Комната вновь погрузилась в темноту. Линь Цюши приник на одно колено у окна, его посетило очень нехорошее предчувствие… Над головой послышался шорох пальцев о бумагу. Но теперь было ясно, что тварь явно не одна.

Линь Цюши задержал дыхание и сосредоточился, поднял голову и на просвет увидел множество детских рук, шарящих и царапающих по бумаге. В следующий миг раздался звук разрыва, и снаружи в комнату проникла мертвенно-бледная маленькая ручка.

Словно уловив какой-то сигнал, ручка сначала проделала в бумаге дыру, затем исчезла вновь. А следом в отверстии показалось лицо ребёнка, который разевал кроваво-красный рот и издавал писклявый плач.

Ребёнок попытался протиснуться в комнату через окно. На месте его глаз виднелись лишь чёрные щёлки, бледное лицо распухло, как от воды. Живые дети не должны так выглядеть.

Тварь старательно пыталась пролезть в комнату и вот уже протиснулась наполовину, грозясь свалиться на пол.

Линь Цюши невольно отшатнулся, но плач ребёнка напомнил ему стишок из подсказки, который он тут же быстро зачитал вслух:

— Растревожится земля, небо растревожится,

Моё малое дитя никак не успокоится,

Кто мимо пройдёт, пусть трижды прочтёт,

Тогда мой малыш до рассвета уснёт.

Движения твари замедлились, однако не прервались.

Тогда Линь Цюши прочитал стишок ещё раз и ещё, и вот на третий раз уже почти проникший в комнату ребёнок наконец замер, повиснув в окне, будто бы заснул.

Линь Цюши вздохнул с облегчением. Ранее, во время жертвоприношения речному богу, стишок читали жители посёлка, таким образом пытаясь уберечься от нападения. Именно поэтому мужчина решился тоже прочитать эти слова вслух, однако не был уверен до конца, что они действительно помогут.

Мелкий демон застрял в окне, не продвинувшись внутрь больше ни на миллиметр.

Но Линь Цюши пока не решался пошевелиться — через бумагу на просвет он всё ещё видел снаружи высокий силуэт женщины.

Она бродила по веранде в беспокойстве, ожидая чего-то.

А когда заметила наконец, что ребёнок в окне, похоже, больше не двигается, пришла в настоящую ярость. Линь Цюши увидел, как она с трудом вытянула демонёнка из дырки в окне, затем сама заглянула в комнату, рыская по ней гневным взглядом и тихо нашёптывая проклятия.

Линь Цюши, притаившийся под окном, не шевелился.

Он спрятался в слепой зоне, ровно в таком месте, где женщина со своего угла зрения не могла его обнаружить. Её чёрные глаза осмотрели комнату, но не нашли того, что искали, оттого изо рта вырвался низкий рык ярости, как у разозлённого дикого животного.

Линь Цюши притворялся, что ничего не видит и не слышит.

Противостояние продолжалось — женщина не уходила, Линь Цюши не двигался.

Кажется, хозяйка была твёрдо уверена, что человек в комнате не спит, и потому настойчиво ждала, что он себя выдаст. Только когда во дворе раздался звонкий крик петуха, Линь Цюши наконец услышал её удаляющиеся шаги. А вместе с шагами — звук тяжёлого металлического предмета, который тащили по полу. Вспомнив об огромном тесаке, которым женщина вчера рубила трупы, Линь Цюши заподозрил, что именно это орудие она и взяла с собой.

Вне всяких сомнений, если бы не быстрая реакция, Линь Цюши был бы уже мёртв.

Поглядев на сладко сопящего на кровати Гу Лунмина, Линь Цюши невольно проникся к нему уважением, а также убедился в собственной догадке.

Женщина снаружи прекрасно видела спящего Гу Лунмина. И если бы могла напасть на него, наверняка уже сделала бы это.

Иными словами, существовало по крайней мере два условия, при которых хозяйка могла убивать. Первое — жертва не спит. Второе — она видит жертву, которая не спит.

Линь Цюши просидел под окном всю ночь, и к утру ноги затекли так, что он с трудом поднялся, пришлось размять мышцы руками. Вернувшись на кровать, он посмотрел на окно. Сквозь дыру в бумаге просвечивали первые солнечные лучи.

Скоро уже рассветёт, а Линь Цюши всю ночь так и не поспал как следует. Он полежал всего несколько минут, когда рядом зашевелился Гу Лунмин.

