потом резко сказал: — Минерва, ты безумная свихнувшаяся машина. Если наилучшей комбинации генетических факторов будет соответствовать внешность приземистой пухлой блондинки с большими титьками — немедленно пользуйся! И нечего обращать внимание на фантазии старика. Зря я завел речь о том, как я воспринимаю тебя.

— Ну, Лазарус, я же сказала: «если прочие характеристики будут удовлетворительными». Чтобы получить соответствующий физический облик, необходимо подыскать лишь три аутосомные пары; противоречий в этом нет, в рамках всех обсужденных нами параметров поиск уже завершен. Но это я… такая… Я такая! Я узнала это от вас. Впрочем, судя по тому, что вы сказали и о чем умолчали, кажется, вы должны разрешить мне выглядеть подобным образом.

Старик опустил голову и прикрыл лицо ладонями. Потом поднял голову.

— Хорошо, давай, дорогуша, будь такой, как она. То есть, как ты сама. Будь такой, какой представляешь себя. Существом из плоти и крови тебе и так будет достаточно трудно стать, а уж если будешь казаться себе не такой, какой нужно, — тем более.

— Благодарю вас, Лазарус.

— Проблемы, дорогуша, появятся, даже если все пойдет идеально. Например, ты не думала, что тебе придется заново учиться говорить? Учиться смотреть и слушать? Когда ты переселишься в это клоновое тело и оставишь позади только компьютер, ты не сразу станешь взрослой. Скорей всего ты сделаешься этаким младенцем во взрослом теле, и когда вокруг загудит и зашумит странный мир, ты можешь испугаться. Но я буду рядом. Обещаю, что останусь возле тебя и буду держать за руку. Но ты не узнаешь меня; твои новые глаза сумеют различить меня лишь тогда, когда ты научишься ими пользоваться. И не поймешь ни слова из того, что я скажу, — это ты осознала?

— Да, Лазарус, я много думала об этом. Перебраться в новое тело следует, не разрушая компьютер, которым я являюсь сейчас. Я не должна этого делать, потому что понадоблюсь Айре и Иштар, когда она будет осуществлять критическую часть перехода, но если я сумею сделать это, обещаю вам, что не буду пугаться. Потому что знаю: меня окружат любящие друзья, они будут заботиться обо мне и оберегать, пока я буду учиться жить в новом теле.

— На это ты можешь надеяться, дорогая.

— Я знаю и не волнуюсь. И вы не беспокойтесь, обожаемый Лазарус, не надо думать об этом сейчас. А почему вы назвали машину времени мифической?

— Что? А как бы назвала такую машину ты?

— Я бы сказала: «нереализованная возможность». Но слово «мифический» означает, что это неосуществимо.

— Что? Продолжай!

— Лазарус, когда Дора учила меня математике n-пространственной космической навигации, я узнала, что при каждом прыжке необходимо выбрать момент возвращения на временную ось.

— Да, конечно. Там нет ограничений, налагаемых скоростью света, и ты можешь отклониться на столько лет, на сколько световых лет перемещаешься в прыжке. Но это не машина времени.

— Разве?

— Хм-м… интересно… как бы преднамеренно сделать ошибку при прыжке. Жаль, что с нами нет Энди Либби. Минерва, а почему ты не говорила об этом прежде?

— Следует ли мне поместить это предложение в ваш ящик Цвикки? Вы отказались от путешествия во времени вперед… я попыталась подыскать условия, позволяющие перемещаться в прошлое. Вам же необходимо что-нибудь действительно новое!

Всегда храни пиво в темном месте.

В настоящее время лишь один зверь во всей галактике опасен для человека — он сам. И поэтому он должен позаботиться о том, чтобы обеспечить самому себе достойную конкуренцию.

Мужчины куда сентиментальнее женщин. Их мышление страдает от этого.

Конечно, в картах плутуют. Но пусть это тебя не остановит; не рискнув — не выиграешь.

Жреца или шамана следует считать осужденным, если он не докажет своей невиновности.

Всегда прислушивайся к мнению экспертов, пусть они объяснят, что это невозможно, и обоснуют все «почему». А потом берись за работу — и сделай это.

Стреляй быстрее. Пусть он растеряется, второй раз не промахнешься.

Ничто не свидетельствует о том, что жизнь не оканчивается после смерти. Ничем не обосновано и обратное. Ты узнаешь все сам, причем достаточно скоро. О чем же беспокоиться?

Все, что нельзя выразить в цифрах, — не наука; это — мнение.

Известно заранее, что одна лошадь будет бежать быстрее другой, но какая именно? В том-то и вопрос.

Лживую гадалку можно терпеть. Но истинную прорицательницу следует пристрелить на месте. Кассандра не получила и половины тех пинков, которых заслуживала.

Заблуждение часто имеет функциональное предназначение. Материнское восприятие собственных детей, их красоты, ума, доброты… et cetera ad nauseam[539] не позволяет ей утопить их сразу после рождения.

По большей части «ученые» в своей науке моют бутылки и сортируют пуговицы.

Мужчина-пацифист — эти слова противоречат друг другу. Большинство так называемых «пацифистов», каковыми они считают себя, вовсе не миролюбивы, они просто пользуются защитной окраской. Стоит только перемениться ветру, и они тут же поднимут «Веселый Роджер».

Кормление не уменьшает красоты женских грудей, а делает их более привлекательными.

Поколение, пренебрегающее историей, не имеет прошлого… а также и будущего.

Поэт, читающий свои стихотворения со сцены, может иметь и другие дурные привычки.

Как чудесен этот мир, ведь в нем есть девицы!

Под подушкой сиденья частенько можно отыскать мелочишку.

Историки не сообщают, существовала ли где-нибудь и когда-нибудь религия, основанная на рационализме. Верования служат костылем для людей, недостаточно сильных для того, чтобы стоять без поддержки. И все же большая часть людей имеет свою религию, как перхоть, они тратят на нее деньги и время и как будто бы получают значительное удовольствие.

Удивительно, насколько «зрелая мудрость» напоминает простую усталость.

Если ты не любишь себя самого, другие тебе тоже не понравятся.

Твой враг никогда не кажется себе самому негодяем. Учитывая это, найди способ с ним подружиться. А если нет — убей, но без ненависти и быстро.

Любой перерыв всегда уместен.

Чтобы выжить, государство не имеет права полагаться на наемные войска. Да в общем ни одно государство и не делало это. Римские матроны говорили своим сыновьям: «Возвращайтесь со щитом или на щите». Позже этот обычай забыли. Одновременно пришел в упадок и Рим.

Из странных «преступлений», в которых, случается, обвиняют людей абсолютно на пустом месте, наиболее Удивительное обвинение в «богохульстве». «Непристойность» и «нарушение приличий» бьются за второе и третье место.

Закон Хеопса: ничего нельзя построить по плану или в рамках сметы.

Лучше вступать в сношение часто, чем никогда.

Любое общество защищает беременных женщин и маленьких детей. Все остальное — излишняя роскошь, чудачество, украшательство, сумасбродство, от которых можно и нужно, в случае необходимости, отказаться, чтобы сохранить эту главную функцию. Выживание расы является единственной универсальной моральной нормой — другого столь же важного критерия не существует. Попытки создать идеальное общество на ином основании, чем приоритет женщин и детей, не только безумны, они автоматически самоубийственны. Тем не менее идеалисты с чистыми глазами — безусловно, мужчины — всегда старались сделать это и, вне сомнения, будут и будут повторять свои попытки.