— Я тоже хочу! Можно мне посмотреть?

— Принцесса с сомнением глянула на подругу и её опекунов, которые в компанию не набивались, но наверняка тоже были не против увидеть вблизи дракона. Но Эрид такие смотрины не оценит, и в любом случае не будет учтив. Скорее всего наорёт на Агату и до смерти напугает остальных. И ей станет неловко вдвойне.

— Чтобы торитт призвала своего оборотня, она должна сконцентрироваться. Для этого необходимо одиночество, иначе может не получиться.

Лира сразу приуныла, но делать было нечего. Вообще-то акробатка видела Эрида в лазарете, но тогда он пришёл ногами, как обычный человек. И хотя даже в таком состоянии он неизменно вызывал у всех болезненное любопытство, фурор производили всё-таки крылья и чешуя.

— Только на пару слов. Мы не задержим вас надолго.

— Лучше пообещай, что он не сожжёт мою кибитку, а заодно и всех нас своим адским пламенем.

Агата рассеянно махнула рукой. Наследница уже продиралась через заросли пшеницы подальше, к видневшемуся впереди клочку земли, украшенной снопами.

— Эрид не выдыхает огонь. Он убивает током.

Девочка уже не видела обалдевших взглядов, но догадывалась о них. Пространство, к которому она пробралась, было не особо большим, но послужить для посадки дракона могло. Снопы, конечно, пострадают, как и ближайшие колосья пшеничного моря, но это лучше, чем призывать его прямиком в заросли. А на большой дороге — великая она там или нет — есть риск, что какого-нибудь случайного путника хватит для начала приступ сердца, а затем — жгучее желание рассказать каждому встречному о том, что он здесь увидал.

Сказав, что долго не задержит своих спутников, Агата подозревала, что врёт. Прежде ей не приходилось призывать ментально дракона. Змей прилетал сам — либо потому что хотел, либо потому что обещал. В качестве исключения Эрид появился в замке, когда принцесса чуть не разбилась насмерть. Он сам это почувствовал, как и положено в их случае: боль одного перескакивает на другого как блоха. Чем она сильнее, тем больше блох. А сейчас самочувствие Агаты было вполне удовлетворительным, как и настроение. Её дракон летает чёрти где, и не подозревает о том, что случилось. К большому сожалению девочки, не поставить его в известность попросту невозможно. Так пусть лучше уж узнает сейчас, чем потом и от других.

У некоторых торитт ментальная связь с оборотнями была сильной от природы, но большинству приходилось её развивать и натаскивать. Лучшую подготовку получали наследные принцессы: в возрасте четырнадцати лет их выдёргивали из роскоши дворца и отправляли в цитадель на Чёрных островах. Туда могли проникать только избранные, ну или самые наглые. В этом месте бритые на лысо отшельники-чародеи открывали будущим королевам секреты неограниченного контроля над драконами. В первую очередь над своими, но и остальные чудовища попадали под власть правительниц Астор. Говорили, отшельники ведают не только тайной контроля, но и секретом отречения: связь между оборотнем и торитт якобы можно разорвана при их взаимном согласии. Но никто и никогда этого не проверял, не было таких дураков. Зачем отказываться от обладания огромной силой? И сами оборотни едва ли могли желать подобного. Проклятие приковало их к определённым людям, сделало зависимыми.

До обучения наследницы имели полное право никак не использовать власть над чудовищами. Занятий и забот и так хватало. Их братья и сёстры, в зависимости от умений, иногда призывали своих змеев, либо общались с ними, как и все простые смертные — при помощи слов. Нердал являлся на зов королевы с тех пор, как ей исполнилось шесть. А вот Агата решила применить эту способность впервые, и боялась, что ничего не получится.

Она закрыла глаза, чтобы очистить разум от посторонних мыслей. Когда их количество сократилось практически до нуля, что-то защекотало ногу. Новая порция раздумий замаячила в голове, как белый флаг над окопом. Нервное и мягкое перекатилось по туфле девочки, и флажок стал рьяно развиваться из стороны в сторону. Это никуда не годилось. Агата открыла глаза и обнаружила мышь-полёвку у себя под ногами. Зверок флегматично разглядывал пшеничные стены и наплевательски относился к соседству с самой наследной принцессой. Мышь дёрнула носом над брошенным колоском и убежала в гущу стебельков, ни разу не оглянувшись. Агата решила больше не закрывать глаза. Она так же, как и полёвка, стала всматриваться в горизонт. Поле казалось огромным из-за своего однообразия. В нём было что-то надёжное. Это помогло очистить разум от мышей, кибиток и шуток Лиры. Девочка глядела, как колышутся колосья, и время перестало быть временем. Оно просто исчезло.

