Воздух всколыхнулся ещё раз. Принцесса нехотя обратила на это внимание.

— Что ещё такое?

— Вселенная недовольна нашими прогулками.

— Да мы же только прибыли!

— Ну давай, договорись с ней. Попробуй приказать, топни ногой. Мне ли тебя учить?

С недавних пор Эрид стал выказывать куда меньше почтения, разговаривая с Агатой. Пропала осторожность, боязнь чем-нибудь обидеть. Вероятно, он просто перенял худшие черты своей торитт. А что до параллельного мира: да, было бы неплохо оглядеть здесь всё как следует, посмотреть на города и сёла, увидеть чудеса природы. Взлететь бы в небеса, расправив крылья, и со скоростью света пронестись над всей параллелью! И желательно без дополнительного груза на буксире. Без принцессы, то есть.

Что думает по этому поводу сама Агата, дракон не знал, но об одном догадаться нетрудно: ни его, ни её мечтам не суждено исполниться в ближайшее время. На это намекала образовавшаяся в воздухе воронка. Видели её, судя по всему, только они двое.

— Нууууу нееееет, — завыла принцесса.

— Боюсь, ещё как ну да.

Воронка набирала скорость и размеры, вскоре незримые гости почувствовали, как покидают чужой праздник. У Агаты закружилась голова, а перед глазами всё принялось скакать. Она в последний раз подалась в сторону музыкальной шкатулки, потянулась к этим звукам, не желая с ними расставаться. Но противостоять неизведанному колдовству, которое она пыталась самовольно приручить, не могла.

Пелена опустилась на глаза серым туманом, затем вспыхнул яркий, белоснежный свет. Потом что-то швырнуло девочку и дракона на каменный пол взломанной ими лаборатории, и раскидало по разным углам.

Тут всё выглядело так же, как до перемещения. Только воздух ещё долго рябил.

Но вот прекратилось и это. И пришла тишина.

Они молчали несколько секунд. Затем хриплый рык оборотня заставил девочку вздрогнуть. Оказалось, при падении он крепко приложился затылком, и теперь выражал недовольство — этим и, видимо, многим другим — самым лаконичным образом. Сама Агата отделалась лёгким ушибом локтя. Принцесса быстро вскочила и пригладила платье. Окинула взглядом лабораторию, осторожно выглянула за дверь — проверить, что они не привлекли чьё-либо внимание. Убедившись, что всё в порядке, Агата дала волю негодованию

— Нет, я так не согласна!

Принцесса кинулась к аппарату и принялась судорожно его осматривать.

— Не пойму, где просчёт. Всё должно было сработать. Неужели, дело в том, что я не понимаю химию?!

Она злобно дёрнула ленту, позволяя золотым волосам свободно упасть на плечи. Не смотря на все превратности судьбы, причёска оставалась в идеальном состоянии. Девочка понимала, что прямо сейчас ей вряд ли удастся заново проделать всю махинацию с фотографией, а значит, придётся вернуться в жилую часть замка и выглядеть так, как положено королевской дочери, а не ученице подмастерья. Агата нервно просеменила из стороны в сторону, и остановилась на против своего оборотня. Он так и сидел, привалившись к стене, позой и лицом выражая крайнюю степень усталости и скуки. Вряд ли Эрид переживал из-за того, что эксперимент сорвался, и принцессу это понемногу начинало бесить. Ей бы пригодилась любая помощь — даже простая поддержка. А он сидит и разглядывает каменные плиты.

Что же они сделали не так? Девочка принялась загибать пальцы.

— Я всё делала правильно. Рассчитала верное количество ртути. Нашла отчётливое изображение. Сделала всё то, что делал ведун в прошлый раз. Ты раздобыл эссенцию — и я совершила полный обряд, о котором говорил фьёльский чернокнижник. Так почему нас засосало обратно, а когда мы были там, в другой параллели, ни одна живая душа нас не видела?

Эрид отвёл взгляд.

— Незримое присутствие можно рассматривать как плюс. Так гораздо удобнее познавать незнакомый мир.

— Но я не хочу просто познавать, я хочу стать его частью! Та музыка, что там была — она омерзительна, не спорю, но тем ведь и прекрасна: новизной. Мы так мало продержались в параллели, но даже за это время я успела почувствовать, какая у них там свобода.

