Он не возвращался и не звонил Чэн Цяньли, потому что боялся. Боялся, что не выдержит и переступит установленный в Обсидиане порог.

Чэн Исе не решался даже думать о смерти брата. Стоило допустить лишь мысль, и в его голове возникало множество жутких картин.

Чэн Цяньли… был для него наказанием, от которого не скрыться. Чэн Исе знал, что ради своего младшего брата пойдёт на что угодно, совершит самый низкий поступок.

Осознавая это, единственное, что он мог предпринять, — это стереть присутствие Чэн Цяньли в своей жизни. Но для него это означало наживую отрезать от себя самую важную часть тела.

Ведь они близнецы, братья, связанные кровью, понимающие друг друга с одного взгляда, с одного жеста! Даже находясь за «тысячи ли», Чэн Исе чувствовал, как Чэн Цяньли постепенно умирает.

Он думал, что так всё и закончится, пока однажды вечером не раздался звонок от Чэн Цяньли.

Даже сейчас Чэн Исе помнил, какая тогда стояла погода.

Это был дождливый весенний день, двор зарос свежей зеленью, всё было наполнено неудержимой энергией жизни. Голос Чэн Цяньли на том конце телефона звучал слабо, со слезами, он звал:

— Брат… брат… мне так страшно…

— Что случилось? — Чэн Исе посетило предчувствие, от которого даже в голосе послышалось волнение, что случалось крайне редко.

— Я вошёл в какую-то странную дверь, — речь Чэн Цяньли прерывалась, словно ему не хватало сил, — там были призраки, много призраков… Я наконец вышел оттуда… Мне всё это приснилось, да? Когда ты вернёшься, брат? Я так по тебе соскучился… — Похоже, он постепенно терял сознание, начал говорить что-то несвязное.

Чэн Исе, слушая его, тихонько рассмеялся, да так, что выступили слёзы.

— Не бойся, — сказал он. — Старший брат с тобой. Подожди, я скоро приеду.

Старший брат тебя защитит.

В тот момент Чэн Исе понял, что ему не спрятаться от своего  наказания в лице Чэн Цяньли. Он должен был любым способом сохранить тому жизнь, увидеть, как тот вырастет, женится, родит ребёнка, много детей, как он будет жить в счастье и процветании.

Две жизни, две смерти - 2

Так Чэн Исе снова оказался возле Чэн Цяньли.

Вышедший из своей первой двери Чэн Цяньли тем же вечером попал в реанимацию с высокой температурой, родители решили, что мальчик не выкарабкается, и только Чэн Исе знал, что его брат стоит на пороге новой жизни.

Через несколько дней Чэн Цяньли привезли из реанимации в палату, показатели постепенно пришли в норму, а проснувшись, он увидел рядом с собой старшего брата, Чэн Исе.

Тот сидел на стуле, откинувшись на спинку и чуть прикрыв глаза, как будто спал. Чэн Цяньли видел, как сквозь чёрные волосы Чэн Исе пробивается солнечный свет, отчего они кажутся немного прозрачными. Тень от ветвей деревьев за окном падала ему за спину, похожая на крылья, и в глазах Чэн Цяньли брат показался ему чистым ангелом, спустившимся с небес.

Ресницы ангела дрогнули, он открыл заспанные глаза, и всего на мгновение в них мелькнуло нечто неуловимое, такой взгляд мог принадлежать только ребёнку.

— Брат, — позвал его Чэн Цяньли.

Стоило Чэн Исе услышать это «брат», и детское выражение исчезло из его глаз, они сделались спокойными словно глубокие озёра. Он посмотрел на Чэн Цяньли:

— Очнулся? Как себя чувствуешь?

Чэн Цяньли покачал головой:

— Я отлично себя чувствую.

Наверное, ему показалось, но сегодня его здоровье как будто значительно улучшилось, не чувствовалось привычной боли во всех частях тела.

— Хорошо, — сказал Чэн Исе. — Завтра ты пойдёшь со мной.

Чэн Цяньли оторопел:

— Пойду? Куда?

— Туда, где могут спасти твою жизнь.

Младший брат озадаченно уставился на Чэн Исе, и тот решил, что на него сейчас посыпятся вопросы, но этот дурачок только покивал и немного обеспокоенно спросил:

— А мама с папой знают? Они не будут против?

— Не будут, — заверил Чэн Исе. — Я уже им сказал.

