- Послушай, - прошептала она в темноте, - это же потрясающее открытие! Пепелюшка, душа моя, зачёт тебе и уважуха!

- Правда? – удивилась та.

- Ну, конечно! Теперь у нас появился шанс сбежать отсюда! – и Кира с воодушевлением потащила девчонку обратно – из каморки в комнату.

- Как это сбежать? Зачем?

- Понимаешь… - выбравшись из-под пыльного гобелена, «невеста принца» поспешно скользнула взглядом по растерянному лицу подружки и, сморщив нос, уставилась в окно. – Так надо. Мне кажется, «принц» этот не очень хороший человек.

- Не очень хороший?

- Вот именно! Мне сегодня довелось быть свидетелем жуткой сцены! – Кира артистично изобразила праведное возмущение. – Он за завтраком, на моих глазах прихлопнул тапком бабочку!

- О!

- Да и вообще… Он мне больше не нравится.

- Боже… - простонала потрясённая девица. – Какая жалость… А разве.. так бывает?

- Бывает, - вздохнула Кира и подумала отчего-то про Рената. – Ещё как бывает… Так. Никуда не уходи – я на разведку!

… Коридор был освещён слабо – дальним северным окном, которым он, впрочем, и оканчивался. Но это если посмотреть направо. А налево – Кира вывернула шею, выглядывая из тёмной ниши, где и пряталась неприметная дверка – зиял арочный проём со сквозной винтовой лестницей. Туда разведчица и направилась, делая короткие перебежки от одной сумеречной тени к другой. На всякий случай.

Заглянула в лестничный колодец… прислушалась… голоса вроде… Чёрт.

Ступая осторожно, на цыпочках, медленно двинулась вниз. Голоса и взрывы мужского гогота приближались, надежда таяла…

Так и есть. Лестница спускалась прямо в стражницкую каптёрку, где дюжие мужики в поддоспешниках, прислонив пики и алебарды к стене, резались в кости. Здесь они, видимо, коротали пересменки между вахтами у ворот, на стене или в сторожевых башнях. Поэтому помещение вряд ли когда-либо пустовало – одна смена сменяла другую, а другую третья… Приплыли, короче.

Ничего другого не оставалось, как бесславно вернуться в свой коридор. Да уж… Мимо них муха незамеченной не пролетит, не то что неоприходованная девка господина, коей положено под замком сидеть.

Что дальше? Пленница огляделась: в коридор выходила ещё пара дверей, не считая тех, за которыми обретались Кира с Пепелюшкой. Но обе они оказались запертыми. Потолкавшись в них без результата и окончательно распсиховавшись от пролившегося ей на голову ушата глухих неудач после поманившего луча надежды, Кира пнула ногой бесполезную дверку каморки и проследовала в спальню.

Где, отбрыкавшись от расспросов заждавшейся сокамерницы, нахохлилась в углу, погрузившись в невесёлую аналитику создавшегося положения.

«Весьма неудачно, - думала она, нервно выщипывая нитки из махрящихся дыр в обивке кресла, - что со мной в это приключение встряла бесполезная Золушка, а не… Рапунцель, к примеру. Была бы она сейчас как нельзя кстати со своими грузоподъёмными косоньками. Без них никак окном не воспользоваться – далековато от земли. Хоть и поселили нас не на самом верху башни, но… Стоп».

Кира так дёрнула тонкую нитку, что поранила палец. Сунув его в рот, она сердито уставилась на медитативно колыхающуюся в углу паутину.

«Вот растыка! Наверх! Что ж я не поднялась по лестнице наверх! Конечно, там может быть ещё одна крысоловка, но… Может быть ведь и ещё один коридор с лестницами и переходами…»

Она вскочила, готовая немедленно осуществить задуманное, и тут же, одновременно с её порывом, в дверном замке заскрежетал ключ.

Дверь распахнулась, ожидаемо впуская внутрь надзирательницу. Она как-то напряжённо скособочившись, протиснулась в проём, опасно балансируя подносом, и, дошкандыляв до умывального столика, со звоном грохнула на него плошки. Кувшин забился в судорогах, угрожая опрокинуться. Но был остановлен нетвёрдой рукой.

- Добрый вечер, любезная пани! – радостно провозгласила вежливая заключённая. – Не правда ли, за окном чудесная погода?

Тюремщица бросила на девчонку угрюмый взгляд и покачнулась.

«Да она ж под мухой! – осенило Киру. – Стоило барону за дверь, как дворня тут же забухала!»

