Капитан откинулся на спинку кресла.

— Ну вот, — произнес он со счастливой улыбкой, — мы снова добились успеха. — Он встал и направился к люку, бросив через плечо; — Мистер Саймс, сообщите мне, когда корабль ляжет на выбранный курс и наберет соответствующую скорость. — С этими словами Блейн скрылся в коридоре.

Макс посмотрел вверх, пытаясь вспомнить карты, которые изучал раньше, чтобы установить, какой новый участок неба находится над ним. Он заметил, что Келли тоже смотрит вверх.

— Это точно, мы снова сумели прорваться через гиперпространство, — юноша слышал, как старший вычислитель бормочет себе под нос, — вот только куда?

И Саймс не сводил взгляда с неба. Услышав слова Келли, он обернулся к нему.

— Что вы имеете в виду? — рявкнул он.

— Только то, что сказал, — пожал плечами Келли. — Еще никогда мне не доводилось видеть такого неба.

— Чепуха! Вы просто не успели сориентироваться. Всякому известно, что участок звездного неба кажется незнакомым, когда вы смотрите на него сразу после перехода. Достаньте плоскостные карты этого района; мы быстро найдем ориентиры.

— Они разложены на штурманском столике, сэр. Ногучи!

Понадобилось всего несколько минут, чтобы все в рубке управления убедились, что Келли прав, и чуть больше, чтобы убедить Саймса. Наконец он поднял голову. Его лицо было зеленовато-бледным.

— Никому ни единого слова, — прошептал он. — Это приказ; нарушивший его будет немедленно разжалован. Келли, замените меня на вахте.

— Слушаюсь, сэр.

— Я буду в каюте капитана.

Саймс встал и вышел из рубки управления, чтобы сообщить капитану Блейну, что «Асгард» вынырнул из гиперпространства в неизвестном участке Вселенной, то есть заблудился среди мириад звезд и бесчисленных световых лет.

Два часа спустя Макс устало вошел через люк в «беспокойную дыру». Он только что провел неприятные тридцать минут, рассказывая то, что, по его мнению, было правдой. Капитан Блейн во всем случившемся винил только себя и выглядел потрясенным и озадаченным. Поведение Саймса было вызывающим и неприятным. Согласно его логике, поскольку в катастрофе нельзя обвинить его самого, а винить капитана просто немыслимо, во всем виноват Макс. Саймс высказал мнение, что раз юношу освободили от участия в расчетах за несколько минут до момента прорыва, Макс стал причиной случившегося, поскольку отвлек специалистов, работавших в рубке управления, от исполнения своих обязанностей в критически важный момент, — если так можно выразиться, подтолкнул их под локоть.

При разборе происшествия присутствовал мистер Уолтер, как молчаливый судья. Астрогаторы обсуждали вопросы, выходившие за пределы его профессии; первый офицер, казалось, изучал их лица. Макс упрямо настаивал на своей версии происшедшего.

В рубке управления вахту по-прежнему нес Келли. Ковак и Смит снимали спектрограммы; Ногучи и Лунди просматривали бумаги.

— Может быть, подменить вас? — спросил Макс у Келли.

На лице старшего вычислителя появилось виноватое выражение.

— Извините, но вы не можете нести вахту.

— Это почему?

— Пока вы поднимались сюда из каюты капитана, позвонил мистер Саймс. Он приказал не допускать вас к несению вахты до дальнейших распоряжений.

— Вот как? Ну что ж, это ничуть меня не удивляет.

— Кроме того, он запретил пускать вас в рубку управления.

К своему удивлению юноша витиевато выругался, упомянув предков Саймса.

— Ладно, я не обижаюсь, — добавил он. — Работать с вами мне было приятно. До свиданья.

Он повернулся было к выходу, но голос Келли остановил его.

— Не спеши, Макс. Он не скоро появится в рубке. Я хочу выяснить, что произошло. Сидя за компьютером, я не сумел разобраться в случившемся.

Макс подробно рассказал о последних минутах перед прорывом, пользуясь своей феноменальной памятью, из которой извлекал точные цифры. Наконец Келли понимающе кивнул.

