— В таком случае вы вряд ли перечитывали ее снова. Помните содержание?

— Конечно, сэр.

— Тогда… — Доктор Гендрикс снял с полки толстенный том. — Вот второй акт, сцена третья; Борачио говорит: «Представьте им улики, самые убедительные…»

Макс тут же продолжил:

— «…Они увидят меня под окном спальни Геро и услышат, как я буду называть Маргариту «Геро», а Маргарита меня — «Борачио». Покажите им это как раз…»

Юноша читал наизусть, пока астрогатор не остановил его.

— Достаточно. Мне эта пьеса тоже не слишком нравится. Даже у бессмертного Барда бывали неудачные дни. Но каким образом вы прочитали книгу с таблицами расчетов? Шекспир все-таки интересен даже в тех случаях, когда его пьесы скучны. Я никогда не читал таблиц, по крайней мере в том смысле, что вы называете чтением.

— Видите ли, сэр, после того как дядя Чет ушел на пенсию, он хранил дома свои астрогационные книги в все время рассказывал мне о космосе. Вот я и решил прочитать их.

— Неужели вы сумели прочитать всю профессиональную библиотеку астрогатора?

Макс глубоко вздохнул.

— Да, сэр, я прочитал все книги дяди Чета.

Доктор Гендрикс взял книги по астрогации. Он не стал открывать бинарные таблицы, потому что Макс уже продемонстрировал, насколько хорошо их знает. Астрогатор перелистал несколько книг, задал Максу пару вопросов и принялся называть только номера страниц. Изумленно покачивая головой, доктор Гендрикс закрыл последнюю книгу.

— Во это да! — присвистнул он. — Правда, мне известно, что существует немало примеров таких способностей в истории психологии, но, когда лично встречаешься с таким человеком, это приводит в замешательство. — Он улыбнулся. Интересно, что скажет об этом наш брат Уитерспун.

— А кто это, сэр?

— Наш верховный секретарь. Боюсь, что упоминание о ваших способностях потрясет его; у него консервативные взгляды относительно сохранения «секретов» нашей профессии.

— Вы считаете, сэр, что мне могут грозить неприятности? — обеспокоенно поинтересовался Макс. — Я не знал, что нельзя читать книги дяди Чета.

— Что? Чепуха! В астрогации нет никаких секретов. Вы пользуетесь этими книгами во время несения вахты; то же самое относится к остальным специалистам, работающим в «беспокойной дыре». Будь моя воля, я разрешил бы читать их всем пассажирам. Астрогация не является какой-то тайной, просто это сложная профессия. Мало кто обладает способностями, позволяющими точно следовать математическим расчетам, необходимым для, скажем, подготовки к переходу — или прыжку, как многие говорят. Но это устраивает тех, кто занимается политикой и хочет, чтобы астрогация казалась чем-то вроде оккультной науки — ради престижа, понимаете. — Доктор Гендрикс помолчал и взглянул на юношу. — Джонс, я хочу, чтобы вы правильно поняли меня. Келли считает, что вы делаете успехи.

— Спасибо, сэр.

— Но пусть вам не кажется, что вы знаете больше его лишь потому, что наизусть помните содержание каждой страницы астрогационных книг.

— Что вы, сэр, мне это и в голову не приходило!

— Говоря по правде, ваш талант совсем не является необходимым в рубке управления кораблем. Там требуются качества, которыми обладает Келли, — четкое исполнение своих обязанностей, великолепное знание техники, внимание к самым незначительным — на первый взгляд — деталям, преданность работе, забота о подчиненных. Келли не нужна феноменальная память, вполне достаточна просто хорошая, наряду с высоким интеллектом и преданностью своей профессии, — именно эти качества нужны в рубке управления.

— Да, сэр.

Астрогатор поколебался.