Эрид зевнул.

— Иными словами, хочешь и сама вкусить этой свободы? Давай ближе к сути.

Принцесса эффектно сверкнула золотыми глазками.

— Да, именно так! Те люди показались мне развязными и естественными. Мне нравится не конкретно это, а то, что они могли себе позволить быть такими.

— Ну так иди, прогуляйся в ближайшем увеселительном квартале. Ты удивишься, сколь многое себе позволяют прямо под носом Железной королевы. За свободой отправляйся туда, куда редко ступает нога человека. А есть люди, которые остаются свободными, безвылазно сидя в сарае с проломанной крышей. Я знал такого человека. Он был единственным, с кем я чувствовал себя по-настоящему легко.

На короткий миг в глазах принцессы появился ревностный огонёк. И тут же затух: девочка прислушалась к своему сердцу и поняла, что ему наплевать.

— И что, он до сих пор там живёт? — рассеянно спросила она.

— Нет. Его убили. А я убил тех, кто это сделал.

«Ну вот, а ты из-за солдата переживал» — чуть не вырвалось у Агаты. Но она сочла за благо сменить тему. Тем более, её до сих пор лихорадило от злости.

— Почему ничего не получилось? Всё было так же, как и с той чайкой. Ну, когда ведун переместил нас на морской берег, помнишь?

— Помню. Нет, было вовсе не так же. В этот раз мы пробыли гораздо дольше и могли свободно передвигаться. А в прошлый — твоё тело осталось здесь, и только разум переместился. Иными словами, Ведун сотворил иллюзию, а мы сумели мысленно перескочить параллель и задержаться в ней на какое-то время. А теперь ускакали далеко от фокусов фьёла. Да, твоё высочество никто не видел, но разве это так важно для тебя?

Вздёрнув нос, принцесса заявила, что для неё важно достигать совершенства во всём, за что она берётся. А с этим аппаратом ничего не получилось. Девочка сникла. То есть, вообще-то, получилось, но не так, как принцессе хотелось, а значит — это не считается. Теперь придётся днями и ночами искать ошибку, а когда она её найдёт…

Эрид посмотрел, послушал и понял, что этому человеку лучше сказать всё как есть: иначе Агата спалит замок дотла, повернёт реки вспять, пытаясь добиться своего, и даже не заметит этого. И всё равно потерпит неудачу. Маниакальное упрямство.

— Ты всё сделала правильно. Ты выжала из эссенции всё, что она могла тебе дать.

Агата перестала ломать карандаш и уставилась на дракона.

— Но ведь с её помощью мы должны были задержаться там хотя бы на день.

— Это не так. Эссенция может создать иллюзию прошлого и переместить тебя внутрь неё. Но лишь на некоторое время.

— Да Ведун ведь сказал!..

Оборотень перевёл страдальческий взгляд на потолок.

— Тебя всю жизнь учили не доверять никому. А ты что? Поверила человеку с такими прозвищами! Колдун, чернокнижник и — страшно сказать — знахарь! Фьёл, который, ко всему прочему, балуется наркотическими цветами. Да и чертежи, которые он так старательно прятал, наводят на кое-какие догадки… Ты часто хвастаешь успехами в учёбе. Если менторы и говорили не принимать за чистую монету слова первого встречного, то эту дисциплину вы где-то прогуляли, ваше высочество.

— Перестань меня так называть! В твоём исполнении мой титул звучит как оскорбление.

Агата покраснела не то от гнева, не то от смущения. В сочетании с золотыми локонами и глазами выглядело странно: как херувим на морозе.

— Если ты знал, то почему не сообщил мне?

И тут она вспомнила. Брови принцессы поползли вверх, она шумно втянула воздух.

— Подожди-ка. Я помню взгляды, которыми вы с Ведуном обменивались. Я ещё подумала, что вам известно что-то, чего не знаю я, но не придала значения. Что это было? Отвечай немедленно!

Агата не кричала, но почти. Оборотень странно ухмыльнулся: издевательски, и вместе с тем затравленно. Словно он скрывал под одеждой рану, которая начала кровоточить, и высмеивал врага, который её нанёс.