Никаких мысленных команд не требовалось. Надо было только собрать всю энергию, какая только нашлась в качающем золото сердце, и выпустить её наружу чистым, невидимым порывом. Этот порыв должен отыскать того, кто нужен принцессе, и привести его к ней.

Мгновенно сработать не могло. Агата понимала это, и продолжала спокойно разглядывать пшеничный край. Здесь легче дышать, дым не валил из множества труб, и машины не гудели в воздухе и на земле… Что делает сейчас Сиена? Злится?

Возможные ответы на этот вопрос прийти не успели. Их спугнул нарастающий шум от огромных кожистых крыльев. Агата упёрла руки в боки. Сейчас ей влетит, но ничего — она терпеливо выслушает все упрёки. Справедливые, надо признать. Девочка осознавала это и всё равно делала по-своему.

Кто-то истерически заржал. Агата обернулась и вытянула шею, чтобы разглядеть компанию на дороге. Жеребёнок не была морально готова к встрече с летающим монстром, да и люди, судя по вытаращенным глазам, тоже. Дракон увидел их и издал жуткий, утробный рык. Принцесса знала, что это самое обычное фырканье, только вот бедные артисты об этом даже не догадывались. Перспектива быть сожжёнными или убитыми током наверняка перестала быть для них шуточной. Прийти пешком Эрид, конечно же, не мог, это заняло бы года два. Но лететь мог он бы как-нибудь потише.

Туша с грохотом опустилась на землю, уничтожив некогда аккуратные снопы сена.

— У тебя две минуты на объяснения. Если за это время тебе не удастся сразить меня душещипательным рассказом, отволоку тебя обратно во дворец. За волосы. И прилюдно.

На счёт волос Агата не поверила, но вот остальные угрозы Эрид мог привести в исполнение. Время, когда он раскаивался за каждое грубое слово по отношению к ней давно прошло. Теперь был разговор короткий.

— Только смени сначала облик, ты их пугаешь. Ещё постарайся не говорить так громко. Если это возможно, конечно.

Оборотни не умели говорить тихо в обличии зверя. Можно было бы, конечно, попытаться сейчас, но дракон всё сделал в точности наоборот.

— Пугаю? Эти крестьяне должны дрожать от страха!!! На то они и крестьяне.

Может быть до этого циркачи и не могли в точности разобрать слова чудовища, но теперь, стараниями Эрида, отчетливо слышали всё, что он думает о них и об Агате. Рычащий замогильный голос даже принцессу заставил побледнеть. Так оборотень с ней никогда не разговаривал.

— Вообще-то они бродячие артисты. Они приняли меня к себе, на Великую Бесконечную дорогу. Да, звучит странно, но так они это называют.

— Какую, к дьяволу, великую дорогу?! Ты что, совсем ополоумела?!

Воздух опасно наэлектризовался.

— Стань человеком, пожалуйста. Я всё объясню.

Эрид смотрел на неё как удав. Возможно, в эту минуту ему казалось самым лучшим решением швырнуть в девчонку молнией и избавить себя раз и навсегда от головной боли. И плевать ему на то, что мёртвая торитт приносит мучений больше, чем живая.

Если такое иссушение и было, то дракон его поборол. Видя, что Агата покорно ждёт, не согласится ли он исполнить её просьбу, Эрид всё-таки сменил облик. Перед принцессой стоял знакомый молодой мужчина с золотыми — как и у неё — глазами. С ног до головы одетый в чёрное, а ещё злой до чёртиков.

— Я стал человеком. А ты когда планируешь?

Громкости убавилось, и то хорошо. Говорил он раздражённо и язвительно, зато уже привычным баритоном, который в нормальных обстоятельствах казался приятным. Сейчас дракона с трудом хватало на то, чтобы не орать. Чтобы отбить у него желание тащить её обратно к Сиене, необходимо открыть всё, что накопилось в сердце Агаты за последние дни — с того самого момента как мать пожелала ей смерти. Обыкновенного приказа недостаточно: дракон мог ослушаться не смотря на угрозу мучений. Надо объяснить, заставить понять, какие чувства двигали принцессой. Девочка боялась, что если заглянет в свою душу, то поймёт, что и сама не знает. Она запуталась и надеялась, что Бесконечная дорога поможет обрести себя. Своих слов не хватало, и принцесса попросту взяла речь Лиры — с которой акробатка так убедительно распиналась перед опекунами. Переложила на свой лад, опуская неуместные шутки и словечки из обихода артистов. Получилось неплохо.