Теперь ей стала понятна и багровая тёткина шея, и трясущиеся руки, которыми она пыталась собрать обеденную посуду…

- Как вы поживаете? – не унималась Пепелюшка. – Здоров ли ваш благочестивый супруг и ваши деточки?

«Любезная пани» хрюкнула как-то странно и, подцепив, наконец, поднос с грязными обедешными мисками, помотылялась к двери. Там она споткнулась о порог и выругалась, сетуя на свою незавидную долю, заставляющую её ходить за «господскими проблядовками».

- В самом деле, - ядовито заметила Кира, когда дверь за тёткой захлопнулась, - милая и добрая женщина…

- Что это с ней? – Пепелюшка перевела с захлопнувшейся двери на соседку по заточению круглые, небесного цвета глаза, полные искреннего беспокойства. – Её так странно шатало… Она больна? Может, ей плохо?

- Ей хорошо, - фыркнула Кира. – Она пьяна, как грузчик.

- А, - ничуть не обескуражилась невинная дева, - слава богу… - и деловито застучала крышками принесённых горшков с едой.

… С трудом выждав время – вдруг горгона ещё зачем-нибудь надумает вернуться – Кира, наконец, решилась.

- Ты куда? – встрепенулась Пепелюшка, затепливая свечу – комната медленно погружалась в вечерние сумерки.

- Жди меня, и я вернусь… - пообещала её беспокойная компаньонка и шмыгнула за гобелен.

Открытая площадка с бойницами дохнула тёплым летним ветром, откинув с лица Киры волосы. Девушка на мгновение зажмурила глаза и тут же поспешно шарахнулась за угол. Вот невезуха!..

Впрочем, этого стоило ожидать.

Она ещё раз вытянула шею, с тоской осмотрела бесперспективное с точки зрения побега пространство и скучающего стражника, задумчиво ковыряющего в носу… И здесь не фартануло – что за напасть! Неужели из этой западни нет выхода? Неужели напрасна эта отсрочка с отъездом барона? Эта счастливо обнаруженная не запертая дверца?.. Неееет! Как бы не так! В сказках ничего не бывает просто – ты вспомни! Как оно там… А! Если в первом акте на стене висит ружьё, то в последнем оно непременно выстрелит. Хотя, это сказано, кажется, про детективные пьесы… Не важно – один чёрт.

В любом случае – ружья у неё уже два: отъезд и дверца. И где? И что? Где логическое продолжение новых вводных? Почему они не стреляют? Порох подмок?..

Кира, уныло волочась обратно по знакомому коридору, вдруг запнулась в своих сердитых размышлениях и поспешно прижалась к стене. Одна из дверей, в которые она пыталась ломиться в свою первую вылазку, была приоткрыта. Оттуда падала полоска трепещущего свечного света…

«Так, - беглянка беспокойно переступила с ноги на ногу. – Как же мне теперь прошмыгуть мимо незамеченной?»

Стараясь двигаться как можно тише и при этом, как назло, ощущая себя слоном в посудной лавке, девушка торопливо посеменила мимо. И, вот, когда она уже миновала полоску света…

- Гхм-гхм! – раздалось за спиной так громко и вызывающе-внезапно, что спалившаяся разведчица подпрыгнула.

Потом, поджавшись внутренне, обернулась.

В проёме двери, распахнутой теперь настежь, держась одной рукой за скобу, другой за косяк, и покачиваясь на нетвёрдых ногах, стояла горгона.

- Зах-ходи, - промычала она и посторонилась приглашающе.

Кира, поколебавшись, приглашение приняла. А что? Намахну с тёткой, сниму стресс. Всё лучше, чем унылая скука темницы, дурацкая болтовня Пепелюшки и самоедство по поводу собственного бессилия.

В комнате горгоны было ещё более неопрятно и аскетично, нежели в отведённой пленницам спальне. Узкий топчан с засаленным соломенным тюфяком и колченогий стол с двумя табуретами при нём – такая вот обстановка. На столе – вся радость: большая залапанная бутыль, опорожнённая более, чем наполовину, и жестяная кружка.

Хозяйка кивнула гостье на табурет и тяжко плюхнулась напротив. Плеснула себе в кружку, поднесла было ко рту, но вовремя вспомнила о долге гостеприимства. Бережно отнеся посудину на вытянутой руке в сторону, другой рукой она, нахмурившись, пошарила в полости под столешницей, добыла оттуда щербатую миску. Протёрла её спущенным на основание ладони рукавом и швырнула на стол. Плеснула и в неё.