Он рассматривал Буна с интересом. Его уже информировали, что слово «сенатор» не означает «Старейший», хотя, казалось бы, это вытекало из буквального значения термина. Но посмотреть на сенатора было все равно интересно. Он решил, что чего-то не грокк.

— Благодарю вас, отлично, мистер Смит. Я не отниму у вас много времени. По-моему, они уже собираются начать этот спектакль. Мистер Смит, архиепископ Дигби просил меня передать вам персональное приглашение присутствовать на богослужении в храме архангела Фостера Церкви Нового Откровения.

— Прошу прощения?

Джубал вмешался:

— Сенатор, как вы знаете, многое… почти все ново для «Человека с Марса»… но случилось так, что мистер Смит видел одну из ваших служб по стерео.

— Это совсем не то…

— Я знаю. Он выразил большой интерес и задал множество вопросов, на которые я, к сожалению, не смог ответить…

Бун пристально посмотрел на него.

— Вы не принадлежите к числу Верных?

— Должен признаться, нет.

— Тогда приходите и вы. Для грешника всегда есть надежда.

— Благодарю вас, с удовольствием. (Обязательно приду, дружок, неужели же я пущу в ваше логово Майка одного?)

— В следующее воскресенье? Я предупрежу архиепископа Дигби.

— В следующее воскресенье, если будет возможно, — поправил его Джубал. — Мы ведь можем оказаться и в темнице.

Бун усмехнулся.

— От этого никто не застрахован, верно! Тогда подайте весточку мне или архиепископу, и вас выпустят незамедлительно. — Он оглядел зал. — Вроде бы, стульев маловато. Простому сенатору никак не пробиться через толпу этих расталкивающих друг друга локтями типчиков.

— Так, может, вы окажете нам честь и присоединитесь к нашей компании, — вежливо отозвался Джубал, — за этим столом?

— Как? Благодарю вас, сэр! С большим удовольствием. У вас тут — все равно что на ринге.

— Разумеется, — добавил Харшоу, — если вы не опасаетесь последствий того, что сели с марсианской делегацией. Мы совсем не собираемся загонять вас в угол и причинять неприятности.

Бун почти не колебался.

— Да ради Бога! Между нами, девочками, архиепископ очень, очень интересуется этим молодым человеком.

— Отлично. Вон тот стул возле капитана Бан Тромпа. Вы, возможно, знаете капитана?

— Бан Тромпа? Как же, как же, мы с ним старые друзья, знаю его прекрасно, не раз встречались на приемах! — Сенатор Бун кивнул Смиту, важно проследовал к указанному ему стулу и уселся.

Поток входивших мимо стражей в двери ослабевал. Джубал видел, как назревают ссоры из-за мест, и заметно нервничал. Наконец он не выдержал, так как не мог выносить подобное безобразие, поговорил о чем-то с Майком, уверился, что, хотя тот не понимает зачем, но чего от него хочет Джубал, ему ясно.

— Джубал, я согласен…

— Спасибо, сынок.

Джубал встал и подошел к группе из трех человек: помощника главы протокола, главы уругвайской делегации и человека, казавшегося раздраженным и недоумевающим. Уругваец говорил:

— Если вы его посадите, вам придется подыскивать места для всех глав местных администраций — человек этак восьмидесяти или даже больше. Это территория Федерации, и никакие главы отдельных государств не имеют здесь преимуществ перед прочими. Если исключение будет сделано…

Джубал прервал говорящего, адресуясь к третьему члену этой группы:

— Сэр! — Он подождал, чтобы все обернулись к нему и замолчали, после чего выпалил: — «Человек с Марса» просил меня передать вам его просьбу оказать ему великую честь сесть рядом с ним… если, конечно, дела не требуют вашего присутствия в других местах.

Человек, видимо, удивился, а затем широко улыбнулся.

— Конечно, с удовольствием. Мне очень приятно…

Оба других — чиновник и уругвайский сановник — начали было возражать, но Джубал повернулся к ним спиной.

— Поспешим, сэр, у нас мало времени.

