Потом выступал фокусник, который творил живых голубей из воздуха. Я всегда в полном восторге от фокусников — вечно гляжу на них, раскрыв рот.

Но этот… нет, он точно продал душу дьяволу! Ну, например, он попросил одну из шоу-девочек заменить свою ассистентку. Не сказала бы, что его ассистентка была так уж плотно одета, но на шоу-девочке было и того меньше — туфельки, шляпка и улыбочка.

Фокусник принялся вытаскивать голубей прямо из нее!

Я своим глазам не верила! Она была такая тонюсенькая — где же они могли уместиться? Нет, надо было прийти сюда еще разок, сесть поближе и попробовать разглядеть получше. Это просто невероятно!

Когда мы вернулись в «Дюны», Голди выразила желание посмотреть шоу в вестибюле, а Анна заявила, что хочет спать. Я решила остаться с Голди. Берт попросил, чтобы мы заняли для него место. Сказал, что проводит Анну наверх и вернется.

Но не вернулся. Когда мы вошли в номер, я вовсе не удивилась, обнаружив, что дверь спальни заперта. Еще до обеда мне стало ясно, что Берт вряд ли будет моим транквилизатором этой ночью. Это было их с Анной личное дело, и я вовсе не обиделась, Берт повел себя благородно со мной именно тогда, когда я в этом нуждалась.

Я подумала — может, Голди из-за этого расстроилась, но вроде бы было непохоже. Мы легли вместе, поболтали о фокуснике и быстро заснули.

Меня снова разбудила Анна, но вид у нее теперь был совсем не угрюмый — напротив, она вся так и сияла.

— Доброе утро, дорогие! Бегом пи-пи и зубки чистить. Через пару минут прибудет завтрак. Берт сейчас вылезет из ванны, так что поторапливайтесь.

Перед второй чашкой кофе Берт взглянул на Анну, улыбнулся и смущенно проговорил:

— Ну, дорогая?

Анна скромно потупила взор и спросила:

— Ты хочешь, чтобы я сказала?

— Давай, давай, милая.

— Ну ладно. Голди, Фрайди… мы надеемся, что вы сможете уделить нам немного времени сегодня утром, потому что… мы вас очень любим и хотим, чтобы вы были с нами сегодня. Мы собираемся сегодня пожениться.

Мы с Голди поочередно и дуэтом издали ряд междометий, выражающих радость и удивление, повскакали со стульев, расцеловали их обоих. Радость наша была вполне искренней и гораздо сильнее удивления. Хотя… вариант все равно был неожиданный. Но свои мысли я оставила при себе.

Мы с Голди отправились покупать цветы и договорились встретиться с новобрачными в церкви Гретна-Грин. Голди была рада за них, как и я. Она сказала мне:

— Они очень подходят друг другу. Знаешь, я никогда не верила всерьез в намерения Анны превратиться в профессиональную бабушку. Для нее это было бы просто самоубийство. — И добавила: — Надеюсь, ты не слишком расстроена?

— Я? Что ты, — ответила я, пожав плечами. — С чего бы мне расстраиваться?

— Но… он же спал с тобой прошлой ночью, а сегодня — с ней. Сегодня он на ней женится. Другая женщина расстроилась бы на твоем месте.

— Да почему, господи! Я же не влюблена в Берта. Нет, то есть я его очень люблю. Он был среди тех, кто спас мне жизнь. И прошлой ночью я постаралась отблагодарить его за это. Он был очень мил. Главное — он был со мной именно тогда, когда мне это было нужно. Но у меня нет причин думать, что за это он должен посвятить мне свою жизнь, спать со мной каждую ночь. Вот и все.

— Ты права, Фрайди, но все равно… Немногие женщины в твоем возрасте отнеслись бы к этому так спокойно.

— Ну, не знаю. Мне кажется, что все это так просто и очевидно. Ты же не чувствуешь себя задетой? Ну и я тоже.

— А? Ты о чем?

— Все о том же. Ведь до той ночи, что он провел со мной, он спал с тобой, а эту ночь — с Анной. Ты же не огорчена, а?

— А с чего бы мне-то огорчаться?

— Не с чего, правильно. Так что все это — одно и то же. (Голди, только не надо принимать меня за дурочку. Я же видела твое лицо.) Правда, ты меня немного удивила. Я… как бы это сказать… не знала тебя с этой стороны. Про Анну я думала всякое… в общем, она меня удивила тем, что легла с Бертом. Я не знала, что она это умеет. С мужчинами, я имею в виду. Даже не знала, что она была замужем.

