Линь Цюши увёл его из лавки, не дав договорить.

В противном случае этот тип наверняка начал бы рассказывать о всех преимуществах безналичной оплаты, как это делают распространители косметики. Да, безналичная оплата действительно очень удобна, однако для начала нужно приобрести смартфон… И вообще, они находятся за дверью! Или он собирался прикупить здесь сувениров друзьям и родственникам?!

— Ты зачем меня увёл? — Гу Лунмин закатал рукава, явно не наговорившись. — Я не закончил…

Но тут он заметил выражение лица Линь Цюши и неловко усмехнулся:

— Шутка, это шутка.

Жители посёлка без особого энтузиазма говорили о жертвоприношении речному богу. После мужчины опросили ещё нескольких прохожих, но полученные сведения оказались такими же скудными. Все твердили одно: — день рождения речного бога через семь дней, праздновать будут все жители посёлка.

В полдень Линь Цюши и Гу Лунмин вернулись в дом на обед.

Когда все члены команды расположились за столом, полным разнообразных блюд, Линь Цюши навострил уши, чтобы не упустить ничего из разговоров сокомандников.

— В храме точно ничего необычного не нашлось? — спросила девушка шёпотом.

— Думаю, там всё-таки что-то есть, просто мы пока не обнаружили, — ответил мужчина.

Кажется, мужчину звали Янь Шихэ, и это он вчера первым заговорил о распределении по комнатам. Он поселился с девушкой по имени Сяо Цянь.

— Я больше не хочу туда ходить, — сказала Сяо Цянь. — Там очень странная атмосфера, жуткая.

— Подождёшь снаружи, а я зайду один.

Линь Цюши внимательно слушал, когда его вдруг кто-то хлопнул по плечу. Подскочив от испуга, он повернулся и увидел Гу Лунмина.

— Чего?

— Ты их слышишь? — шёпотом спросил Гу Лунмин. — С такого расстояния?

Линь Цюши уклончиво ответил:

— Кое-что могу услышать.

— Даже если так, всё равно круто!

— Ага… — хмыкнул Линь Цюши, затем добавил: — В посёлке, похоже, есть храм. Надо бы туда сходить.

— Идём! — ответил Гу Лунмин. — Поедим, и сразу в путь. — Он привстал и положил себе ещё еды, полную чашку. Нельзя не заметить, что аппетит у парня был отличный — он мог съесть четыре больших чашки риса в одиночку, да ещё попробовать практически все блюда на столе.

Линь Цюши почему-то показалось, что Гу Лунмин отлично поладил бы с Чэн Цяньли.

После обеда они расспросили слуг о местоположении храма и узнали, что он находится в верховье реки.

Этот храм назывался также родовым храмом предков и являлся наследием древнего кланового строя. Здесь в основном возносили молитвы предкам, а иногда решали какие-нибудь важные проблемы рода. К примеру, если кто-то нарушал правила, то его подвергали соответствующему наказанию в храме предков.

И поскольку храм обладал несомненной важностью, а также часто являлся символом целого рода, его старались построить красивым, роскошно украсить и выделить среди других строений.

В посёлке храм был именно таким.

Ворота храма оказались не заперты, возле них сидел сторож, который, увидев посетителей, даже не поприветствовал их — только бросил взгляд, открыв глаза, а затем совершенно равнодушно закрыл снова.

— Почему он нас не останавливает? — Гу Лунмину показалось странным, что они беспрепятственно попали в храм. — Такое важное место, разве можно сюда пускать кого попало? Здесь ведь стоят таблички с именами их предков! Неужели не боятся, что мы можем их разбить?

— Да уж, очень странно.

Обычно миры за дверью подстраивались под реальность, например, в обычной ситуации сторож не дал бы им войти, и пришлось бы искать другой способ попасть в храм.

Впрочем, Гу Лунмин так и не смог найти причину такому положению дел, и просто не придал этому значения.

В храме рядами стояли поминальные таблички, огромное множество. Линь Цюши не мог даже примерно прикинуть, сколько их тут. Перед табличками высились горы подношений и дымились благовония. На вид — никаких отличий от обыкновенного храма предков.

Однако Линь Цюши всё казалось, что здесь есть нечто противоречащее здравому смыслу, только он не мог сразу сказать, что именно.

Гу Лунмин, оглядываясь по сторонам, хмурился всё сильнее.