— Не хочу обижать вас. Джонс, но необходимо, чтобы вы знали следующее. Необычные способности часто сопутствуют среднему, даже слабому умственному развитию — настолько часто, что психологи даже изобрели специальный термин «талантливый идиот». Не надо обижаться, это всего лишь медицинский термин. Совершенно очевидно, вы не являетесь идиотом, но в то же самое время вряд ли можно назвать вас и гением — это требуется еще доказать. Да-да, несмотря на то что вы в состоянии запомнить каждое слово в имперской энциклопедии. Я хочу сказать вот что: меня куда больше интересует ваши здравый смысл и внимание к исполнению своих обязанностей, чем феноменальная память.

— Я, э-э, приложу все силы, сэр…

— По моему мнению, вы можете стать хорошим вычислителем — со временем, разумеется. — Доктор Гендрикс жестом показал, что беседа закончена. Макс встал. — И вот что еще.

— Да, сэр?

— В соответствии с установленными правилами, которые направлены на повышение дисциплины и эффективности труда членов экипажа — я с ними полностью согласен — не следует поддерживать слишком дружеские отношения с пассажирами.

— Я знаю это, сэр, — пробормотал Макс.

— Так что ведите себя осторожно. Специалисты, находящиеся в моем подчинении, соблюдают это правило, хотя иногда это непросто.

Макс вышел из каюты доктора Гендрикса расстроенным. Он шел туда, надеясь, что его как-то отметят — может быть, дадут шанс попытаться стать астрогатором. Теперь он чувствовал, что его поставили на место.

На протяжении всех последующих недель Макс не встречал Сэма: напряжение бесконечных вахт не оставляло сил для общения с друзьями.

Подобно всем большим звездолетам «Асгард» имел свою полицию — несколько опытных членов экипажа исполняли распоряжения первого офицера, направленные на соблюдение корабельного распорядка и поддержание дисциплины. Сэм, со своим талантом политика и поддельным свидетельством помощника стюарда первого класса, сумел во время перетасовки, которая последовала после перевода Макса в рубку управления, стать старшиной корабельной полиции в службе интенданта. Там он проявил себя с лучшей стороны: старался никого не обижать, закрывал глаза на те нарушения, которые превратились в древние прерогативы, и заставлял соблюдать чистоту, порядок и правила поведения, необходимые для отлично функционирующего корабля. Все это он делал сам, не обращаясь к первому офицеру с просьбами о наказании виновных, и это устраивало как мистера Уолтера, так и членов экипажа. Когда заведующий складом Магиннис слишком увлекся потреблением продукта, производимого мистером Джи, и упрямо «услаждал пением» слух своих товарищей по каюте.

Сэм всего лишь отвел его в камбуз и заставил выпить несколько кружек крепчайшего кофе, а на следующий день спустился с ним на палубу «3», снял значок полицейского и как следует отделал Магинниса, причем в соответствии с правилами науки. В результате на теле клерка не осталось никаких следов, зато дух его пострадал очень сильно, и на нем остались глубокие шрамы. В своем темном прошлом Сэм научился приемам драки без применения оружия — не обычной уличной драки и не утонченному искусству боксера, а боевому искусству, в котором человек превращается в смертельно опасную машину.

Сэм выбрал жертву после тщательного размышления. Если бы он доложил о нарушении дисциплины вышестоящему начальству, Магиннис счел бы его стукачом, стремящимся выслужиться, а строгое наказание могло бы подорвать дисциплину и даже нанести вред старшему стюарду Джиордану. А так Магиннис превратился в верного сторонника Сэма, расхваливающего его добродетели, потому что тот заставил считать себя, сумевшего победить в схватке, кем-то совершенно особым, непобедимым драчуном, у которого в каждом кулаке внезапная смерть, и вообще настоящим парнем! С этим Сэмом лучше не связываться, понеслись слухи, если хочешь, попробуй — и увидишь, чем это для тебя закончится.

Второго урока Сэму давать не пришлось.

Старший помощник механика был главой корабельной полиции и, следовательно, начальником Сэма. Они двое и составляли полицейское управление маленького города, мчавшегося в космическом пространстве. Когда старший помощник механика решил вернуться в машинное отделение вахтенным инженером и в полицию был взят третий помощник механика, Уолтер безо всяких колебаний назначил на должность старшины Сэма.