Он видел, как в зал входят служители, неся нечто вроде подставки для рождественской елки и запачканной чем-то красным простыни; это, разумеется, был «марсианский флаг». Когда, торопясь, они подошли, Майк встал им навстречу.

Джубал произнес:

— Сэр, разрешите представить вам Валентайна Майкла Смита. Майк, это Президент Соединенных Штатов.

Майк отвесил глубокий поклон.

Они еле успели усадить Президента справа от Майка, когда рядом водрузили «знамя Марса». Зазвучала музыка, все встали, и чей-то голос объявил:

— Генеральный секретарь!

Джубал подумал, не оставить ли Майка сидеть, когда войдет Дуглас, но отверг эту мысль. Он не хотел ставить Майка выше Дугласа, а хотел просто дать всем понять, что это встреча между равными. Поэтому он встал и сделал знак Майку сделать то же самое. Большие двери в задней части зала широко распахнулись при первых звуках «Хайль, Суверенный Мир», и вошел Дуглас. Он проследовал к своему креслу и стал садиться.

В ту же минуту Джубал сделал знак Майку сесть, в результате чего оба сели одновременно и с довольно значительным интервалом во времени в сравнении с остальными присутствовавшими.

Джубал замер, прислушиваясь. Что там Ла Рю? Он, правда, не обещал невозможного…

Гул колокольного набата интродукции «К Марсу» наполнил зал — тема Бога Войны, возбуждающая аудиторию, даже подготовленную к ней. Глядя в упор на Дугласа, который смотрел на него, Джубал вскочил с кресла, как рекрут по приказу «смирно».

Дуглас встал не так быстро, но без задержки.

Майк, однако, не встал — Джубал не подал сигнала. Он продолжал сидеть, ничуть не смущенный тем, что все присутствующие поднялись на ноги вслед за Генеральным секретарем. Майк лично ничего в церемонии не понимал и был вполне удовлетворен тем, что выполнил пожелание брата по воде.

Джубал обдумывал этот вопрос все время после того, как выдвинул свое требование исполнить гимн Марса. Если требование будет выполнено, как должен вести себя Майк? Ответ заключается в той роли, которую играет Майк в этой комедии…

Музыка оборвалась. По сигналу Джубала Майк встал, поклонился и опустился в кресло, сев в него чуть раньше, чем это сделал Генеральный секретарь и все остальные. На этот раз они садились быстрее, так как никто не пропустил того важного обстоятельства, что Майк сидел во время исполнения гимна.

Джубал вздохнул с облегчением. Пронесло! Много лет назад ему пришлось видеть представительницу одного из вымерших ныне королевских родов (правящую королеву), принимавшую парад, — и он заметил, что коронованная леди склонила голову после того, как был исполнен гимн, она как бы благодарила за салют, произведенный в ее честь как суверена.

Что же касается демократического главы, то он при исполнении своего национального гимна встает как и любой другой гражданин — он не суверен.

Как указал немного раньше Джубал в разговоре — тут следовало выбирать что-то одно; или Майк частное лицо, и в таком случае все эти цирлихи-манирлихи ни к чему, или, с учетом духа и буквы «Решения Ларкина», он суверен и стоит особняком.

Джубал с удовольствием угостил бы сейчас Ла Рю понюшкой табаку. Было ясно, что намек дошел: папский нунций сохранял спокойное выражение лица, но в его глазах прыгали смешинки.

Дуглас заговорил:

— Мистер Смит, мы горды и счастливы видеть вас в качестве своего гостя. Мы надеемся, что и вы будете считать Землю своим домом, таким же, как и ту планету, на которой вы родились — нашего соседа… нашего доброго соседа — Марс…

Он продолжал выводить приятные округлые фразы. Майка приветствовали то ли как суверена, то ли как туриста, то ли как гражданина этой страны, вернувшегося домой, — сказать было трудно.

Джубал следил за Дугласом, надеясь увидеть хоть какой-нибудь знак того, как воспринято присланное ему Джубалом письмо. Наконец Дуглас закончил, не сказав ничего, но зато произнеся все отлично.

Джубал шепнул:

— Ну, Майк!

Смит обратился к Генеральному секретарю… по-марсиански.

Вдруг он оборвал свою речь и перешел на английский: