— Вижу.

— Подойдем поближе. Мне хочется рассмотреть их как следует.

— Ты считаешь, нам следует так рисковать? Мы далеко от корабля, и у меня нет оружия.

— Ну и что, они совершенно безобидные животные.

— Но кроме них в лесу могут оказаться и другие обитатели.

— Однако мы с тобой уже давно в лесу и встретили одни воздушные шары.

Элли имела в виду двух летающих медуз, которые поднимались вслед за ними по тропинке на вершину. Люди уже так привыкли к ним, что перестали обращать на них внимание.

— Элли, нам пора возвращаться.

— Нет.

— Я несу за тебя ответственность, Элли. Ты уже видела своих кентавров.

— Макс Джонс, я свободный человек. Если хочешь, можешь отправляться назад; мне же хочется поближе рассмотреть этих низеньких телят.

Элдрет стала спускаться по склону.

— Погоди… погоди минуту, дай мне сориентироваться.

Юноша оглянулся вокруг, навсегда запечатлев в памяти окружающий пейзаж, и последовал за ней. Если говорить откровенно, Максу не хотелось перечить девушке; ему казалось, что сейчас можно было бы объяснить Элдрет, почему он сказал мистеру Дайглеру то, что сказал. Может быть, после этого удастся перейти к обсуждению вопроса об их будущем. Юноша не собирался заходить слишком далеко и говорить о женитьбе — разве что в абстрактной форме, если сумеет придумать подходящую формулировку.

Но как ее придумать? Ведь нельзя сказать: «Смотри, вот летят воздушные медузы, давай поженимся!»

Элли остановилась.

— Смотри, вот летят воздушные медузы. Похоже, они направляются прямо к стаду.

Макс нахмурился.

— А ведь правда. Может быть, они переговариваются с кентаврами?

Девушка засмеялась.

— Эти летающие шары? — Она внимательно посмотрела на него. — Макси, знаешь, я поняла, почему ты мне нравишься.

— Почему? — Юноша как раз собирался подвести разговор к этой теме.

— Потому что ты напоминаешь мне Путси. У тебя такое же недоуменное выражение лица, как у него.

— Путси? Кто это Путси?

— Путси — это тот самый молодой человек, из-за которого отец послал меня на Землю. Понимаешь, чтобы я была подальше от него. Именно по этой причине меня исключили из трех школ, мне так хотелось вернуться на Гесперу. Впрочем, папа, возможно, и его отправил куда-нибудь. Он у меня очень хитрый. Иди сюда, Чипси, не уходи слишком далеко! Тебе понравится Путси, — продолжала девушка. — Он такой хороший. Сейчас же перестань, Чипси!

Макс уже испытывал к нему глубокую ненависть.

— Мне не хочется расстраивать тебя, — заметил он, — но до Гесперы очень далеко.

— Я знаю. Давай не будем напрашиваться на неприятности. — Элли смерила его взглядом. — Может быть, я буду держать тебя в запасе — вот только ты такой пугливый.

Не успел юноша придумать достойный ответ, как девушка снова стала спускаться.

Кентавры — это название подходило им больше всего, хотя их нижняя часть не слишком напоминала лошадь, тогда как верхняя едва походила на человека, — собрались толпой у подножья холма, недалеко от деревьев. Они не паслись; было трудно сказать, чем они занимались. Две летающие медузы парили над ними, будто проявляя интерес, как к людям. Элли настояла, чтобы подойти к самой поляне и рассмотреть кентавров получше.

Максу казалось, что кентавры напоминают клоунов, переодетых лошадьми. На их мордах застыли глупые, задумчивые выражения; наверное для мозга в их черепных коробках не было места. Судя по всему, эти животные были сумчатыми, причем сумки походили на короткие фартуки. Собравшиеся здесь или были поголовно самками, или у самцов тоже имелись сумки. Несколько маленьких кентаврят носились взад и вперед под ногами у взрослых.

Один из детенышей заметил людей и затрусил к ним, забавно поводя носом и мыча. Вслед за ним из стада вышел самый большой кентавр, внимательно наблюдая за детенышем. Кентавренок подпрыгнул и остановился.

