Болометрические замеры показали, что поверхностная температура звезды чуть превышает 6000 градусов по Кельвину, что подтверждалось ее спектрограммой; она была ненамного больше температуры Солнца. Расчеты поверхностных температур третьей и четвертой планет указывали на то, что третья планета может иметь слишком высокую температуру, делавшую проживание людей невозможным, тогда как четвертая, возможно, скована холодом. И на той и на другой была атмосфера.

Быстрый облет планет по гиперболической траектории решил вопрос. Болометр показал, что третья планета слишком горяча и даже четвертая обладает тропическим климатом. У последней была луна, тогда как у третьей планеты луны не было, — еще одно немаловажное преимущество номера четыре, которое делало возможным вычисление массы четвертой планеты с помощью наблюдения периода обращения луны. На основе известной теперь массы и видимого диаметра по формуле Ньютона рассчитали силу тяжести на четвертой планете… девяносто три процента земного тяготения — приятная и даже слишком малая сила тяжести, если принять во внимание диаметр планеты, составлявший более десяти тысяч миль. Спектры поглощения показали присутствие в ее атмосфере кислорода и нескольких инертных газов.

Саймс с помощью Келли перевел «Асгард» на полярную орбиту, для того чтобы облегчить осмотр планеты, — на Макса, как всегда, астрогатор не обращал ни малейшего внимания.

Капитан не пришел в рубку управления даже просто присутствовать при осуществлении этого маневра.

Корабль носился по орбите, пока возможное место высадки изучали из рубки управления, и множество глаз смотрели на поверхность планеты из гостиной «Асгарда». Именно здесь Элли наконец нашла Макса.

Во время подлета к планете они не встречались, потому что Макс был очень занят на вахтах, следовавших одна за другой с короткими перерывами, смертельно уставал и не хотел, чтобы ему досаждали расспросами. Однако после того как орбита была вычислена и корабль вышел на нее, в соответствии с правилами, установленными Саймсом, дежурство в рубке было поручено рядовым специалистам, и Максу снова запретили появляться здесь. Корабль описывал виток за витком с выключенным двигателем, и нужды в астрогаторе в общем-то не было.

Макс не мог удержаться от соблазна взглянуть на незнакомую планету и вместе с пассажирами оказался в гостиной. Он стоял позади всех и смотрел поверх голов, когда Элли схватила его за руку.

— Ты где был?

— На вахте. — Юноша протянул руку и погладил Чипси; обезьянка тут же перепрыгнула ему на плечо и принялась обыскивать карманы в поисках лакомства.

— Вот как? Ты ведь не несешь вахту непрерывно; тебе известно, что на прошлой неделе я послала девять — да-да, девять! — записок к тебе в каюту?

Макс знал об этом; он сохранил все девять, но не ответил на них.

— Извини меня, Элли.

— Теперь он хочет, чтобы его извинили. Ну ладно — прошу тебя, Макс, расскажи мне обо всем. — Она повернулась и посмотрела в огромный иллюминатор на проносящуюся под кораблем поверхность планеты. — Как мы ее назовем? На ней есть жизнь? Где мы совершим посадку? Скажи, Макс, разве ты не взволнован?

— Не так быстро, Элли. Ей еще не подобрали названия — пока мы называем ее «планета» или «номер четыре». Келли предлагает присвоить ей имя Гендрикса. Саймс молчит; думаю, что надеется, что ее назовут в его честь. Насколько мне известно, капитан еще не принял решение.

— Ее следует назвать «Истина», или «Надежда», или что-то в этом роде. А где сейчас капитан, Макс? Я не видела милого старичка так долго!

— Он работает. Сама понимаешь, это для него нелегкое время. — Макс подумал, что его уловка может быть недалека от правды. — Что касается твоих остальных вопросов, мы еще не видели никаких признаков цивилизации — городов, например.

— Неужели под понятием «цивилизация» ты имеешь в виду огромные грязные города?

Макс почесал затылок и усмехнулся.

— Ты попала в самую точку. С другой стороны, я не могу представить себе цивилизацию без городов.

