Джо опустил глаза, почесал Доктора Ливингстона за ухом. Потом внезапно вскинул голову и улыбнулся.

— Один роббер. И оберу тебя до нитки.

— Черта с два! Барби! Будешь четвертой?

— С удовольствием!

Джо выпало играть в паре с Карен. Он разобрал карты и угрожающе произнес:

— Ну, теперь держитесь!

— Следи за ним, Барби!

— Хочешь побочную ставку, па?

— А что ты мне можешь предложить?

— Ну… хотя бы мое юное тело.

— Не пойдет, чахловато, да и не в моем вкусе.

— Ты просто ужасно несправедлив ко мне. Я не чахлая, а изящная. Ну ладно, а как насчет моей жизни, судьбы и девичьей чести?

— И что ты за все это хочешь?

— Браслет с бриллиантами.

Барбара с удивлением заметила, что на сей раз Хью играет из рук вон плохо: он то и дело обсчитывался, часто пасовал. Она поняла, что он еле жив от усталости, милый, бедняжка! Видно, кому-то придется прижать и его, не то он просто убьет себя, пытаясь в одиночку вынести груз на своих плечах.

Через сорок минут Хью написал долговую расписку на бриллиантовый браслет, и они стали укладываться спать. Хью с удовлетворением заметил, что Джо разделся и нагишом лег на нижнюю койку. Именно так, как ему и было велено. Дьюк, тоже голый, растянулся на полу. В убежище было жарко: такая груда железобетона не могла быстро остыть, а воздух снаружи перестал поступать, как только закрыли крышкой люк.

С духотой не справлялись даже вентиляционные отверстия. Хью отметил про себя, что нужно придумать какую-нибудь решетку, которая бы не впускала внутрь медведей и не выпускала наружу кота. Но все это потом, потом…

Он взял фонарик и вошел в хранилище.

Книги снова были кем-то расставлены по полкам, кроме тех, которые еще лежали и сохли. Он задумчиво перелистал несколько штук, искренне надеясь, что вред им причинен небольшой.

Последние книги на свете… Похоже на то, во всяком случае.

Он вдруг почувствовал такую жалость, которой не испытывал даже при абстрактной мысли о гибели миллионов людей. Гибель миллионов книг казалась ему событием более страшным и делом более жестоким, чем убийство людей. Все люди рано или поздно умирают. Смерть ни для кого не делает исключения. Но книга не должна умирать, и грешно убивать ее, ведь книги — олицетворение человеческого бессмертия. Сжечь книгу… Это все равно что изнасиловать беззащитную.

Книги всегда были его лучшими друзьями. Они учили его всему на свете. Они согревали его в момент одиночества. Внезапно он почувствовал, что, если бы ему не удалось сохранить хоть немного книг, жизнь потеряла бы для него смысл.

Большая часть его библиотеки являлась собранием книг, могущих принести практическую пользу. Британская энциклопедия… — Грейс считала, что лучше на это место водрузить телевизор: «Ведь ее потом, возможно, нелегко будет продать». Объемистость энциклопедии его тоже не совсем устраивала, но это издание являлось самым компактным хранилищем знаний из всего того, что мог предложить рынок. Книга Че Гевары «Партизанская война» — слава Богу, что она им не понадобится! Да и соседние с ней «Партизанскими тропами» Мао Цзе-дуна, в переводе Гриффита, и книга Тома Уинтрингема «Новые способы ведения войны» — пособие для войск специального назначения — можно забыть о них. «Не хочу я убивать, я не умею воевать, мне не надо войны опять!» — вспомнил он.

«Настольная книга бойскаута», «Справочник по конструированию», «Пособие по ремонту радиоаппаратуры», «Охота и рыболовство», «Ваш загородный дом: печи и трубы», «Пособие по выживанию», разработанное особым отделом штаба морской пехоты, «Техника выживания» — издание штаба ВВС, «Практическое пособие по плотницкому делу» — книги все полезные, важные и недорогие. «Поваренная книга для путешественников», «Медицина без докторов», «Пять акров и независимость», самоучитель русского языка, русско-английский и англо-русский словари, справочник растений.