— Какой миленький! — воскликнула Элли, пробежала несколько шагов и опустилась на колено. — Иди сюда, малыш. Иди к маме.

Макс бросился к ней.

— Элли! Сейчас же вернись!

Большой кентавр сунул в сумку лапу, достал оттуда что-то вроде веревки и крутанул над головой подобно ковбою, бросающему лассо.

— Элли!

Макс успел подбежать к ней в тот самый момент, когда кентавр сделал бросок. Веревка обвила их и прижала друг к другу. Элли испуганно закричала, Макс попытался освободиться, но путы стиснули их еще сильнее.

В воздухе мелькнула еще одна веревка, затем другая.

Мистер Чипс бросилась бежать; по ее физиономии текли слезы. На краю поляны она остановилась и пронзительно закричала:

— Макс! Элли! Вернитесь! Пожалуйста, вернитесь!

Элли не потеряла сознания и не впала в истерику. Наоборот, она казалась почти спокойной.

— Извини меня, Макс. Это я виновата.

Девушка говорили прямо в его ухо — так тесно их связали.

— Ничего, постараемся освободиться, — ответил юноша, пытаясь разорвать стягивающие их веревки.

— Не напрягайся так, — прошептала Элли, — ты только затягиваешь их. Надо попытаться убедить кентавров отпустить нас.

Элли была права: чем больше Макс старался, тем туже затягивались веревки, обвившие их подобно питонам.

— Прошу тебя, Макс, перестань, — повторила девушка умоляющим голосом. — Мне больно.

Макс прекратил бесплодные попытки освободиться.

Большой кентавр подошел поближе и стал рассматривать пленников. Вблизи его широкое добродушное лицо казалось еще смешнее, а в огромных карих глазах было выражение какого-то изумления. Детеныш подкрался с другой стороны, с любопытством обнюхал людей и пронзительно заблеял. В ответ взрослый кентавр протрубил как лось — детеныш отпрянул в сторону, поскакал к стаду и спрятался среди остальных кентавров.

— Будем сохранять полное спокойствие, — прошептала Элли. — Думаю, они испугались, что мы обидим маленького. Может быть, они осмотрят нас и отпустят.

— Может быть. Жаль, что я не могу дотянуться до ножа.

— А вот я рада этому. В подобной ситуации требуется дипломатия.

Постепенно к ним приблизилось все стадо, расхаживая вокруг, рассматривая и обнюхивая, обмениваясь звуками, похожими то на мычание, то на рев, а иногда на кашель и фырканье. Макс внимательно прислушивался.

— Это, несомненно, язык.

— Да, конечно. Как жаль, что я не проявила должного прилежания в школе мисс Мимси.

Большой кентавр наклонился над ними и погладил веревки, которые тут же стали свободнее и перестали стягивать, но держали достаточно надежно.

— Мне кажется, что они собираются освободить нас, — быстро произнес юноша. — Приготовься бежать в лес.

— Слушаюсь, босс.

Подошел другой кентавр, сунул лапу в набрюшную сумку и достал еще одну веревку. Конец ее изогнулся, охватил лодыжку Макса, образовав петлю, похожую на беседочный узел, и юноша почувствовал, что его ноги крепко связаны; то же самое проделали с Элли. Затем большой кентавр провел лапами по другим веревкам, те тут же упали на землю и стали медленно извиваться. Кентавр подобрал их и сунул в сумку.

Кентавр, стреноживший Макса и Элли, соединил концы веревок, и те мгновенно превратились в сплошное кольцо. Обменявшись с главным кентавром несколькими трубными звуками, он похлопал лапами по веревкам… те тотчас же вытянулись и стали совсем тонкими. Макс передал Элли нож.

— Попытайся разрезать веревки, — прошептал он. — Если это тебе удастся, беги в лес. Я отвлеку их внимание.

— Нет, Макс!

— Делай, что тебе говорят! Перестань капризничать! Ты и так уже натворила черт знает что.

— Хорошо, Макс.

Элли взяла нож и попыталась разрезать странные веревки, связывающие лодыжки. Кентавры не делали попыток остановить ее и продолжали наблюдать с тем же выражением изумления. Казалось, они никогда не видели ножа и не имели представления, для чего он предназначен. Наконец девушка прекратила бесплодные попытки.