— О… Да, понятно. Тебе могло так показаться. Понимаешь, тут что-то вроде того, как ты относишься к Берту. Мы с Анной любим друг друга и порой выражаем свои чувства в постели, но мы не влюблены друг в друга. Нас обеих очень тянет к мужчинам… и совершенно неважно, какие впечатления у тебя возникли прошлой ночью. Когда Анна… вырвала Берта из твоих объятий, я была рада за нее, но тебя мне было немного жаль. Но, признаться, не очень сильно — вокруг тебя вечно вьется целая орава мужиков. А у Анны такое редко случается. Поэтому я обрадовалась. Не думала, правда, что дело дойдет до свадьбы, но хорошо, что так вышло. Гляди, вот и цветочный магазин «Золотая орхидея». Ну, что выберем?

— Подожди минутку, — остановила я ее на пороге магазина, пораженная внезапной догадкой. — Голди… тогда, на ферме, кто-то здорово рискнул… в общем, понимаешь, кто-то забросил туда, где я лежала, корзинку с орхидеями… Золотыми орхидеями. Я только что об этом вспомнила.

— Кто-то слишком много болтает, — буркнула Голди.

— Мне нужно было раньше сказать… Голди, я люблю тебя. Больше, чем Берта. Потому что… я тебя дольше люблю. За него замуж я выходить не могу и не хочу, а за тебя бы пошла с радостью. Просто… я очень люблю тебя.

Можно сказать, в каком-то смысле я и вышла замуж за Голди. Как только официальная церемония бракосочетания Анны и Берта окончилась, мы все вернулись в гостиницу, и Берт снял номер для новобрачных: зеркала на потолке там не было, и весь номер был такой пасторальный, бело-розовый, а не черно-красный, как наш предыдущий. Ну, и подороже, естественно. А мы с Голди выехали из гостиницы и сняли домик — крошечную такую коробочку недалеко от впадения Чарльстона во Фремонт. Домик, что было крайне удобно, стоял неподалеку от движущегося тротуара, который вел из города к бирже труда. По дороге Голди имела возможность заходить в городские больницы, а я — в магазины за покупками. В противном случае нам пришлось бы взять напрокат велосипеды, лошадь и автофургончик.

Расположение было чуть ли не единственным достоинством нашего нового жилища, но все равно для меня он был равен дворцу, окруженному райскими кущами. Медовый месяц в розовом саду. Никаких роз, конечно, и в помине не было, домик был на редкость уродлив, и единственным современным удобством в нем был небольшой терминал. Но это был первый в моей жизни собственный дом, где я была домохозяйкой. «Мой дом» в Крайстчерче по сути никогда не был моим — там мне непрерывно напоминали о том, что я скорее гостья, чем хозяйка.

Знаете, как это здорово — покупать сковородку для собственной кухни?

Домохозяйкой мне пришлось стать сразу, поскольку в первый же день Голди нашла работу в больнице. Ей нужно было выходить на дежурство к двадцати трем ноль-ноль и дежурить до семи утра. На следующий день, когда Голди еще спала, я принялась готовить свой первый в жизни обед… и сожгла картошку, и плакала. Очень похоже на новобрачную, правда? В общем, у меня началась практика в роли молодой жены, была полная возможность отрепетировать эту роль. Кто знает, может быть, мне и придется ее когда-нибудь сыграть — получше, чем в Крайстчерче.

Я изо всех сил старалась быть образцовой домохозяйкой: как-то раз я даже приобрела семена сладкого горошка и посеяла их на месте отсутствующих за дверью домика роз. И обнаружила, что огородничество — совсем не такая уж простая штука: семена не проросли. Я проконсультировалась в городской библиотеке и купила книгу — настоящую, с бумажными страницами и цветными картинками, на которых показывалось, что и как должен делать настоящий садовод и огородник. Я изучила ее основательно и все запомнила.

Хотя у меня было сильное искушение, но я не пошла на поводу у своих чувств и не купила котенка. Голди могла сорваться с места в любой день. Она предупредила меня об этом. Она сказала, что, если меня не окажется дома, она может даже уехать не попрощавшись. Все это было понятно — ведь точно так же я в свое время предупреждала Джорджа, и именно так все и вышло.