— Хм… — Жуань Наньчжу, впрочем, не выглядел удивлённым. — Я же говорил, в стене найдётся что-нибудь интересное.

Линь Цюши вспомнил скрежет, раздававшийся из стены, и тут же побледнел.

Сюй Цзинь спряталась к нему за спину, дрожа и плача от испуга.

— Ну ладно, теперь мы знаем, что находится в стенах пагоды, — Жуань Наньчжу поднялся и похлопал в ладоши, стряхивая грязь с рук. — О чём вы только что говорили?

— Ни о чём, — сказал Линь Цюши, посмотрев на Сюй Цзинь. — Так, ерунда.

— Оу, мелочи, да? — Жуань Наньчжу задумчиво посмотрел на Сюй Цзинь, подошёл к ней ближе, протянул руку и положил девушке ладонь на спину. — Сюй Цзинь, чего ты так испугалась?

Бедняжку затрясло как осиновый лист.

— Неужели меня боишься? — На лице Жуань Наньчжу отразилась странноватая улыбка, которую очень трудно описать словами. Хоть и не отталкивающая, но всё же подобная тем, от которых маленьким детям снятся кошмары. — Что во мне такого страшного?

Сюй Цзинь покачала головой, боясь сказать хоть слово.

Линь Цюши, не зная, как реагировать, произнёс:

— Не шути так с ней.

Жуань Наньчжу развёл руками, изобразив саму невинность.

— Ладно, ладно, не буду. — Затем снова вернулся к пагоде, продолжив изучать кости.

Сюй Цзинь наконец пришла в себя, бросила в сторону Жуань Наньчжу ещё один осторожный взгляд и принялась обиженно вытирать слёзы.

Линь Цюши:

— …

Неужели Жуань Наньчжу настолько страшный, чтобы девушки до такой степени его боялись?

— В стены замуровано по меньшей мере больше тысячи скелетов, — тем временем заговорил Жуань Наньчжу. — Если останки её младшей сестры находятся здесь…

— То как нам их искать? — Чэн Цяньли уставился на пестреющие в стене кости. — Даже если мы все умрём, не сможем отыскать её.

— Да, — подтвердил Жуань Наньчжу. — Значит, есть иной способ.

Чэн Цяньли почесал затылок.

— Какой способ?

Жуань Наньчжу скользнул к нему взглядом, от которого по спине юноши пробежали мурашки.

— А где та костяная флейта, которую ты вчера стащил? — Жуань Наньчжу протянул к нему ладонь.

— Иди ты! Только не говори, что хочешь…!

— Ага.

На лице Чэн Цяньли в момент отразился неописуемый ужас, он сказал:

— Ты правда это сделаешь? Но это же человеческая кость, и к тому же, никто не знает, к чему приведёт игра на ней…

— Именно поэтому и надо попробовать, — настаивал Жуань Наньчжу. — Давай сюда.

Чэн Цяньли молча вынул из кармана костяную флейту и передал в руки Жуань Наньчжу.

Тот, приняв инструмент, внимательно его изучил, затем поднёс к губам, открыл рот и выдохнул. Флейта под его дыханием издала звук.

Он заиграл мелодию «Сестрицыного барабана», переливчатую и чарующую, но при этом с ноткой зловещей скорби.

 «Шурх…» — неподалёку от Линь Цюши послышался приглушённый скрежет. Мужчина на секунду остолбенел, прежде чем понять, что звук исходит от высокой пагоды за его спиной. Чувство, что изнутри в стене что-то скребётся, становилось всё ощутимее, и вначале это слышал только Линь Цюши, а потом и Чэн Цяньли, и Сюй Цзинь тоже расслышали, отчего их лица мгновенно переменились.

— Чжу Мэн, хватит играть, кажется, что-то происходит, — Линь Цюши остановил Жуань Наньчжу.

Тот перестал играть и посмотрел на пагоду, увидев, как висящий на самой вершине диск слегка задрожал…

— Отойдите подальше, кажется, пагода сейчас рухнет! — с такими словами Жуань Наньчжу развернулся и помчался прочь.

Линь Цюши и остальные последовали за ним.

Другие члены команды тоже заметили необычное явление, все разошлись в стороны, и почти сразу, как они оказались на безопасном расстоянии, от пагоды раздался оглушительный грохот, сопровождающий обрушение стен, за которыми показались бесчисленные белые кости.

Но от увиденного далее у них и вовсе перехватило дыхание — кости постепенно зашевелились, вначале очень медленно, затем всё быстрее. Скелеты, издавая стоны, заползали друг на друга до тех пор, пока не сформировали высокую пагоду… вот только теперь она была сделана из костей.