— Почему не можешь представить? У муравьев есть города, есть они и у пчел, но их нельзя назвать цивилизованными существами. Мне представляется прелестная цивилизация, когда все просто сидят на деревьях, поют и размышляют о прекрасных вещах.

— Значит, именно так тебе хочется жить?

— Нет, это слишком скучно. Но ведь можно помечтать, правда? Ты не знаешь, когда мы совершим посадку?

— Нет. Думаю, после того как будет принято решение, что это безопасно.

— Жаль, что они не торопятся. Это так интересно! Мы будем вроде Робинзона Крузо или швейцарской семьи Робинсонов — я никак не могу понять, чем они отличаются друг от друга. Или станем как первые люди на Венере.

— Они погибли.

— Это верно. Но мы-то не погибнем в таком прекрасном мире. — Девушка махнула рукой в сторону красивого зеленого, голубого и туманно-белого шара. — Я собираюсь назвать эту планету «Чэрити» — «милосердие», потому что она очень соответствует такому названию.

— Элли, неужели ты не понимаешь, в каком серьезном положении мы оказались? — спросил Макс тихим голосом, чтобы не встревожить остальных пассажиров. — Это совсем не пикник. Если планета не годится для проживания, мы окажемся в ужасном положении.

— Но почему?

— Послушай, Элли, — только не рассказывай никому. Я сомневаюсь, что кому-нибудь из нас удастся вернуться домой.

По лицу девушки пробежала тень, затем она пожала плечами и улыбнулась.

— Тебе не удастся меня напугать. Да, конечно, мне хотелось бы вернуться домой, — но если ничего из этого не выйдет, ну что ж, мне будет хорошо и здесь, на Чэрити. Я знаю.

Макс промолчал.

«Асгард» совершил посадку на следующий день. Элдрет сумела убедить всех в правильности выбора названия планеты с помощью нехитрого приема: она то и дело называла ее «Чэрити», делая вид, что это название присвоено ей официально, причем старалась повторять его как можно чаще.

Когда разнесся слух, что посадка произойдет в полдень по корабельному времени, Макс отправился в рубку управления, придя к выводу, что присутствовать при таком маневре — его право. Саймс мрачно взглянул на него, но промолчал, и юноше стало ясно почему — в рубке находился капитан Блейн.

Его внешний вид потряс Макса. Казалось, что после неудачного перехода капитан постарел на десять или даже пятнадцать лет. Вместо обычной приветливости на лице капитана был отпечаток чего-то, что юноша никак не мог определить и лишь после нескольких минут мучительных раздумий вспомнил, что подобное выражение он видел у лошадей, которые были слишком старыми для напряженной работы, но продолжали трудиться — склоненная голова, помутневшие глаза, ощущение примирения с судьбой одновременно невыносимой и неизбежной. Кожа на лице старика висела складками, словно он не ел несколько дней или даже недель. Казалось, он не замечает того, что происходит вокруг.

Во время маневра он заговорил лишь однажды. Перед тем как стрелка хронометра остановилась на полудне, Саймс выпрямился у консоли и посмотрел на шкипера. Блейн поднял голову и хриплым шепотом произнес:

— Производите посадку, мистер.

Имперский военный корабль, совершающий посадку на незнакомой планете, обычно посылает на поверхность автоматическую станцию, которая начинает затем посылать радиолокационные сигналы, и корабль заходит на посадку по ее лучу. «Асгард», однако, был грузопассажирским лайнером; он совершал посадки лишь в космопортах, оборудованных лучами, посадочными огнями и другими приспособлениями. Соответственно на этот раз посадка осуществлялась вслепую по заранее вычисленной посадочной траектории и контролировалась радиолокаторами. После тщательного изучения фотографий было выбрано место в открытой долине. Поскольку планета почти всюду была покрыта густыми лесами, выбор места для посадки оказался весьма ограниченным.

Саймс выглядел воплощением умения и опыта пилота; его руки покоились на контрольной панели, глаза не отрывались от экрана радиолокатора, где вырисовывалась картина участка, куда опускался корабль, а над экраном висели в ряд фотографии для сравнивания, как радиолокационные, так и в видимом спектре.