— Блин, блин! — вырвалось у парня, когда он со сна увидел отверстие в окне. Он принялся трясти Линь Цюши: — Линьлинь, Линьлинь, окно порвано! Что-то пробило бумагу снаружи!!!

Линь Цюши со страдальческим видом открыл глаза.

— Я знаю.

— Знаешь?! — поразился Гу Лунмин.

— Ага, — кивнул Линь Цюши. — Ночью приходили и демонята, и хозяйка.

Гу Лунмин:

— …

Он ещё не успел причесаться, и казалось, что у парня на голове птичье гнездо из волос. Сейчас он, совершенно обалдевший, пялился на Линь Цюши, не в состоянии сразу после пробуждения до конца осознать полученную информацию.

Линь Цюши откинулся на спинку кровати и вкратце пересказал всё, что с ним случилось ночью.

Выслушав, Гу Лунмин долго молчал с задумчивым лицом, потом наконец выдавил:

— Ну ты крутой… — И всё-таки на всякий случай испугался: — Значит, эта тварь опять пялилась на меня всю ночь? — Парня прошиб озноб, стоило представить бледное лицо, глядящее на него через дыру в окне.

— Да, — подтвердил Линь Цюши. — Ну пялилась и пялилась, с тебя не убыло.

— Не говори так! Я ведь бедная старшеклассница, которой и восемнадцати не исполнилось…

Линь Цюши:

— …

Ага, нормальная такая мускулистая старшеклассница метр восемьдесят ростом…

Также Линь Цюши поведал Гу Лунмину о том, что подсказка для этой двери может усыпить маленького демонёнка.

Тот удивлённо цокнул языком:

— Ну ты, конечно, смельчак. А что если бы он напал на тебя из-за этого стишка?

— Как говорится, «предполагай смело, действуй осторожно». Будь это смертельным проклятием, жители посёлка ни за что не стали бы зачитывать его вслух. А раз они не побоялись, и к тому же остались в живых, значит, никакого негативного действия стишок не имеет.

Гу Лунмин и сам мог догадаться, но чтобы в нужный момент правильно среагировать, да ещё по памяти прочитать стишок вслух… Вряд ли ему бы это удалось. А видя, что Линь Цюши сохраняет полное спокойствие, пережив такое злоключение, парень восхищённо произнёс:

— Вот что значит человек из Обсидиана. Круто.

— Более-менее… — На самом деле Линь Цюши сначала тоже не на шутку испугался, но быстро взял себя в руки. — Кстати, как ты думаешь, кто заменил лампу в нашей комнате?

— Не знаю, — ответил Гу Лунмин. — Думаю, существует два варианта. Это либо хозяйка, либо кто-то из нашей команды.

Линь Цюши указал на пол:

— Ночью я случайно разбил лампу, которую ты выкрал.

— Ну ничего, мы ведь можем поискать в других комнатах, — Гу Лунмин развёл руками.

Они наскоро умылись и вышли из своей комнаты, чтобы осмотреть сначала те, в которых никто не живёт, а затем и остальные. Но вот что удивительно: — в большинстве комнат лампы оказались заменены на обычные, а наполненные маслом из мертвецов куда-то исчезли.

— Где же лампы? — недоумевал Гу Лунмин. — Кто-то их унёс? — Он начал рассуждать вслух: — Может, это Янь Шихэ сделал? Только у него и ещё у одной пары остались нужные…

— Думаю, он бы не стал этого делать.

— Почему?

— Пока мы не до конца убеждены в том, какие в этом мире условия смерти. Если лампа с маслом мертвецов — это одно из них, он лишь ускорит свою кончину, забрав все лампы себе. Только если… он заполучил больше сведений об этих лампах.

— Больше сведений? — Гу Лунмин нахмурился, не совсем понимая, что именно это означает.

Линь Цюши покачал головой и не стал продолжать. Его посетило множество догадок, но без каких-либо реальных доказательств о них пока лучше промолчать, чтобы понапрасну не волновать Гу Лунмина.

Однако тот оказался достаточно умён, чтобы не продолжать расспросы, видя, что Линь Цюши молчит. Он лишь вздохнул:

— И что мы теперь будем делать?

— Для начала пойдём завтракать, посмотрим, нет ли в команде потерь.

Нужно узнать, не случилось ли чего с теми, кто вчера выбросил лампы.