— Ну и что это доказывает? Ты же научил меня правильному ответу, Майк: «Ты есть Бог».

— И ты есть Бог, моя любовь. Но именно этот главнейший факт, никак не зависящий от веры, может означать, что все веры верны.

— Ладно, пусть… Если они все верны, то в данную минуту мне больше всего подошел бы Шива! — Джилл переменила тему с помощью весьма действенного способа.

— Маленькая язычница! — прошептал он. — Тебя же за это выгонят из Сан-Франциско.

— А мы все равно едем в Лос-Анджелес, там на такие штуки никто внимания не обратит… Ох! Ты есть Шива!

— Танцуй, Кали, танцуй!

Ночью Джилл проснулась и увидела Майка, который стоял у окна и глядел на город.

— Тебе плохо, брат мой?)

Он обернулся.

— Им вовсе не обязательно быть несчастными.

— Любимый, любимый! Давай лучше уедем домой. Этот город вреден для тебя.

— Я все равно буду думать о том же. Боль, болезни, голод, драки — во всем этом нет необходимости. Это еще глупее, чем те маленькие обезьянки.

— Да, мой милый! И все же это не твоя вина!

— Нет… моя…

— Ну если ты хочешь, то — да… Только ведь этот город не один. На Земле еще пять миллиардов жителей. Ты же не можешь помочь им всем.

— Не знаю.

Он подошел к кровати и сел.

— Я теперь грокк их… я могу говорить с ними. Джилл, я мог бы провести наш номер сейчас так, что олухи ржали бы до упаду. Я уверен.

— Ну так в чем же дело? Патти будет рада, да и я тоже. Я люблю цирк, а теперь, когда мы разделили с Патти воду, это все равно что вернуться в родной дом.

Он не ответил. Джилл проникла в его мозг и поняла, что он напрягает все силы, чтобы грокк. Она ждала.

— Джилл? А что надо, чтобы стать рукоположенным?

Первая смешанная партия колонистов достигла Марса; шестеро из семнадцати выживших, оставшихся от двадцати трех первых переселенцев, вернулись на Землю. Будущих колонистов тренировали в Перу на высоте шестнадцати тысяч футов. Президент Аргентины бежал как-то ночью в Монтевидео, прихватив с собой два чемодана; новый президент потребовал от Высшего Суда решения об экстрадиции старого или хотя бы его двух чемоданов. Последний молебен о душе почившей в бозе Агнес Дуглас был отслужен в Национальном кафедральном соборе в узком кругу — присутствовали всего лишь две тысячи человек; комментаторы одобрительно отозвались о мужестве, с которым Генеральный секретарь переносил свою тяжелую утрату. Трехлетка по кличке «Инфляция» с грузом в сто двадцать шесть фунтов одержала победу на Кентуккийском дерби. Двое гостей колонии Эйротель, Луисвилль, умерли во плоти — один по собственному желанию, другой — от инфаркта.

Подпольное издание неавторизованной биографии «Дьявол и преподобный Фостер» наводнило территорию Соединенных Штатов; уже к ночи все экземпляры были сожжены, набор рассыпан, наряду с этим пострадали шаттлы, недвижимость, плюс имели место увечья, побои и нападения. Шли слухи, что в Британском музее сохранился экземпляр первого издания (слухи не подтвердились), а в библиотеке Ватикана — другой (верно, но его выдавали только католическим ученым-церковникам)…

В легислатуру Теннесси был внесен билль, требовавший приравнять число «пи» к трем. Билль был разработан Комиссией по образованию и общественной морали, благополучно прошел нижнюю палату и столь же благополучно скончался в верхней. Межцерковная фундаменталистская группа открыла свой офис в Ван-Бьюрене, штат Арканзас, чтобы собрать средства для посылки миссионеров к марсианам. Доктор Харшоу сделал пожертвование, но отправил его за подписью своего друга (с приложением адреса) — редактора журнала «Новый гуманист» и отпетого атеиста.

