— Не надо спешить, сэр. Вы заявили в присутствии свидетелей, что я не готов к несению вахты, поэтому я не могу принять на себя такую ответственность.

— Черт побери! Что вы пытаетесь делать? Шантажируете меня?

Юноша подумал про себя, что именно это и является его целью, но ответил вслух:

— Я бы не сказал этого, сэр. Вы пытаетесь совместить несовместимое.

— Пожалуй… пожалуй, вы можете нести вахту в настоящее время, когда ничего серьезного не происходит.

— Хорошо, сэр. Прошу занести ваше решение в вахтенный журнал.

— Что?

— Принимая во внимание обстоятельства, сэр, я настаиваю на соблюдении буквы закона и прошу вас занести высказанное вами мнение в вахтенный журнал.

Саймс выругался про себя, схватил ручку и принялся быстро писать, затем показал журнал Максу:

— Вот!

Макс прочитал: «М. Джонс обладает достаточной квалификацией для исполнения обязанностей вахтенного офицера во время полета в космическом пространстве, за исключением аномальных ситуаций. Подписал Р. Саймс, астрогатор».

Юноша обратил, разумеется, внимание на сделанную Саймсом оговорку, что не давало ему возможности стать постоянным астрогатором. Тем не менее Саймс не нарушил закона. «К тому же, — подумал Макс, — мне не хочется уходить из группы специалистов, работающих в «беспокойной дыре». Единственным утешением было то, что, поскольку «Асгард» все равно потерялся в космическом пространстве, рекомендации Саймса не будут иметь никакого значения.

— Все в порядке, сэр.

Саймс придвинул к себе журнал.

— Теперь отправляйтесь. Не забудьте прийти на смену вовремя.

— Слушаюсь, сэр. — Макс не удержался от того, чтобы напоследок не уколоть Саймса: одержанная победа опьянила его. — Позвольте задать вам вопрос, сэр: вы сами собираетесь в будущем приходить на вахту в положенное время?

— Что?

— В соответствии с законом запрещается работать больше четырех часов из каждых восьми, за исключением экстремальных ситуаций, запись о которых делается в вахтенном журнале.

— Идите отдыхать!

Макс отправился к себе в каюту, чувствуя себя одновременно счастливым и безмерно усталым. Он не любил ссор; после них у него оставалось неприятное впечатление.

Юноша распахнул дверь — и едва не упал, наткнувшись на Сэма.

— Ты, Сэм?

— Я, конечно. Что случилось с тобой, малыш? Можно подумать, что за тобой гонятся черти.

Макс рухнул на койку и вздохнул.

— И мне так кажется.

Он рассказал Сэму о ссоре с Саймсом.

Сэм кивнул, не скрывая одобрения.

— Только так и можно разговаривать с подобными кретинами — нападать на него до тех пор, пока он не извинится. Давай всякий раз ему отпор, и он начнет испытывать к тебе уважение.

Макс грустно покачал головой.

— Сегодня мне это удалось, и было даже приятно, но он все равно найдет способ отыграться. Ничего не поделаешь.

— Напрасно так думаешь, приятель. Сохраняй спокойствие и жди своего шанса. Если он глуп и у него плохой характер, — а Саймс именно таков, я понял это уже давно, — а ты умен и умеешь держать себя в руках, рано или поздно он допустит ошибку, и вот тут-то ты его и прихлопнешь. Таков закон природы.

— Может быть. — Макс повернулся и сел. — Сэм! У тебя снова знак старшины корабельной полиции!

— А ты раньше не заметил?

— Я слишком увлекся своими проблемами. Расскажи, как ты сумел этого добиться. Неужели первый офицер решил забыть о прошлом и простить тебя?

— Не совсем так. Тебе уже известно о происшествии вчера вечером?

— Ну известно. Но мне сообщили, что официально ничего не случилось.

— Совершенно верно. Мистер Уолтер знает, когда лучше сделать вид, что он ничего не видел.

— И все-таки — что произошло? Мне сказали, что ты постучал по чьим-то головам.

