— Ратханге! Утхе гр ер![29]

Я чуть приоткрыла глаза. Ратха валялась у моих ног, и ее отец хлестал гоблиану по щекам. Повезло подруге, она в блаженном беспамятстве.

— Су! — перед лицом замаячил розовый локон.

— Отцепите ее от меня, — с трудом протиснула сквозь зубы хоть какие-то звуки.

— Дана, кого? Кто тебя держит?

Темень и ее твари! Никто кроме меня не видит эту каргу! Все еще хуже, чем я думала. Как бы не пыталась отодрать крючковатые пальцы плетуньи от себя, все без толку. А пока ее вижу только я, то на помощь рассчитывать даже не стоит.

Но тут меня осенило! А вдруг хоть кто-то знает эту полоумную. Может, они знают на нее управу?

— А-а-а-а-а-а! — Всечувствующие, это единственное что мне лучше всего удавалось издавать из спазмированного болью горла.

— Су! — опять многоголосье, в котором сложно понять, кто же меня зовет.

— Шакриза, — пропищала я.

— Что?

— Шакриза-а-а-а! — во все горло завопила, пытаясь четко выговорить буквы в имени старой лгуньи.

И тишина. Даже родители Ратхи перестали причитать над телом дочери.

— Кто такая Шакриза? — рыкнул полуобернувшийся Широварт на вождя.

— Легенда, — ошарашено выдохнул Даарханг, — она жила более пяти тысяч весен назад.

— И-и-и-и? — торопил сиятельного гоблина эльф, переходя на угрожающее шипение.

— Она умерла и унесла с собой большую часть знаний о нашей исконной магии, — уже увереннее продолжил вождь, вспомнив, что ему по положению не пристало тушеваться, — потому мы сейчас так малочисленны и почти без магии.

— Шакриза! — гортанное рычание было громким и устрашающим, — я страж этой банши, хранитель равновесия во всех мирах. И я клянусь тебе, если Су издаст хотя бы еще один стон боли, ты будешь уничтожена, как и весь твой народ!

Удивительно, но старая гоблиана решила показаться всем после угрозы э-э-э… Владыки всех светлых эльфов во всех мирах.

— Что ты так орешь, хранитель? Ничего не случится с твоей банши. Потерпит еще несколько вар и все.

— Я вырежу всех до единого! — пророкотал явно трансформировавшийся светлый.

О, Шакризе стоит прислушаться. По голосу слышу, он не шутит. Уничтожение малочисленного, на грани вымирания, племени ерунда, по сравнению с тем, на что пошел эльф ради меня ранее. Нет сомнений, что сейчас его рука не дрогнет.

— Да пожалуйста, если геноцид тебя и удовлетворит. В любом случае, разрыв связи и потеря знаний грозит моему народу не меньшими потерями. Так какая разница раньше или позже это произойдет? — вот же хитрая бабка.

— Отпусти! Сейчас же!

— Уже бегу и падаю, встаю и снова бегу! Шишь тебе, сынок Равновесия. Я с твоей мамкой на короткой ноге. Она моя покровительница. Так что твои шипения мне не страшны.

— А-а-а-а-а!

— Да что ж ты так верещишь-то, милонька. Всего-то десять вар прошло, а ты голосишь как раненная кура.

— Убью-у-у-у! — не своим голосом прохрипела я.

— Опоздала ты, девонька. Эдак на пять тысяч весен. Ну вот и все.

И меня, наконец, отпустили. Голова тут же камнем устремилась к жесткому полу пещеры, но меня поймали. Хоть это радовало.

— А как же Ратха? — спросил отец гоблианы, что мирно посапывала на его руках.

— А ей что сделается? Спит себе и видит все мои знания через сон. Разум банши уже все преобразовал. Не зря плакальщицы считаются существами пограничья. Они существуют в двух мирах одновременно, — Шакриза отвернулась от расслабившихся родителей и посмотрела на меня, — теперь отправляй меня в междумирье. Я и так задержалась здесь.

— Да пошла ты…

— Как грубо, но уйти я все же должна, — и снова многозначительно на меня посмотрела.

— Магия плетуньи тебе в помощь! А! — что-то болезненно стрельнуло в голове, — чтоб тебя драконы облюбили не меняя ипостаси!

— Я так понимаю, меня ты не проводишь? — сухо осведомилась Шакриза.

