— Ну выдал бы, и что? — лениво протянул Жуань Наньчжу. – Ему наверняка придётся искать проводника для следующей двери. Если бы он не побоялся нас выдать, я бы не побоялся забрать его жизнь.

Линь Цюши замолчал. Он точно знал, что Жуань Наньчжу не шутит, несмотря на шутливый тон.

На самом деле Жуань Наньчжу почти никогда не шутил. По крайней мере, в реальности.

Покончив с последним куском арбуза, Линь Цюши решил пойти вымыть руки, но тут заметил, что Жуань Наньчжу не сводит с него глаз.

— Что? – От этого взгляда по телу Линь Цюши пробежали мурашки.

— Ты не забыл?

— О чём? – Линь Цюши совсем ничего не понял.

— О том, что задолжал мне кое-что за дверью, — ответил Жуань Наньчжу, растягивая слова.

Линь Цюши застыл на пару мгновений, но когда память наконец подкинула ответ, кончики его ушей чуть покраснели.

— А… Я думал, ты пошутил.

— Разумеется, я не шутил, – сказал Жуань Наньчжу. – Я почти никогда не шучу.

Линь Цюши:

— …

По крайней мере, в этом их мнения не разошлись.

День в реальности

Жуань Наньчжу продолжал смотреть на Линь Цюши таким обжигающим взглядом, что тому стало по-настоящему неловко. Линь Цюши открыл рот, чтобы что-то сказать, но услышал звук открывающейся двери, а обернувшись, увидел, как в коттедж заходят близнецы Чэн с покупками.

— Что будем есть на ужин? Хого сойдёт? – Чэн Цяньли, этот толстокожий валенок, совершенно не заметил странной атмосферы, повисшей между Линь Цюши и Жуань Наньчжу, даже обиделся немного, когда последний наградил его ледяным взглядом. – Жуань-гэ, чего ты так на меня смотришь? Я ведь ничего не сделал, по крайней мере, в последнее время…

Жуань Наньчжу, не сказав ни слова, поднялся и ушёл.

Чэн Цяньли посмотрел на Линь Цюши, но тот сделал вид, что ничего не знает, и невинно развёл руками.

Зато Чэн Исе издевательски прыснул со смеху.

Осмеянный братом, Чэн Цяньли рассердился:

— Чего ты смеёшься?

— Потому что ты дурачок.

— В смысле «я – дурачок»? С чего это я дурачок? А даже если дурачок, это всё потому, что ты в утробе матери высосал все соки, которые предназначались мне! Возмещай ущерб, отдавай мои мозги, ты!

Чэн Исе бросил на брата равнодушный взгляд, и разошедшийся Чэн Цяньли сразу умолк, как побитый морозом баклажан.

— Иди овощи мыть, — Чэн Исе указал на кухню и повёл брата заниматься готовкой.

Чэн Цяньли хотел было воспротивиться, но только шевелил губами, не решаясь заговорить, и в результате всё-таки поплёлся за братом на кухню.

Близнецы своим появлением прервали их с Жуань Наньчжу разговор, и Линь Цюши не мог точно сказать, что чувствует по этому поводу. Да, он всегда смутно ощущал, что Жуань Наньчжу относится к нему как-то по-особенному, но догадки казались слишком уж невероятными, и Линь Цюши совершенно не понимал, откуда взялось такое отношение. Первым делом он решил, что просто выдумывает лишнее.

Ведь с внешностью и способностями Жуань Наньчжу тот мог заполучить любую девушку, какую бы ни захотел. С какой стати ему проявлять интерес к мужчине?

Тут-то и проявилась истинная важность ранней влюблённости. Линь Цюши никогда не состоял в отношениях, даже опыта безответной любви не имел, и был в этом деле полным профаном. Всё равно что новичку первого уровня выйти против главного босса – не говоря уже о совершенном замешательстве при встрече с самим боссом, он не смог бы даже пройти через лабиринт перед его резиденцией.

Поразмыслив над этим, Линь Цюши тоже отправился на кухню помогать с готовкой ужина.

Вечером они ели хого. По телевизору как раз показывали фильм с Тань Цзаоцзао в главной роли, и Линь Цюши, глядя на бурлящий перед собой котелок, вспомнил о двух билетах на премьеру, подаренных девушкой. Как следует подумав, он заговорил:

— Слушай, Наньчжу… ты свободен двенадцатого вечером?

Жуань Наньчжу как раз откусил фрикадельку, и отозвался, только прожевав её:

— А что? – его голос звучал как всегда спокойно.