От такой картины все просто остолбенели, охваченные не только потрясением, но и глубочайшим ужасом.

Неизвестно с какой стороны вновь зазвучал барабан, а за ним послышался девичий голос, напевающий в такт:

— Ом-Мани-Падме-Хум, Ом-Мани-Падме-Хум…

Чем назвать это песней, больше подошло бы «пение священной мантры».

— Только не говорите, что мы пойдём внутрь? — пискнула Сюй Цзинь.

— По всей видимости, мы как раз это и сделаем, — Жуань Наньчжу опустил костяную флейту и осторожно провёл по ней пальцами. При этом выражение его лица отражало сложную гамму эмоций, будто бы ему на ум пришла история, связанная с той песней.

Младшая сестра, которая горячо любила старшую, словно в бреду повсюду искала сестру, покуда не услышала мантру. И тогда она поняла, что та, кого она ищет, давно превратилась в барабан, что она как раз держит в руках. С какими чувствами младшая сестра приняла ужасную правду?

— Идём, — Линь Цюши однако сохранял на удивление спокойный настрой.

— Я не пойду, не пойду, — Сюй Цзинь, кажется, перепугалась до невозможности, девушка разразилась криками: — Я туда не пойду…

Не переставая кричать, она бросилась прочь, пошатываясь на бегу, даже упала, бухнувшись на землю, отчего с плеча слетела сумка. Но девушка, не обратив на это внимания, побежала дальше.

— Сюй Цзинь…

Линь Цюши хотел догнать её, но Жуань Наньчжу его задержал:

— Не хочет идти, и ладно, не нужно заставлять. Всё равно, когда дверь откроется, через неё смогут выйти все.

Линь Цюши вздохнул.

Чэн Цяньли подошёл и поднял сумку, оброненную Сюй Цзинь.

— Какая лёгкая… Но она, кажется, взяла с собой две бутылки воды. Почему веса не чувствуется?

Выдвигаясь в путь, они брали с собой немного съестных припасов, чтобы подкрепиться в полдень, и Чэн Цяньли своими глазами видел, как Сюй Цзинь взяла две бутылки с водой. Но ведь пока они шли сюда, ни разу не разделились, и юноша отчётливо помнил, что не видел, как Сюй Цзинь пила воду.

— Открой, посмотри, — внезапно предложил Жуань Наньчжу.

— Вот так взять и открыть? — Чэн Цяньли было как-то неловко. — Но ведь это её личные вещи.

Жуань Наньчжу:

— Мы скоро с жизнью попрощаемся, а ты всё заботишься о личной неприкосновенности?

Вообще-то он был абсолютно прав, и Чэн Цяньли повиновался — открыл сумку Сюй Цзинь. Девушка носила бежевый рюкзак, кажется, из бараньей кожи, на вид совсем обычный. Она не расставалась с ним с самого первого дня за дверью и иногда складывала туда еду и бытовые вещи.

Открыв сумку Сюй Цзинь, юноша увидел, что внутри пусто — совсем ничегошеньки, что немало его удивило:

— Тут ничего нет…

Жуань Наньчжу произнёс:

— Дай мне взглянуть, — и забрал сумку.

Внимательно её осмотрев, в потайном кармашке он обнаружил пожелтевший лист бумаги.

— Что это? — Чэн Цяньли, увидев находку, тут же застыл. — Это же…

— Это же лист из дневника, который мы нашли в стене? — сразу вспомнил Линь Цюши. — Наньчжу, ты помнишь, что когда пролистал его, заметил, что одна страница вырвана?

— Да, точно, точно! — Чэн Цяньли тоже осенило. — Я вспомнил, это из дневника, который забрал Жуань Наньчжу!

Послушав их, Жуань Наньчжу развернул сложенный вчетверо листок.

На листке обнаружился печатный рисунок, изображающий держащихся за руки сестёр-близняшек в длинных платьях и с детскими довольными улыбками. В картине не было ничего особенного, но при внимательном рассмотрении Линь Цюши понял, что обе девушки как две капли воды похожи на Сюй Цзинь.

От этого осознания по спине Линь Цюши до самой макушки пробежал холодок.

— Когда она… вырвала страницу из дневника?

— Не знаю, — голос Чэн Цяньли тоже звучал сухо. — Ведь тогда она точно не поднималась с нами на вершину пагоды.

И тут Линь Цюши припомнил одну деталь. В иллюзии, которую он увидел в пагоде, именно Сюй Цзинь подбежала к барабану и первой ударила в него.