Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я с трудом разобрал, что она прошептала.

— Почему не увидишь? Увидишь!

— Как это? Ты ведь сказал, что ложишься в «долгий сон»… на тридцать лет, — сам сказал.

— Да, так и есть. Должен лечь. Слушай, Рикки, вот что можно сделать, чтобы мы встретились. Будь умницей, поезжай к бабушке, ходи в школу, а деньги пусть копятся. И к двадцати одному году у тебя будет достаточно денег, чтобы самой лечь в «долгий сон», если, конечно, ты к тому времени не передумаешь увидеться с нами. А когда проснешься, мы будем поджидать тебя там — Пит и я. Торжественно обещаем.

Она немного успокоилась, но еще не улыбалась. После долгого раздумья она наконец спросила:

— Вы и вправду там будете?

— Да. Но нам с тобой надо точно договориться. Если ты решила, сделай, как я скажу: обратись в «Космополитен». Это страховая компания. И при оформлении документов не забудь указать, чтобы тебя обязательно поместили в Риверсайдский храм… и распорядись, чтобы тебя разбудили в первый день мая 2001 года — ни позже и ни раньше. Именно в этот день я буду тебя встречать. Если захочешь, чтобы я присутствовал при твоем пробуждении, специально оговори это при оформлении, иначе дальше комнаты ожидания меня не пустят, — знаю я тамошних въедливых служителей. — Я достал конверт с запиской, заготовленной еще в Денвере. — Тебе необязательно запоминать, что я сказал, — тут все написано. Сохрани его, а в день совершеннолетия решишь, как тебе поступить. Но в любом случае мы с Питом будем тебя ждать. — И я положил конверт с наставлениями поверх сертификата.

Мне показалось, что я убедил ее, но она и теперь не дотронулась до бумаг. Она лишь пристально взглянула на них, а потом тихо сказала:

— Дэнни…

— Да, Рикки?

Она опустила глаза и продолжала так тихо, что я с трудом разбирал слова:

— Если все так и будет… ты женишься на мне?

Кровь бросилась мне в лицо. В глазах потемнело.

Но ответил я твердо и внятно:

— Да, Рикки. Этого-то я и хочу. Потому я ложусь в «долгий сон».

Я оставил ей еще один конверт — с надписью: «Вскрыть в случае смерти Майлза Джентри». Я ничего не стал объяснять ей — просто попросил сохранить.

В нем содержались улики, изобличавшие Белл в брачных аферах и других ее преступных деяниях; с их помощью любой адвокат без труда выиграет процесс о завещании Майлза в пользу Рикки.

Потом я снял с пальца кольцо, полученное при окончании института, — другого у меня не было — и отдал ей, сказав, что мы теперь обручены.

— Оно тебе великовато, но ты сохрани его. Когда проснешься, я подарю тебе другое.

Она крепко зажала кольцо в кулачке.

— Не надо мне никакого другого.

— Ладно. А теперь попрощайся с Питом, Рикки. Пора ехать, у меня нет ни минуты.

Она крепко обняла Пита и передала его мне, пристально глядя мне в глаза. По ее лицу, оставляя на грязных щеках две дорожки, текли слезы.

— Прощай, Дэнни.

— Не «прощай», Рикки, а «до свидания». Мы будем ждать тебя.

В четверть десятого я вернулся к мотелю. Оказалось, что автобус в аэропорт уходит из центра городка через двадцать минут. Я отыскал единственного здешнего торговца подержанными автомобилями и сбыл ему свою машину за полцены, получив тут же наличными. Вероятно, эта была самая скорая сделка в истории торговли. Оставшегося времени едва хватило, чтобы тайком протащить Пита в автобус (летный персонал недолюбливает страдающих воздушной болезнью котов), и в одиннадцать с минутами мы уже были в кабинете мистера Пауэлла.

Мистер Пауэлл был очень недоволен, что я отказался вверить заботам Всеобщей свои капиталы, и вознамерился прочитать мне мораль по поводу потери документов.

— Не могу же я просто просить судью во второй раз заверить одни и те же документы, а ведь еще и суток не прошло. Это выходит за всякие рамки.

Я помахал перед его лицом пачкой денег с весьма впечатляющими цифрами на банкнотах:

— В ваши обязанности не входит мотать мне нервы, господин блюститель. Хотите, чтоб я был вашим клиентом? Если нет, так и скажите, я ведь могу пойти в «Центральную долину». Потому что лечь в «долгий сон» мне нужно именно сегодня.