— Да вот, Тань Цзаоцзао подарила билеты на премьеру. Кажется, она состоится двенадцатого.

— Тань Цзаоцзао? А мне можно пойти? – встрял в разговор Чэн Цяньли.

Чэн Исе тут же осадил его:

— Ты в тот день будешь занят.

— Но у меня нет никаких дел… — Чэн Цяньли непонимающе посмотрел на брата.

Чэн Исе, положив палочки, тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Я сказал, ты будешь занят, значит, ты будешь занят.

Чэн Цяньли:

— …

Против беспощадного деспотизма своего старшего брата он избрал прекратить сопротивление и обиженно пробормотал:

— Ладно, я буду занят.

Досмотрев сцену между братьями, Линь Цюши вновь перевёл взгляд на Жуань Наньчжу.

— Я смогу, — Жуань Наньчжу едва заметно кивнул.

— Отлично, тогда увидимся в день премьеры, — радостно улыбнулся Линь Цюши.

Двенадцатого была пятница, в четверг только прошёл дождь, и на улице стояла приятная прохлада.

Жуань Наньчжу оделся довольно просто – сверху тёмно-красная рубашка в клетку, снизу тёмные джинсы и высокие кеды. Сидя в зале, он немного закатал рукава, открыв красивые запястья и часы с тёмно-синим ремешком, и склонил голову над телефоном. При этом его образ нисколько не уступал звёздам шоубизнеса, собравшимся вокруг.

— Наньчжу, — Линь Цюши вернулся из уборной и увидел, как Жуань Наньчжу разговаривает с каким-то мужчиной.

Ещё не приблизившись, он услышал, как мужчина говорит:

— Дружище, ты правда не хочешь обдумать моё предложение? Мы могли бы дать тебе хороший старт, раскрутить тебя…

Жуань Наньчжу, не поднимая головы от экрана телефона, равнодушно, словно отвечая надоедливому продавцу косметики за дверью, бросил:

— Не интересует.

— Но почему? – не унимался мужчина. – Тебе бы очень подошла эта профессия.

Похоже, Жуань Наньчжу стал немного раздражаться.

— Сколько вы зарабатываете в год? – спросил он мужчину.

— В год? Ну, если станешь знаменитым, сможешь получать несколько десятков миллионов, даже несколько сотен, вполне…

Жуань Наньчжу прыснул со смеху:

— Знаешь, сколько я получаю в год?

Мужчина застыл.

— Я могу заработать два миллиона за десять минут. А ты хочешь, чтобы я стал какой-то звездой? – В чёрных глазах Жуань Наньчжу так и сияло презрение. – Это ты сумасшедший или меня принял за психа?

Мужчина, которому грубо отказали, сердито развернулся и зашагал прочь.

Линь Цюши как раз подошёл к Жуань Наньчжу и с улыбкой спросил:

— Опять пытались тебя завербовать?

— Ага.

— А если бы ты не попал за дверь, хотел бы стать актёром? – Линь Цюши вдруг стало ужасно интересно, ведь он знал, что у Жуань Наньчжу, как у профессионального проводника за двери, просто не остаётся ни сил, ни времени на другую работу в реальности.

— Не знаю, — ответил тот. – Когда я впервые столкнулся с мирами за дверью, ещё не решил, чем хочу заниматься в жизни.

Линь Цюши сразу замолчал, вспомнив, что Жуань Наньчжу уже слишком тесно связан с задверными мирами. Так тесно, что если бы даже захотел сменить род деятельности и забыть обо всём, у него бы просто не получилось.

Впрочем, Жуань Наньчжу не солгал, когда сказал, что может заработать два миллиона за десять минут. Ведь пока они проводят за дверью несколько дней, в реальности проходит как раз не больше десяти-пятнадцати минут.

Пока они разговаривали, в зале появилась Тань Цзаоцзао.

На ней красовалось вечернее платье, сшитое на заказ; чёрные, слегка завитые длинные волосы спадали на белоснежную спину и плечи, что придавало женщине сдержанности и зрелости. Тань Цзаоцзао вмиг привлекла всеобщее внимание, вокруг сразу столпились поклонники.

Она вышла на сцену перед экраном вместе с режиссёром, чтобы сказать пару слов, и фильм начался.

Воспользовавшись темнотой в зале, Тань Цзаоцзао подошла к Линь Цюши и прошептала:

— Цюши.

— А?

— Спасибо, что пришёл на премьеру.