Стоило заговорить о еде, Гу Лунмин заметно приободрился и радостно затараторил:
— Отличный план, отличный!
Спустя несколько минут они появились в общем зале.
Завтрак — событие очень важное, на которое всегда приходят все члены команды, чтобы узнать, не умер ли кто прошедшей ночью. Линь Цюши огляделся по сторонам и принялся считать людей, но тут Янь Шихэ, который весьма кстати оказался рядом, странно улыбнулся и сказал:
— Можешь не считать, семеро. Ни на одного меньше. Вы сегодня так поздно, я уж думал…
— Думал, нас уже нет? — Линь Цюши посмотрел на него.
Тот развёл руками и признал:
— Всё-таки в этом мире кто угодно может умереть.
Линь Цюши не стал отвечать.
Вместе с ними теперь в зале находились девять человек. Минус трое уже погибших… Выходит, что ночью ни с кем не случилось несчастья.
Линь Цюши сел на свободное место, почти не глядя положил себе еды и погрузился в раздумья. Неужели вчерашнее происшествие в их комнате отвлекло тварей, и поэтому никто не умер? Он как раз думал об этом, когда мужчина, сидящий в углу, вдруг вскочил — его начало безостановочно тошнить.
Они не знали даже имени мужчины, но Линь Цюши смутно вспомнил, что это был напарник того несчастного, которого в первый же день утащило под воду во время жертвоприношения речному богу.
«Буэ… буэ…» — От жутких звуков на лицах остальных отразилась крайняя степень отвращения.
— Дружище, ты в порядке? — Гу Лунмин положил палочки и уже поднялся, чтобы помочь бедняге, но Линь Цюши его удержал.
— Что такое? — с сомнением посмотрел на него Гу Лунмин.
— Не подходи. Что-то не так.
— Что не так?
— Не уверен… Но, кажется, он находится под воздействием какой-то твари.
На самом деле Линь Цюши услышал ещё кое-что. Очень неприятный звук, похожий на то, как раздирают плоть зубами. Чувствительный слух Линь Цюши чётко уловил, что звук раздаётся именно от этого мужчины, хоть он и ничего не ел в тот момент, наоборот, его выворачивало наизнанку. Однако судя по реакции остальных, они ничего подобного не заметили.
Вскоре после того, как Линь Цюши задержал Гу Лунмина, мужчину начало рвать кровью, из его рта на пол выливались кровавые потоки с ошмётками органов.
Тогда остальные присутствующие изменились в лице, очевидно, эта картина их сильно напугала.
— А!!! А!!! На помощь! Помогите! — мужчина упал и принялся с криками кататься по полу, прижимая руки к животу, словно испытывая невыносимую боль.
Впрочем, крики продлились недолго — постепенно дыхание мужчины стало слабеть, пока он не замер на полу неподвижно, испустив дух.
В зале воцарилась пугающая тишина.
Кто-то не выдержал и сразу же выбежал из комнаты, но Линь Цюши остался стоять на месте, так же как и Янь Шихэ, с которым они вчера обменялись подсказками. Выражение лиц у обоих было схожим.
— Он что… умер? — спросил Гу Лунмин. — Почему так внезапно…
Линь Цюши молча нахмурился, не отводя взгляда от живота погибшего, ведь звуки чавканья продолжались и исходили именно из живота мужчины.
Пока Линь Цюши размышлял над этим, в животе несчастного возникло неестественное шевеление, будто бы что-то пыталось выбраться изнутри.
Это было настолько заметно, что теперь уже все в зале обратили внимание на происходящее.
Гу Лунмин сухо усмехнулся:
— Он что… рожает?
Стоило ему это сказать, как на животе трупа кожа натянулась так, что стала видна рука, судя по размеру, принадлежащая ребёнку.
После увиденного Гу Лунмин не решился больше шутить и погрузился в молчание вместе с Линь Цюши.
Чавканье постепенно стихло, ему на смену пришёл звук разрываемой плоти, и на их глазах живот умершего надулся, а потом что-то вспороло его изнутри.
Из живота показалась маленькая окровавленная ручка, затем какое-то существо попыталось выбраться наружу.
Это оказался крошечный младенец, весь покрытый кровью, при этом с очень большой головой и разинутой пастью, полной острых мелких зубов, на которых всё ещё виднелись ошмётки плоти.
Теперь уже наблюдатели невольно отшатнулись, а Гу Лунмин воскликнул:
— Блин! Он и правда родил!
Выкарабкавшись из распоротого живота, дитя обернулось лужей крови и исчезло прямо у них на глазах. Только растерзанный труп остался доказательством, что всё случившееся — не галлюцинация, и умер ещё один член команды, при этом такой страшной смертью.
Пока все стояли ошеломлённые, в зал вошла хозяйка. Она взяла труп за руку и просто потащила за собой, словно какой-то мешок. Перед тем как удалиться, она улыбнулась всем пока ещё живым жуткой улыбкой.
Глядя ей вслед, никто не смел заговорить. А Линь Цюши вспомнил, как женщина вчера топила масло из мертвецов.
Янь Шихэ нарушил тишину равнодушным:
— Хм, похоже, те лампы, о которых я вчера узнал, вовсе не были условием смерти!
Эта фраза будто пробудила застывших как столбы людей. Двое несказанно обрадовались — похоже, они как раз не выбрасывали свою лампу, но зато остальные один за другим вышли из зала, притом второпях — должно быть, хотели поискать выброшенные вчера лампы и вернуть в комнаты.
Линь Цюши думал, что тем людям удастся найти хотя бы парочку, однако вскоре они вернулись с совершенно бледными лицами, а кто-то даже гневно забранился, не в состоянии сдержать эмоций. Внимательно послушав, Линь Цюши понял: кто-то забрал лампы, которые те вчера выкинули, ни одной не удалось найти.
— Мать вашу, кто-то хочет нас всех погубить! Кто-то хочет, чтобы мы все здесь умерли… — ругался один мужчина. — Пусть этот «кто-то» только попадётся мне!
— Настоящая подлость, — беспомощно хныкала женщина. — Что же нам теперь делать?
Янь Шихэ, похоже, потерял интерес к дальнейшим обсуждениям, поднялся со своего стула и вежливо попрощался со всеми.
Линь Цюши и Гу Лунмин, переглянувшись, тоже покинули зал.
Оказавшись в безлюдном уголке, они решили обсудить, как быть дальше.
— Давай украдём ещё лампу, — предложил Гу Лунмин. — Видимо, это единственный выход.
— Это всё я виноват, — вздохнул Линь Цюши. — Будь я осторожнее, не опрокинул бы лампу.
Гу Лунмин покачал головой:
— Ты всё равно большой молодец.
— Хм?
— Честно говоря, обычно я очень плохо сплю, попав за дверь.
Линь Цюши:
— …
Засыпать, едва голова коснётся подушки, — это по-твоему называется «плохо сплю»?
Но Гу Лунмин, немного смущаясь, добавил:
— Только оказавшись за дверью вместе с тобой и поселившись в одной комнате, я стал спать гораздо лучше. Не знаю, в чём тут дело, но… с тобой мне очень хорошо спится.
Линь Цюши:
— …
Выслушав Гу Лунмина, он погрузился в долгое-долгое молчание. Ему стало казаться, что с самого начала он ошибался. Ведь если сказанное этим парнем — правда, получается, Жуань Наньчжу вовсе не «дух снотворного»…
Видя, что Линь Цюши замолчал, Гу Лунмин нервно заёрзал, боясь, что сказал что-то не то. Тогда Линь Цюши вздохнул:
— Я думал, ты всегда так хорошо спишь.
— Ха-ха-ха, — неловко усмехнулся Гу Лунмин. — Мне, конечно, известно, что ночью лучше всего спать, тогда будешь в безопасности… Но со страху разве уснёшь? К тому же, если спать слишком крепко, можно упустить какую-нибудь важную подсказку.
Когда Гу Лунмин заговорил о подсказке, Линь Цюши вспомнил случившееся вчера и пришёл к заключению:
— Тот, кто не спит до рассвета, — «малое дитя». Если в комнате есть «малое дитя», загорается лампа, привлекая женщину. — Он задумался и добавил: — Только она, похоже, не способна сама проникнуть в комнату, поэтому приходится посылать вперёд мелких демонят, которые боятся стишка-заговора…
Услышав стишок, демонята сразу засыпают.
На данный момент условий смерти выяснилось два: первое — отсутствие в комнате лампы с маслом из мертвецов. При этом совершенно не важно, спят ли обитатели комнаты, смерть неизбежна. Второе — обитатели комнаты не спят, однако тут есть путь к спасению, главное — трижды зачитать стишок, когда демонёнок попытается пробраться в комнату.
