— Виллис хороший! — возразил Виллис.

— Погоди-ка, — сказал Фрэнк. — Он ведь был у марсиан!

— Да хоть у Клеопатры, зачем убегать-то было?

— Ты что, не понимаешь? Он может добраться до туземцев, он уже это сделал. Все, что нужно, — это передать с ним сообщение для Гекко.

В свете последних событий Макрей еще больше заинтересовался их планом. Втроем они составили сообщение на английском для перевода.

«Привет тебе, — говорилось в нем, — это весть от Джима Марло, водного друга Гекко из города… — Далее следовало совершенно непроизносимое марсианское название Кинии. — Кто бы ты ни был, друг моего друга, прошу тебя немедленно передать мои слова Гекко. Я в большой беде, и мне нужна ваша помощь». Дальше рассказывалось, что с ними произошло, кто в этом повинен и на какую помощь они надеются. К телеграфной краткости не стремились: нервная система Виллиса могла вместить хоть тысячу слов.

Макрей перевел текст, натаскал Джима бегло читать его, после чего они попытались внушить Виллису, что ему следует делать. Виллис был рад стараться, но его легкомысленный, бесшабашный подход ко всякой задаче чуть было не довел всех до истерики. Наконец сошлись на том, что Виллис, пожалуй, готов выполнить задание. По крайней мере, когда его спрашивали, что он должен делать, он отвечал «идти друзья», и, когда его спрашивали, что он должен сказать, он, как правило, начинал передавать сообщение.

— Авось сойдет, — решил Макрей. — Мы знаем, что у марсиан есть средства быстрого передвижения, хотя и не знаем какие. Лишь бы наш дружок-колобок не забыл, куда он идет и зачем.

Джим отнес Виллиса к входной двери. По распоряжению Макрея часовой пропустил их, и Джим вышел с Виллисом в тамбур. Попрыгунчик, по-видимому, усвоил свои инструкции, хотя его ответы выдавали обычный умственный кавардак.

Джим постоял на пороге, где не мог попасть под выстрелы, и посмотрел, как Виллис скатился с крыльца. Поттлы все еще лежали там, где упали. Виллис посмотрел на них, вильнул в сторону и побежал по улице, пропав из поля зрения Джима, — с порога его не стало видно. Джим пожалел, что не взял с собой зеркальце, оно могло бы служить перископом. Потом собрал все свое мужество, лег и выглянул за дверь.

Виллис ушел уже далеко, и ничего с ним не случилось. В дальнем конце улицы стояло какое-то сооружение, которого раньше не было. Джим высунул голову еще на дюйм, чтобы рассмотреть его получше. Тут дверной косяк над ним задымился, и Джим ощутил легкий электрический разряд от прошедшего близко луча. Он убрал голову и вернулся в шлюз.

Внутри у него все оборвалось, и он был убежден, что больше не увидит Виллиса.

День для Джима и Фрэнка тянулся без конца. Свой план они могли осуществить, только когда стемнеет. Предводители колонистов все время заседали, но это происходило при закрытых дверях, и мальчиков туда не приглашали.

Ужин был приятным разнообразием: во-первых, они проголодались, а во-вторых, кухня теперь освободится и они смогут пробраться к мусорному люку. Так думали Джим с Фрэнком, но на деле все оказалось по-другому. Женщины, хлопотавшие на кухне, сначала взялись за уборку, а потом, похоже, собрались просидеть всю ночь за кофе и разговорами.

Мальчики под разными предлогами все время совались на кухню, что наконец стало вызывать подозрения у миссис Палмер. Потом туда прошел другой мальчишка, и Джим последовал за ним, не зная, что придумать на этот раз.

— Миссис Палмер, капитан Марло спрашивает, не слишком ли трудно вам будет подежурить ночью, чтобы снабжать часовых кофе и сандвичами.

— Совсем не трудно, — ответила она, — мы будем только рады. Генриетта, спроси, пожалуйста, кто согласен подежурить. Я буду первая.

Джим вернулся к Фрэнку.

— Ну, какие шансы? — спросил Фрэнк. — Не собираются они там расходиться?

Джим сказал ему, что шансов никаких. Фрэнк выругался, употребив пару слов, которых Джим раньше не слышал.

— Что будем делать, Джим?