— Явное преувеличение. Если и постучал, то лишь для виду. Мне приходилось служить на кораблях, где подобные потасовки считались хорошим упражнением, способствующим перевариванию ужина. Дело было так, Макс: несколько парней очень перепугались, услышав о том, что корабль потерялся в космическом пространстве, и напились огненной воды. Затем парочка болтунов с длинными языками и почти без мозгов заявили, что их осенило: нужно пойти и поговорить с капитаном, это, дескать, их право. А поскольку большинство людей — бараны, то решили идти все вместе, стадом. Попадись им офицер, он запросто отправил бы их спать по кубрикам, и никаких неприятностей не было бы. Однако мой предшественник столкнулся с ними и приказал разойтись. С этого и началось — они отказались. Боюсь, мой предшественник не обладает талантом дипломатии. Тогда он завопил: «Это мятеж! На помощь!» — после чего разразилась буря.

— Ну а ты, Сэм? Попытался помочь полиции?

— Что ты, малыш. Я стоял в стороне, на безопасном расстоянии и наслаждался веселым зрелищем. И тут заметил, что по трапу спускаются комнатные шлепанцы мистера Уолтера. Я немедленно вмешался в драку и сыграл решающую роль в наведении порядка. Запомни, Макс, лучший способ отличиться заключается в том, чтобы сначала удостовериться, что за развитием событий наблюдает генерал, и действовать после этого.

— Откровенно говоря, я не считал тебя кандидатом на роль героя, — усмехнулся Макс.

— Какой из меня герой! Короче говоря, все утихомирилось. Мистер Уолтер послал за мной, выругал меня, сказал, что я негодяй, мошенник и вор, — затем предложил мне вернуться на пост старшины корабельной полиции, если я гарантирую дисциплину и порядок среди членов команды. Я посмотрел ему в глаза — самым искренним взглядом — и ответил, что приложу все усилия. Таким образом, я снова шеф полиции.

— Я очень рад за тебя, Сэм.

— Спасибо. Затем мистер Уолтер окинул меня испытующим взглядом и сообщил, что, по его мнению, — будто он не знал этого! — где-то на корабле тайно работает самогонный аппарат. Он приказал найти его, а также уничтожить все запасы уже готового самогона.

— Вот как? Ну и что сказал мистер Джи?

— Мы с Толстяком разобрали аппарат, отнесли на склад составные части и спрятали сотни бутылок с огненной водой. Я попросил Джиордана не пускать их в оборот до тех пор, пока корабль не выберется из теперешнего положения. И напоследок убедительно заявил, что если Толстяк нарушит данное мне слово, я переломаю ему руки и ноги.

— Как здорово, Сэм, что ты снова завоевал расположение начальства, — улыбнулся Макс. — Хорошо, что ты нашел время сообщить мне об этом. — Он широко зевнул. — Извини. Я столько не спал.

— Исчезаю. Но к тебе я пришел не для того, чтобы рассказать о своем успехе, а задать вопрос.

— Спрашивай.

— Когда ты в последний раз видел капитана?

Макс задумался.

— В день перехода. А почему ты спрашиваешь об этом?

— Верно, и больше никто не видел его с тех пор. Я думал, что он проводит все время в «беспокойной дыре».

— Нет, в рубке он не появлялся. Между прочим, его не было и за столом — по крайней мере тогда, когда я бывал в кают-компании.

— Еду ему приносят в каюту. — Сэм встал. — Это очень, очень интересно… Гм… думаю, не стоит никому говорить об этом, Макс.

…Когда юноша пришел на вахту сменить Саймса, они обменялись всего несколькими словами. В дальнейшем Саймс вел себя так, словно Макса не существовало, если не считать пары коротких слов при смене. Капитан так и не появился в рубке. Максу хотелось спросить об этом Келли, но всякий раз что-то удерживало его. Однако по кораблю поползли слухи; капитан болен, капитан без сознания, первый офицер и корабельный врач освободили его от исполнения обязанностей шкипера, и даже о том, что капитан проводит все время за расчетами, стараясь изобрести новый и удивительный метод возвращения корабля в свою Галактику.

Вскоре все уже знали, что корабль потерялся в бесконечных просторах вселенной, но как-то привыкли к этому, и истерических выходок больше не было; пассажиры и экипаж успокоились и пришли к выводу, что решение вывести корабль на орбиту вокруг звезды типа земного Солнца, к которой летел корабль, было единственно разумным. «Асгард» уже настолько приблизился к этой звездной системе, что стало ясно — у звезды есть планеты. Действительно, еще ни разу не удавалось обнаружить подобную звезду без окружения планет, но все-таки, увидев их на стереопластинке, все вздохнули с облегчением. Оставалось только сделать выбор между планетами номер три и номер четыре.