— Разве что к Всенижнему! — выплюнула я, поднялась на ноги и поплелась в сторону своей кровати. В городе я уже ориентировалась, так что не заплутаю.

На все попытки помочь шипела не хуже разъяренной кошки. Не нужна мне их жалость. Да, я дура. Так попасться, поверив старухе. И на кой я лезу всем помогать? Да она специально всю эту ссору затеяла, чтобы одна глупая банши сама вызвалась помочь ей. И сработало. Темень подери!

Феникс хотел приобнять меня за талию, но я выхватила из голенища нож и наставила на него. Ну как эти дураки не поймут. Я сама виновата, а от их помощи только хуже. НЕ ХОЧУ никого видеть!

Сутки я безвылазно провалялась на своей кушетке в вырезанном прямо в скале домике. Стоит уточнить, что весь Уртшанг вырезанный в горе город. Ни одно здание там не было построено в привычном для нас смысле. Все поселение было разделено на три уровня: нижний, средний и верхний. На нижнем жили обычные гоблины, ремесленники и слуги. На среднем обитал вождь и воины. Верхний же исправно занимали жрецы и плетуньи. В племени именно они были выше по статусу даже вождя, хоть и подчинялись ему.

Ратханге еще молодая плетунья и жила с родителями на втором уровне, ведь ее отец воин. Но думаю, сегодня же племя пересмотрит ее статус. Теперь подруга выше всех, она занимает главенствующую позицию. Первомать — главная плетунья и хранительница всех знаний. Всезнающие, да ее теперь на руках носить будут! Ах да, у гоблинов матриархат, но последние пять тысяч весен, понятно по каким причинам, первая мать отсутствовала, и горным племенем правил вождь.

— Сушка, ты как? — из-за шкуры, занавешивающей вход в мою комнату, показалась макушка Ратхи.

— Паршиво, — скривилась я, но подругу не прогнала, чем она и воспользовалась, проскользнув внутрь.

— Это о теле или самолюбии? — ехидно осведомилась новоиспеченная Первомать.

— Все-то она знает?

— Ага, — и гоблиана пристроилась на моей кушетке, — прости? — слово было сказано не то утвердительно, не то вопросительно, что тут же меня насторожило.

Еще вар молчания, и по виноватому виду Ратхи я все поняла.

— Ты знала про эту старую ведьму! — злость вспыхнула мгновенно, как факел.

Подруга не отпиралась, она просто повесила голову, признавая за собой вину.

— Ратха! Всечувствующие! — я просто схватилась за голову, пытаясь переварить то, что моя подруга подставила меня сознательно и с явной целью.

— Сушка, я…

— Заткнись, дочь волколака и тварей тьмы! — я намеренно выбрала именно это ругательство. Оно ясно говорило представителю гоблинов, что он отвратительный выродок, не достойный быть частью своего племени.

— Зачем ты так, Су?

Я видела по глазам, Ратхе было очень больно. Особенно, когда эти слова исходили от близкой подруги. А были ли мы вообще подругами, или вся эта мнимая дружба лишь бы заиметь в товарищах банши и спасти с ее помощью свое племя?

— Как давно?

— Не надо…

— Как давно? — с нажимом проговорила я, не оставляя ей возможности юлить.

— С самого начала…

Все! Мне этого было достаточно. Дальше слушать вранье не было никакого резона. И так понятно, что никакие призраки не рушили Уртшанг. Да, выбраться они не могли из этого мира самостоятельно, но и не влияли на живых. Какая же я наивная!

— Суардана, прошу, дослушай меня!

— Уходи!

— Суарда…

— ВОН!

Ратха дернулась, вскинула руку, останавливая рванувших ко мне воинов, что явно хотели меня прирезать за такое отношение к Первоматери, и стала медленно подниматься с моей кровати. Гоблиана уже отодвинула тяжелую шкуру на входе, готовая выйти, но вдруг остановилась. Я же не отводила от нее глаз. Рывок, и Ратха снова сидит на только что покинутом ей месте.

— Нет, Сушка, ты меня выслушаешь. Хочешь того, или нет! — заорала на меня плетунья. Я даже опешила от такого напора.

— Эй, здесь я жертва!

— Тоже мне жертва! Да я с самого рождения была жертвой для своего народа! — продолжила на повышенных тонах Ратха.

— Да что ты говоришь? — ядовито бросила я, — вижу, как ты страдаешь, Первомать!