— Это подтверждает все, что мне удалось выяснить. Капитан допустил ошибку в десятичной дроби, перепутав цифры, — такое может случиться с каждым. После этого у Саймса не хватило смелости ввести значительную поправку, когда он обнаружил ошибку. Но произошло еще кое-что, о чем ты не знаешь. Макс. Да и они не знают об этом — пока.

— Что именно?

— Это явствует из записей автоматического рекордера в машинном отделении. Там нес вахту Гюнтер, и он сообщил мне об этом по телефону. Нет, я ничего не сказал ему о происшедшей катастрофе, просто попросил продиктовать записи с рекордера в течение последних минут; такое бывает часто, и он ничего не заподозрил. Между прочим, там, внизу, не происходит ничего необычного? Никаких взволнованных пассажиров?

— Нет, я ничего не заметил.

— Это пока. Скоро начнется такое… Ведь нельзя молчать о случившемся вечно. Итак, вернемся к моему рассказу — ситуация была уже почти безвыходной, но у капитана оставался последний шанс. Он ввел поправку — прямо-таки огромную, — но с противоположным знаком!

В подобном случае самые крепкие слова недостаточно выразительны. Макс всего лишь прошептал:

— Боже мой!

— Вот именно. А что теперь будет?

— Так и не удалось выяснить, где мы находимся?

Келли сделал жест в сторону Ковака и Смита, работавших на спектростеллографе.

— Они пытаются что-то узнать, но пока безуспешно. Начали с самых ярких звезд, потом типов «Б» и «О». Ничего похожего с плоскостными изображениями на картах во всех каталогах.

Ногучи и Лунди работали с ручной камерой.

— А чем это они занимаются? — недоуменно спросил Макс.

— Фотографируют все материалы, связанные с последним переходом. Записи программирования, данные, названные вычислителем — все.

— И чем это нам поможет?

— Скорее всего, ничем. Однако бывали случаи, когда материалы просто исчезали. А иногда в них появлялись таинственные исправления. На этот раз этого не произойдет. У меня будет полный комплект всех документов.

Макс едва начал постигать ужасный смысл слов Келли, как Ногучи повернулся и сказал:

— Мы закончили, босс.

— Отлично. — Келли посмотрел в лицо Максу. — А теперь я хочу обратиться к тебе за помощью. Положи эти пленки в карман и забери с собой. Спрячь их как можно лучше. Нужно, чтобы они исчезли из рубки управления. Потом я заберу их.

— Ну что ж… хорошо.

Пока Ногучи извлекал последнюю катушку из камеры, Макс спросил у Келли:

— Как вы думаете, сколько времени понадобится нам проверять спектры звезд, чтобы выяснить, где мы находимся?

Старший вычислитель нахмурился.

— Ты думаешь, что нам вообще удастся узнать, где мы находимся?

— Не понимаю.

— А вдруг все, что находится там… — Келли сделал жест в сторону неба, — …не совпадает с картами, имеющимися в нашем распоряжении?

— Вы хотите сказать, — тихим голосом произнес юноша, — что мы можем оказаться далеко за пределами нашей Галактики? В какой-нибудь другой, вроде туманности Андромеды?

— Может быть. Но и это не самое страшное. Видишь ли, Макс, я слабо разбираюсь в теоретической физике, но мне все-таки хорошо известно, что в соответствии с ней после превышения скорости света мы должны оказаться где-то в другом месте, за пределами того участка, в котором находились раньше. Мы теряем контакт с нашим окружением, и оно перестает удерживать нас. А вот куда мы летим, если только не сумели рассчитать курс в точном соответствии с конгруэнтностью Хорста, никто не знает. В теоретической физике об этом нет ни единого слова. Как ты считаешь?

— Не имею представления. — Голова Макса вдруг нестерпимо заболела.

— И я тоже. Но поскольку мы — как стало очевидно — не были готовы вернуться в свою собственную Галактику в другой ее точке, сейчас мы можем находиться где угодно. Мы затерялись в безбрежных просторах космоса. Скажем, оказались в другом космическом измерении, никак не связанном с нашим. — Келли поднял голову и взглянул на незнакомые созвездия.