Вернувшись в родной город, Чэн Исе прошёл обследование в этой же больнице, и врачи не без удивления обнаружили, что первоначально неизлечимая болезнь оставила мальчика в покое, он абсолютно здоров! Врождённый дефект сердечно-сосудистой системы невозможно было вылечить имеющимися у современной медицины средствами, но в теле Чэн Исе не осталось ни единого признака болезни.

— Отпустите его со мной, здесь он умрёт, — так сказал Чэн Исе родителям. — Только я могу спасти его. Вы же видите это на моём примере.

На вид абсурдная просьба Чэн Исе заставила родителей близнецов долго колебаться, но когда Чэн Исе представил доказательства в виде результатов обследования, они всё же согласились. Поскольку даже врачи ничего не смогли бы сделать с Чэн Цяньли, если бы тот остался в больнице, а раз так, почему бы не позволить Чэн Исе побороться за жизнь младшего брата.

После Чэн Исе успешно забрал Чэн Цяньли из больницы, и они уже вдвоём вернулись в Обсидиан.

В Обсидиане близнецов приняли очень тепло, Чэн Исе повезло, что он встретил этих людей. Только вот Чэн Цяньли, будучи ещё ребёнком, который почти всё детство провёл в больницах, боялся темноты и всего на свете, никак не мог привыкнуть к жутким мирам за дверью, несмотря на то, что его здоровье постепенно восстанавливалось.

Он каждую ночь просыпался от кошмаров и прибегал в комнату Чэн Исе, обнимая подушку и заливаясь слезами:

— Брат, мне опять снился страшный сон…

Чэн Исе, который как раз что-то искал в интернете, только повернулся к брату и кивком велел забираться на свою постель.

Чэн Цяньли, послушно устроившись на кровати за спиной Чэн Исе, уставился в потолок, потом спросил:

— Брат, ты не боишься?

— Чего?

— Призраков.

— Что в них страшного? — хмыкнул Чэн Исе. — Я не боюсь призраков.

— А чего ты тогда боишься? — прозвучало за спиной.

На этот вопрос Чэн Исе не ответил брату. Холодный свет монитора освещал лицо парня; он не хотел озвучивать свои страхи, словно опасаясь, что они тотчас воплотятся в реальность.

Впрочем, Чэн Цяньли не стал выспрашивать дальше, в комнате послышалось его мерное дыхание. Он всё-таки ещё совсем ребёнок — стоило перестать бояться, и он быстро засыпал.

Спустя несколько дней Чэн Исе вошёл в комнату Чэн Цяньли с пушистым комочком за пазухой, и младший брат ещё ничего не успел понять, когда Чэн Исе бросил этот комочек ему на грудь.

Комок, задрав пушистую попу, облизал лицо Чэн Цяньли, и тот рассмеялся, а когда присмотрелся к пушистику, понял, что это милый щенок корги. Он тут же радостно воскликнул:

— Это же корги! Брат! Я люблю тебя!

Чэн Исе кивнул ему и вышел из комнаты.

Все дети любят животных. Но раньше из-за болезни близнецам не разрешали заводить питомцев, зато теперь, когда здоровье Чэн Цяньли пришло в норму, Чэн Исе принёс ему подарок, о котором тот когда-то мог только мечтать.

Чэн Цяньли, конечно же, летал от радости, тем вечером он даже съел на ужин на пару ложек больше, и собрал со всех обитателей коттеджа варианты клички для нового друга. В конце концов было решено назвать корги… Тостом. Это имя идеально подходило щенку.

С появлением Тоста психическое состояние Чэн Цяньли заметно улучшилось, он перестал приходить к старшему брату среди ночи, потому что ему больше не снились кошмары.

Чэн Исе иногда заходил проверить, как тот спит, и каждый раз видел брата распластавшегося посередине кровати, а рядом Тоста, в точно такой же позе, животом кверху. Они оба, большой и маленький, составляли весьма гармоничную картину.

Чэн Исе отвёл взгляд, а закрывая дверь, заметил курящего в коридоре Жуань Наньчжу.

— Ты так поздно не спишь? — спросил тот.

Чэн Исе хмыкнул:

— Не спится.

— Через два дня откроется его вторая дверь, волнуешься?

Чэн Исе помолчал, но всё же кивнул, можно считать, признался сам себе в беспокойстве, обитающем в глубине его души.

— Это всегда нелегко, — Жуань Наньчжу потушил сигарету, — а вы ещё и такие маленькие… Схожу-ка я с вами.