«Антология английской поэзии» оксфордского издания, «Сокровища американской поэзии», «Книга игр» Хойла, «Анатомия меланхолии» Бертона, его же «Тысяча и одна ночь», старая, добрая «Одиссея» с иллюстрациями Вайета, «Избранные стихотворения» Киплинга и его «Сказки просто так», однотомник Шекспира, молитвенник, Библия, «Занимательная математика», «Так говорил Заратустра», стихи Т. С. Элиота, Р. Фроста…

Как он сетовал на то, что его собрание художественной литературы не включает в себя всего, что он хотел бы сейчас иметь! Как жаль, что нет здесь произведений Марка Твена — для них он нашел бы место. Как жаль, что…

Поздно, слишком поздно. Его скромная библиотека — это все, что осталось от некогда могучей культуры. «Верхушка башни окунулась в облака…»

Он очнулся и понял, что заснул стоя. Зачем он пришел сюда? Что-то важное… Ах да! Дубление кожи. Кожа! Барбара ходит босая. Нужно сделать ей мокасины. Наверное, самое лучшее — заглянуть в «Британику» или в какое-нибудь специальное пособие…

Нет, слава Богу, соль не нужна. «Найдите дуб…» — впрочем, лучше, если Барбара сама найдет его, — это заставит ее ощутить себя полезной. И для Джо нужно подыскать какое-нибудь дело, которое только он один будет способен довести до конца. Пусть бедняга потешится общим восхищением, почувствует, что действительно нужен всем. Главное — не забыть…

Хью с трудом дошел до главной комнаты, взглянул на верхнюю койку и понял, что не испытывает ни желания, ни сил забираться на нее. Он улегся на одеяло, на котором они играли в карты, и мгновенно заснул.

К завтраку Грейс не вышла. Девушки быстро покормили мужчин и остались, чтобы вымыть посуду и прибраться. Дьюк отправился на охоту, взяв с собой кольт сорок пятого калибра и охотничий лук. Он сам так решил: стрелы можно собрать или сделать новые, а пули пропадали безвозвратно. Дьюк несколько раз взмахнул рукой и пришел к выводу, что его плечо в норме.

Он проверил часы и велел, если его не будет к трем часам, чтобы возле убежища зажгли дымный костер.

Хью велел девушкам вынести на солнце все книги, которые хоть немного отсырели, и, вооружившись киркой и лопатой, принялся вгрызаться в землю. Джо хотел было помочь ему, но Хью категорически отказался от всякой помощи.

— Слушай, Джо, ведь нужно сделать тысячи дел. Пожалуйста, займись ими.

— Что бы мне такое сделать?

— Ну, например, составь инвентарные списки. Помоги Дьюку в учете всего, что невозможно восстановить. По ходу дела у тебя будут возникать разные соображения, записывай их. Посмотри по книгам, как изготовляются мыло и свечи. Проверь оба дозиметра. Только возьми оружие и будь начеку. Следи, чтобы девицы не выходили невооруженными. Черт побери, да хоть придумай, как устроить канализацию и водопровод без труб, свинца и цемента.

— Разве такое возможно?

— Но ведь кто-то сделал же это первым? И объясни этому хвостатому надсмотрщику, что помощники мне не нужны.

— О'кей. Док, иди сюда! Сюда, сюда!

— Да, и еще, Джо. Можешь предложить девушкам свои услуги в качестве охраны, пока они купаются. Смотреть на них при этом не обязательно.

— Хорошо. Но только я скажу им, что это не мое предложение. Я не хочу, чтобы они думали…

— Послушай, Джо. Эти девушки — пара нормальных, здравомыслящих, злых на язычок американских девчонок. Можешь им говорить что угодно, они все равно будут уверены, что ты подглядываешь. Ведь основой их мировоззрения является чувство собственной неотразимости. Так что, по их понятиям, мужчина просто не может не подсматривать за ними. Ты их ни в чем не убедишь, а только обидишь.

— Кажется, я понял, — сказал Джо и удалился.

Хью начал копать, думая при этом, что он-то никогда не упускал случая в таких делах. Этот неисправимый питомец воскресной школы, вероятно, и на обнаженную леди Годиву постеснялся бы взглянуть. Хороший парень — а воображения ни на грош. Правда, положиться на него можно полностью. Досадно, что пришлось обойтись с ним так круто…

Очень скоро Хью понял, что его худшие опасения подтвердились: работать без тачки оказалось невозможно. Он пришел к такому заключению, не успев еще выкопать достаточно большой ямы. Трудиться без всякой механизации было, конечно, тяжело, но совсем уж немыслимо таскать лопатой выкопанный грунт. Более того, для нормального человека это просто оскорбительно.