Он все еще кипел от злости, но, похоже, сдался. Потом он начал ворчать о дополнительных шести месяцах холодного сна и ни за что не хотел гарантировать точную дату пробуждения.

— В контрактах обычно указывается: «Плюс-минус один месяц на усмотрение администрации с целью избежания риска при пробуждении».

— А в моем контракте не указывайте. В нем должна стоять точная дата: «27 апреля 2001 года». И мне плевать, будет ли это написано в бланке Всеобщей или «Центральной долины». Вы продаете, мистер Пауэлл, а я покупаю. Не можете продать, что мне надо, так я пойду туда, где могут.

Он внес изменения в контракт, и мы заверили его своими подписями.

Ровно в двенадцать я предстал перед врачом для заключительного осмотра. Он внимательно взглянул на меня:

— Ты пил?

— Трезв как стеклышко.

— Это еще выяснить надо. Увидим.

Обследовал он меня не менее тщательно, чем «вчера». Наконец он отложил свой резиновый молоток и сказал:

— Удивительно. Ты же в гораздо лучшем состоянии, чем вчера. Просто поразительно.

— Эх, знали бы вы хоть сотую долю всего, док…

Я взял Пита на руки и гладил его, пока ему делали успокоительный укол. Потом лег сам, и меня принялись готовить к холодному сну. Я мог бы, конечно, и подождать еще день-два, но, честно говоря, мне очень не терпелось поскорей оказаться в 2001 году.

Около четырех я мирно уснул; на груди у меня покоилась голова Пита.

Глава 12

На этот раз я видел более приятные сны. Только однажды мне приснился сон, навеявший чувство разочарования и безысходности. Будто я шел и шел, дрожа от холода, бесконечными коридорами, заглядывая во все двери в надежде, что уж следующая непременно окажется Дверью в Лето и за нею меня ждет Рикки. Пит мешал мне, то и дело забегая вперед; у котов есть такая вредная привычка — шмыгать под ногами туда-сюда, если, конечно, они уверены в своей полной безнаказанности. Перед каждой дверью он проскакивал у меня между ног, выглядывал наружу, убеждался, что там все та же зима, и отпрыгивал назад, едва не сбивая меня с ног. Но нас с ним не оставляла надежда, что уж следующая-то дверь обязательно будет Дверью в Лето.

На этот раз я проснулся легко: все мне было уже привычно. Доктор был даже несколько раздосадован, что я не захотел поболтать с ним, а сразу спросил завтрак и «Таймс». Вряд ли стоило объяснять ему, что мне не впервой выходить из анабиоза: все равно он бы мне не поверил.

Меня ожидала недельной давности записка от Джона.

«Дорогой Дэн!

Ты оказался прав. И как тебе удалось все предугадать?

Выполняю твою просьбу и не встречаю тебя, но Дженни этим недовольна. Я как мог объяснил ей, что первое время ты будешь очень занят; а пока она посылает тебе сердечный привет и надеется, что мы вскоре увидимся. У нас все в порядке, хотя я потихоньку начинаю сдавать. Дженни же еще больше похорошела.

Hasta la vista, amigo[196].

P. S. Если приложенной к письму суммы недостаточно — позвони. Возьмем еще там, где их делают. Я считаю, что фирма наша процветает.

Джон».

Сперва я собрался было позвонить Джону — поприветствовать его и рассказать о блестящей мысли, пришедшей мне в голову во сне: сделать штуковину, которая превратит купание в ванне из обычной гигиенической процедуры в тонкое удовольствие. Но потом раздумал: сперва надо было заняться другим. А пока я не забыл подробностей нового замысла, я кое-что записал. Вскоре я заснул. Заснул и Пит, сунув голову мне под мышку. Надо было отучить его от этого. Приятно, но не очень удобно.

Тридцатого апреля, в понедельник, я выписался и отправился в Риверсайд, где снял комнату в гостинице. Как я и ожидал, по поводу Пита возникли сложности: автоматический коридорный взяток не берет — тоже мне усовершенствование; по счастью, человеческое естество помощника управляющего оказалось более восприимчивым. Он внял моим доводам — хрустящим и весомым. В ту ночь я спал плохо. Очень волновался перед встречей с Рикки.

вернуться

196

До свидания, друг (исп.).

533
{"b":"816702","o":1}