Других поводов веселиться у Джубала не было — слишком уж много поступило новостей о Майке. Джубал дорожил приездами Майка и Джилл и очень интересовался прогрессом Майка, особенно после того, как тот сумел развить в себе чувство юмора. Но теперь они редко приезжали домой, так что Джубал был плохо осведомлен о последних событиях.

Джубала не слишком взволновал факт изгнания Майка из Союза теологических семинарий, когда за ним гналась толпа разъяренных теологов, часть которых была в бешенстве потому, что верила в Бога, другая — потому, что нет, но все единодушно ненавидели «Человека с Марса». Джубал считал, что всего, что может приключиться с теологом, исключая колесование, они полностью заслуживают. А для мальчика любой опыт полезен — в следующий раз не будет валять дурака.

Не встревожило его и то, что Майк (с помощью Дугласа) записался под чужим именем в вооруженные силы Федерации. Он был уверен, что ни один сержант не в силах доставить Майку большие неприятности, а то, что может произойти с войсками Федерации, Джубала не слишком волновало — непримиримый старый реакционер Джубал сжег свое свидетельство о почетной отставке и все, что к нему полагалось, в тот день, когда у Соединенных Штатов было отнято право иметь собственные войска.

Джубала удивило лишь то, как мало скандалов учинил Майк в бытность свою «рядовым Джонсом», и то, как долго продержался в армии, — почти целых три недели. Майк увенчал свою воинскую карьеру тем, что захватил целиком все время, предназначенное для ответов на вопросы после одной из лекций, и посвятил его проповеди насчет бесполезности применения силы (с комментариями на тему о желательности сократить численность населения Земли с помощью каннибализма), а затем предложил себя в качестве подопытного кролика для испытания любого оружия с целью доказать, что оно не только бесполезно, но вообще не нужно, если направлено против человека, владеющего самодисциплиной.

Предложения Майка не приняли, а его самого просто вышвырнули вон. Дуглас разрешил Джубалу просмотреть суперсекретный доклад, предназначенный лишь для прочтения и имеющий порядковый номер «один» из трех напечатанных копий, предупредив Джубала, что никто, даже начальник штаба, не знает, что «рядовой Джонс» — «Человек с Марса». Джубал просмотрел докладные, очень противоречивые, повествовавшие о том, что произошло во время тренировки «Джонса» с разными типами вооружения. Самым удивительным для Джубала было то, что некоторые свидетели имели мужество клятвенно утверждать, что собственными глазами видели, будто оружие исчезло.

Самый последний параграф Джубал прочел особенно внимательно. «Заключение: данный субъект является природным гипнотизером, и его можно было бы с пользой задействовать в разведке, а для любых боевых подразделений он решительно непригоден. Его ничтожный коэффициент умственного развития (кретин), низкая степень профессиональной пригодности и параноидальные тенденции (мания величия) делают практически невозможным использование таланта, проявляющегося иногда у врожденных идиотов. Демобилизовать за полной непригодностью без пенсиона и льгот».

Под конец Майку все же удалось позабавиться. На параде, в последний день его пребывания в армии, когда взвод проходил мимо начальства, командующий генерал и его свита оказались до колен завалены тем буколическим вторичным продуктом, который так хорошо известен каждому солдату, но весьма редок на смотровых плацах. Продукт исчез, не оставив ничего, кроме вони и веры в массовый гипноз. Джубал решил, что в организации розыгрышей у Майка явно появился дурной вкус, но потом вспомнил инцидент в медицинской школе, где принимали участие труп и декан… Джубал, к счастью, тогда был в резиновых перчатках… Повезло!

Джубал пришел в восторг от бесславной военной карьеры Майка еще и по той причине, что Джилл провела это время дома. Когда Майк, наконец, вернулся, он, по-видимому, нисколько не был огорчен долгой разлукой. Он даже похвастал Джубалу, что исполнил желание Джилл и никого не услал в никуда… Так… несколько неорганических предметов… Хотя, по мнению Майка, Земля могла бы стать куда лучшим местом, если бы у Джилл не было такой слабости. Джубал спорить не стал. У него самого был длинный список, озаглавленный «Чтоб они сдохли!»