— Не знаю. Может, когда она останется одна, она выйдет куда-нибудь.

— Или мы ее выманим, наврем что-нибудь.

— Скажем, что ее просят в штаб. Это точно сработает.

В этот момент погас свет. Стало темно, как в пещере, и наступила какая-то тревожная тишина. Джим не сразу сообразил, что это прекратилась циркуляция воздуха от нагнетателя на крыше. Завизжала какая-то женщина. К ней присоединилась другая, повыше тоном. Голоса в темноте вопрошали, жаловались, успокаивали.

В вестибюле показался свет, и Джим услышал голос отца:

— Тихо там. Это просто авария. Имейте терпение. — Огонек двинулся в их сторону и вскоре осветил их. — А вы, ребята, шли бы спать.

Отец прошел дальше. Где-то гремел доктор, убеждая кого-то замолчать и успокоиться.

Отец Джима вернулся и на этот раз сказал:

— Всем надеть скафандры. И респираторы. Мы надеемся исправить повреждение через несколько минут, но осторожность не помешает. Не волнуйтесь: давление будет держаться еще, по крайней мере, полчаса. Вполне достаточно для того, чтобы одеться, если даже мы так быстро не управимся.

Всюду зажигались огни, и вскоре если не в комнатах, то в коридорах стало достаточно светло. Везде замаячили фигуры людей, влезающих в скафандры. Джим и Фрэнк, поскольку собирались уходить, уже были в скафандрах, при оружии и с масками на головах.

— Может, проскочим сейчас? — предложил Фрэнк.

— Нет, — ответил Джим, — они все еще на кухне. Там свет.

По коридору шел доктор Макрей. Джим остановил его.

— Док, как вы думаете, скоро починят электричество?

— Ты что, смеешься?

— Почему, док?

— Это очередная пакость Бичера. Он отключил нас от сети.

— Вы уверены?

— Аварии нет, мы проверяли. Я еще удивляюсь, почему Бичер этого раньше не сделал. Но вы, ребята, не болтайте, отец Джима и так с ног сбился, утихомиривая нервных дамочек.

Несмотря на уговоры капитана Марло, истинное положение вещей скоро стало известно всем. Давление падало медленно, так медленно, что необходимо было оповестить всех и распорядиться, чтобы все надели респираторы. Иначе недостаток кислорода мог бы захватить многих врасплох. Теперь уже бесполезно стало придерживаться версии об аварии, которую вот-вот исправят. Температура в здании постепенно понижалась. Замерзнуть в закрытом изолированном здании они не могли, но ночной холод все же проникал внутрь.

Марло перенес штаб в вестибюль, где заседали при свете фонарика. Джим с Фрэнком потихоньку прокрались туда и спрятались в темноте. Им хотелось быть в курсе дел и совсем не хотелось идти спать, как им было велено, тем более что их кровати, как верно заметил Фрэнк, были уже заняты миссис Марло, Оливером и Филлис. Они не отказались от намерения уйти через мусорный люк, но знали, что там слишком людно и улизнуть незаметно вряд ли удастся.

К Марло подошел Джо Хартли, один из гидропоников колонии, а за ним его жена — она несла их маленькую дочку в защитной пластиковой палатке, над которой, как труба, торчал нагнетатель.

— Мистер Марло, то есть капитан…

— Да?

— Надо что-то делать. Наш ребенок этого не выдержит. У нее круп, а мы не можем добраться до нее, чтобы ей помочь.

К ним протиснулся Макрей.

— Надо было показать ее мне, Джо. — Он осмотрел ребенка через пластик и сказал; — По-моему, малышка в порядке.

— Она больна, говорю вам.

— Хмм, от такого осмотра, конечно, мало толку, и температуру нельзя измерить, но мне кажется, опасности нет.

— Вы просто хотите меня успокоить, — сердито сказал Хартли. — Что можно сказать, когда она под колпаком?

— Что тут поделаешь, сынок, — сказал доктор.

— Что поделаешь! Что-нибудь да надо делать. Это не может…

Жена дернула его за рукав, они пошептались, и Хартли сказал:

— Капитан Марло!

— Да, мистер Хартли.

— Вы как хотите, а с меня хватит. У меня жена и ребенок.

— Вам решать, — холодно сказал Марло и отвернулся.