- Не сердись, дорогуша, - перешла она на легко перенятую стариковскую манеру изъясняться. – Нашёл кого гонять – бабку старую! Неужто прогляжу я цветочки твои наскрозь? Тоже мне, нашли драгоценность - пять лепестков на стебельке...

- Таков порядок, бабуся.

- Порядок!.. – фыркнула Кира. – Чем же, скажи, лютики те, - она махнула рукой в сторону беседки, - так ценны, что тебя, такого бравого, их сторожить поставили?

Охрана недовольно нахмурилась:

- Чем надо, тем и ценны. Раз поставили – стал быть есть необходимость…

- Исчерпывающе, - согласилась Кира.

Она поднялась на ноги и пошаркала в сторону костёла, чей шпиль возвышался над дальними клёнами.

- Эй! – окликнул её бдительный охранник. – Ты, случаем, не на принцеву свадьбу, уважаемая? Так она вже переместилась из храму-то. На пир все отправились, во дворец.

«Вот и славно, - решила Кира. – Официальная часть мной, слава всем Пепелюшкиным святым, благополучно пропущена, пора переходить к обеду. Сяду щас в уголочке, подзакушу бараньей ногой и спать отправлюсь – как и положено всем старикам…»

… Ну хоть на пир Кира сегодня не опоздала!

Народ толпился у стен, меж столов, вожделенно поглядывая на окорока и поросят, глотая слюни и с нетерпением ожидая новобрачных. Все ждали торжественного выхода сиятельной пары и обставленного всевозможными церемониями восседания её во главе свабедного достархана.

Кира протиснулась сквозь плотные ряды нарядных и нещадно потеющих гостей, растолкала локтями графьёв и шляхту – не треснешь же наглую старуху чубуком по голове! Впрочем, можно было бы и треснуть – отчего ж нет? – если бы не была она приближённой юной невесты, имеющей ноне, говорят, преогромное влияние на пылко влюблённого в неё принца. Принц, правда, натура вообще более чем пылкая: сегодня влюблён, завтра не очень… А послезавтра, глядишь, и вовсе новый предмет для обожания обозначится. Так что покуражься пока, бабуся, покуражься… А мы своего часу подождём.

- Порфирий Никанорыч! - дёрнула Кира за охлябень знакомую фигуру. – Не взопрел в соболях-то, мученик?

- И тебе поздорову, - отозвался купец свысока. – А что взопрел, так, чай, не я один. Зато соболя токмо у меня наблюдаются. А? Что скажешь? Силантий вчерась прибыл, привёз… Еле успел, холера, с сундуками да подарочками для ясочки моей. Его счастье! Не успел бы – самолично утопил прохиндея в Большой…

Взревели трубы. Гости немедленно согнули спины в поклоне, присели в реверансах. Пришлось и негнущейся Кириной спине потрудиться – не торчать же ёлкой посреди бора. А когда почтительные головы поднялись, молодые уже восседали на местах – сверкающие, лучезарные, юные и счастливые.

- Ох, - расчувствовался Никанорыч, - ох, радость-то какая!..

- Ещё бы не радость! - поддакнула его собеседница. - Взял в дом побродяжку, а вскормил принцессу! Каков, Порфирий Никанорыч, ты жук, оказывается! И связи у тебя ныне какие, и перспективы – голова не закружится?

- Не такова, матушка, эта голова, - ответствовали ей назидательно, - чтоб от фарта случайного закружиться. Да и в чём ты тута выгоду мою углядела – убей, не пойму! Разве что в том счастье, коим наша Габрусенька меня, в злополучии пребывающего, одарила, не забыв да приветив… И это все милости, кои мне нужны и кои приму я от ясочки моей! Так что зря ты, старая, клепаешь, зря…

- Да? – удивилась Кира наигранно. – Это ж надо так в человеке ошибиться! Я-то думала, ты деловой человек, Никанорыч. Настоящий негоциант с большой буквы «нэ»! Разве нет? Ай-яй-яй, какой конфуз… Ну, раз так, пойду я, пожалуй…

- Постой-ка! – купец смущённо ухватил её за рукав. – Впрочем, что ж… Оно, конечно, всё само собой сложилось, а коли так, то… Отчего ж не… Если уж судьба привела, то…

- Короче, - попросила Кира, с беспокойством наблюдая движение гостей к накрытым столам. – Сожрёт же сейчас эта орава всё подчистую – чихнуть не успеешь…

- Есть у меня одна мыслишка… Прожект торговый… В общем, пособи, матушка, коли будет на то твоя воля: попроси через Габрусеньку об аудиенции у его величества, а?

