

В глубине комнаты, друг на друге, лежало три тела. Ни капли крови не было пролито, но их черные как смоль глаза и искривленные в мучительной конвульсии лица, были более очевидной меткой смерти. Так убивают проклятые! Я стала задыхаться. Мысли как рой мух беспорядочно кружились в голове. Крови нет. Крови нет. КРОВИ НЕТ!

— КРОВИ НЕТ! ЕЕ НЕТ! — я закричала во все горло. Все резко обернулись. Салван и Широ обнажили клинки. Никто из них еще не осознал всей опасности. Я что есть мочи пришпорила Палю, которая и так неслась вдогонку товарищам, что успели отъехать к краю границы.

— Проклятые! Это проклятые! — вот теперь все поняли меня. Я виновата, что не смогла связно мыслить и четко описать всю ситуацию. От страха я не могла правильно отреагировать. Паника охватила все мое существо. Бесполезные слезы текли по щекам. Беспомощность. Это то, что ощущал сейчас каждый из нас. Алкай ведь почуял кровь. Но каратели не оставляют крови, они питаются ей, как и болью умирающего. Остается только горький запах полыни, как насмешка. Полынь, что отгоняет нечисть, стала тем самым ароматом черной смерти проклятых. Запах крови был оставлен специально. Нас заманили в ловушку.

— Ловушка… это… это ловушка! — сипло всхлипывала я. Не было сил даже крикнуть. Я видела только дюжину черных всадников, что безжалостно нападали на моих друзей. О нет, они не убьют их сразу. Они замучают их так, что смерть будет даром. И, несмотря на такую участь, я фанатично неслась к ним. Если так суждено, то мы умрем все вместе.

Время замедлило свой ход. Я четко видела, как всадники валят на землю Вана с Ласканом. Феникс тут же сгорает, а Вана берут в кольцо и под испепеляющими взглядами он теряет опору и заваливается на бок. Жуткая боль отражается на его враз побледневшем лице. Сердце пропустило удар. «Он больше не встанет», — эта мысль билась в голове все время, пока губы выкрикивали невнятные слова заупокойной песни по возрождающемуся фениксу. Они поймут кто он. Это неизбежно.

Посреди поля вижу Широ. Эльф все еще в седле и до сих пор отбивает все атаки. Его щиты пока держатся, но четверо проклятых, это слишком много, даже для архимага. Оборотней же поразили в первую очередь. Как только проклятые появились, они сразу обездвижили их, послав волну адской боли.

Василиск без сознания, с кровоточащей раной лежит под копытами вороного, что в испуге гарцует на месте. Один из карателей уже тянет свои серые, костлявые руки к голове Салвана. Он почуял кровь. А я все несусь в середину этого безумия и понимаю, что мне нечем помочь. Сейчас мы все умрем. Это было моей последней мыслью, поскольку Палевая резко затормозила, как перед обрывом, но было поздно. Мы обе кувырком полетели по земле. Еще мгновение и жуткий грохот заполнил весь блокпост. Земля задрожала, а я почувствовала, что лечу. Приятное чувство подъема и ужасающее падения. Непереносимая боль и тьма.

Мы в ответе за тех, кого приручили

Антуан де Сент-Экзюпери

— Ну что ты так смотришь на меня? Дырку прожжешь! — я смотрела на нахально развалившегося на моей кровати мелкого, пристально следящего за каждым движением моей ложки с жарким, и планировала: куда бы получше вывернуть оставшееся.

За последние три рассвета святая троица ненормальных мамаш в лице кельпи, Малыша и вислоухого, разве что лично не купала меня. Ем я теперь под присмотром, а точнее, надсмотром Кайи, так как остальным надоело отмываться от разнообразных кулинарных блюд. На Кайю же рука не поднималась, вот они и пользуются этим. А после слов, что это все ради моего блага, кельпи готов сам ложками в меня запихивать всякую лечебную дрянь.

Может тихонечко в горшок с каким-то цветочком выкинуть остатки. Не, жалко растеньице. Оно еще после вчерашних лекарств не оправилось и от завтрака тоже. Обед несчастная флора не перенесет. Я горько вздохнула и поймала осуждающий взгляд Кайи.