— Это очень странный храм.

— В чём его странность? — спросил Линь Цюши.

Указав на табличку, стоящую чуть повыше остальных, парень сказал:

— Видишь ту табличку?

— А что с ней? — Линь Цюши обратил взгляд к чёрной поминальной табличке, на которую указал Гу Лунмин.

— Очень странная дата.

Говоря простым языком, в центре таблички обычно писали имя и родственные связи, слева — дату рождения, справа — дату смерти. Линь Цюши пригляделся к табличке и удивлённо поднял брови:

— Всего один год?

На табличке было записано имя годовалого ребёнка, безвременно погибшего мальчика.

Гу Лунмин, покачав головой, сокрушённо заметил:

— Безвременно погибшие дети не должны почитаться наравне с предками в храме.

Линь Цюши знал об этом обычае. Согласно легенде, погибшие дети полны обиды на целый мир, и даже могут ненавидеть своих родителей, братьев или сестёр, поэтому их нельзя хоронить вместе с остальными родственниками.

Они как раз обсуждали этот момент, когда табличка вдруг упала со своего высокого места и раскололась пополам прямо перед ними.

Линь Цюши и Гу Лунмин разом умолкли.

— Ха-ха, наверное, ветер, — нервно посмеялся Гу Лунмин.

Линь Цюши промолчал, его взгляд скользнул по верхнему ряду табличек, на которых оказались записаны исключительно дети, самый старший не дожил и до трёх лет, а самому младшему исполнился год… А может даже меньше.

И разбившаяся табличка точно упала не от ветра, здесь не было окон, а дверь позади них наполовину прикрылась, откуда взяться ветру?

Линь Цюши снова посмотрел на то место, где стояла табличка, и сказал:

— Пойдём отсюда.

Гу Лунмина и просить не пришлось — он молнией вылетел наружу.

Уходя, мужчины встретили Янь Шихэ с напарницей, которые, наоборот, только собирались в храм. Они вежливо обменялись приветствиями.

— Ну как, нашли что-нибудь? — спросил Янь Шихэ.

— Даже если нашли, вам не скажем, — Гу Лунмин обладал очень прямым характером и не собирался ходить вокруг да около. — А вдруг вы отыщете ключ и сбежите, что мы будем делать?

Янь Шихэ его слова рассмешили. Похоже, Гу Лунмин показался ему весьма интересной личностью.

Линь Цюши был занят мыслями о храме предков, и вдруг почувствовал, как кто-то приблизился и дунул ему в ухо. Мужчина вздрогнул:

— Ты чего?

Гу Лунмин:

— Да просто хотел с тобой поговорить. Как думаешь, они найдут что-нибудь, чего мы не заметили?

Линь Цюши не успел ответить, когда услышал в храме позади них странный треск, который был ему уже знаком. Они сами только что слышали его, когда табличка упала и разбилась о пол. Но судя по звуку, на этот раз упало сразу несколько табличек.

Гу Лунмин тоже это услышал и даже немного обалдел:

— Бл*ть, они что там натворили? Хотят весь их род разозлить?

— Не знаю…

Храмовый сторож, услышав треск, явно рассердился, поднялся и направился внутрь.

Через секунду они услышали его крики, а потом Янь Шихэ и его напарница Сяо Цянь выскочили из храма как ошпаренные.

Гу Лунмин тут же стёр с лица выражение радости чужому горю, нацепив маску беспокойства, и обратился к ним:

— Вы в порядке?

— В порядке, — ответил Янь Шихэ, — просто недоразумение… — Он глянул на Сяо Цянь.

Девушка обиженно уставилась на него в ответ и тихо пробормотала:

— Но меня правда кто-то толкнул, иначе я бы не упала на эти таблички…

— Не делай поспешных выводов, — вставил Гу Лунмин. — Возможно, это был не «кто-то», а «что-то».

Сяо Цянь едва не расплакалась.

Линь Цюши подумал, что лучше бы Гу Лунмин вообще молчал.

К тому времени уже начало темнеть, и четверо решили вернуться в своё жилище.

Погода здесь стояла не очень тёплая, и даже днём в небе висели тяжёлые тучи, а около шести часов вечера посёлок уже погружался в тишину, будто наступила глубокая ночь, и только красные фонари одиноко покачивались от ветра.