- Ну вот! – ударила себя по бокам старуха и захехекала. – Другое дело! Узнаю брата Колю! А то строишь из себя бессеребреника: «вот и все милости, что мне нужны» - фу ты ну ты! Что за прожект? – деловито осведомилась бывший маркетолог. – Колись.

- Видишь ли, мать моя, - начал Никанорыч неуверенно, - на Игнатия Богоносца привелось мне выпивать в кружале с купцом одним, из северных земель он, ты его не знаешь. Так вот он сказывал…

Что сказывал купец из северных земель по пьяному базару Никанорычу, Кира уже не услышала.

Собеседник её продолжал говорить, подкрепляя невероятность и важность слов поглаживанием бороды и таращеньем глаз. И гости гомонили всё громче и расслабленней, наполняя кубки вином… И музыканты грянули в свои лютни и цымбалы для услаждения пищеварения пирующих, но… На Киру словно опустилась глухая ватная пелена, отгородив её от всех звуков мира. Она стояла посреди редеющей толпы гостей, рассредотачивающихся по лавкам за трапезным столом хоть и степенно, но особо не мешкая, оглушённая и потрясённая. И смотрела во все глаза на неспешно вплывающую в пиршественную залу припозднившуюся пару: высокого чернобородого мужчину с жёстким узким профилем и даму в платье цвета бычьей крови.

Дама оглядела зал большими и чёрными, словно вишни, глазами, изящно подала мужу руку и проследовала вместе с ним к высоким креслам новобрачных, дабы засвидетельствовать почтение в низком реверансе и озвучить слова дежурных пожеланий…

Барона Кира узнала сразу. О том, кем на самом деле является его спутница, догадалась. Ни на минуту не усомнившись, будто почуяв волчьим, острым, нерассуждающим чутьём – мимо только что прошла украденная у неё молодость.

Притягиваемая ею, словно магнитом, она бессознательно двинулась следом, лавируя между гостями и колоннами, обходя углы столов и вездесущих борзых, покинув своего собеседника на полуслове – недоумевающего и возмущённого её поведением…

- Кира! – как во сне. – Кира! Поздорову ли тебе?

Она повела головой:

- А, Медведь… Это она.

- Кто?

- Она это! – с отчаянием прошептала Кира. – Что же мне делать?

Ведьма беспокойно скользнула взглядом по толпе слева от неё… справа… Присела в реверансе, улыбнулась… Что-то сказала… Потупилась, как подобает, под изливаемыми на неё светскими комплиментами… Снова настороженно покосилась в сторону…

«Неспокойно синее море, - отметила Кира, облизнув пересохшие губы. – Небось, тоже меня чует. Вернее, отдаренную мне старость свою…»

Ещё один реверанс, и барон с женой чинно развернулись для отходного манёвра…

Влекомая ворованными у неё сущностями, будто стремясь воссоединиться с ними, Кира инстинктивно подалась вперёд и… наткнулась ищущим взглядом на взгляд чёрных глаз.

Лицо баронессы исказил непритворный ужас. Она вскрикнула и вскинула ладони к лицу, прикрывая глаза… А после медленно осела на пол в пышные юбки цвета крови.

- Баронессе дурно! – взревел Синяя Борода, рухнув рядом с женой и поддерживая её за плечи. – Разойдитесь, остолопы! Дайте же воздуха!

Любопытствующие попятились. Сначала те, кто пожиже духом – от гневного окрика известного бешеным нравом барона, потом и остальные… Эти уже – озадаченные и напуганные чем-то помимо ярости обеспокоенного мужа – отхлынули, словно прибой от скалы, от одиноких фигур посреди залы: мужчины, сверкающего по сторонам гневным взором, и той, что ещё несколько мгновений назад была его прелестной спутницей, красотой и статью затмевающей всех присутствующих дам.

Женщина глухо застонала, не отнимая рук от лица и согнулась пополам, будто от боли. А после медленно выпрямилась – ссутулившаяся и как-будто полинявшая… Тяжёлые чёрные локоны вдруг стали паклей невнятного цвета, а тонкие белые пальчики – красными, распухшими и корявыми.

Потрясённый переменами барон сжал её запястья и с усилием отвёл незнакомые безобразные лапы от некогда восхищавшего его лица…