— Это опрометчивый поступок. Не стоит много времени уделять прислуге, — шепнула Сиена и сдавила локоть сильнее. Она не подозревала, что некоторым почётным гостям принцесса не уделила в разговоре и половины того времени, которое потратила на служанку. Ведь с ними так скучно, они были много старше и не интересовались механикой.

— Теперь ступай. Фрейлины проводят тебя. Сегодня в замке полно чужих и тебе не следует ходить в одиночку.

Королева огляделась в поисках фрейлин. Девицы приставали к гостям и улетали угощения. Агата желала им и дальше этим заниматься.

— Меня проводит Эрид.

Сиена метнула на дракона холодный взгляд.

— Да, пожалуй. Хорошо, что вы наконец стали находить общий язык.

И отпустила их восвояси. Не у каждого была привилегия сопровождать её высочество. По большей части девочка ходила со своей свитой, либо одна, на каждом шагу натыкаясь на гвардейцев. Не могло быть речи о том, чтобы принцесса бродила по замку вместе с мужчиной. Если только он не был её личным оборотнем.

Агата направилась к выходу, сканируя зал. Только опытный глаз мог заметить, что скельтры нервничают. Они хорошо скрывали все эмоции, кроме ярости. Каган, несомненно, знал о случившемся, но тревоги никто не поднимал.

Стоило его вспомнить, как принцесса и дракон чуть не налетели на Баара, гуляющего среди колонн. Он нисколько не изменился в лице и важно разговаривал с начальником стражи. И, время от времени, отвлекался от беседы, посматривали в их сторону. Каган был на голову выше окружающих, да и шире тоже — в таких-то кожах и мехах. Он со спокойствием людоеда осматривал чужие владения, будто вскоре они перейдут в его лапы. У них было что-то общее с Нердалом, однако Старший дракон хоть и жесток, но не отличался вероломством. А от Баара всегда ожидали худшего. Он грезил войной и не скупился на шпионов и оружейников.

Проходя мимо него, Эрид и Агата дежурно пожелали доброй ночи. Каган осклабился и ответил, как полагается. И глаза его были как угли.

***

Библиотека пустовала, архивные черви не корпели над книгами. Дух массовых гуляний вытащил отсюда всех.

Лабораторию заперли. Агата не удивилась — даже фьёлы не настолько рассеянные, чтобы оставлять двери нараспашку.

Принцесса всегда старалась выбирать платья с карманами, и теперь невозмутимо достала ключ, и в два поворота отперла дверь. Зайдя внутрь, наследница уверенным шагом направилась к столу и там — уже из другого кармана — достала фотографию, какой Эрид прежде не видел во дворце.

— Ну и где ты всё это взяла?

Принцесса неопределённо махнула рукой.

— В разных местах. Там и сям, как слуги говорят. Фотографию выпросила у гувернантки. Мира зачем-то купила её у торговца редкостями, и не знала, что с ней делать дальше. Она с радостью отдала снимок мне.

— А ключ?

— Ну…

Девочка замялась. Она завязала волосы в пучок и неохотно поведала краткую историю о том, как год назад в порядке самообучения сделала дубликаты всех попавшихся под руку ключей, руководствуясь пособием для механиков, которое нашла здесь, в библиотеке. Всё, что для этого требовалось, она также сумела достать. Дракон в очередной раз удивился, как цепко девчонка хватается за то, что ей нужно — всё отыщет, везде проникнет. И это при том, что добрую треть своего времени она находилась под неусыпным контролем. Что ж, в каждую свободную минуту принцесса разворачивала кипучую деятельность. Прекрасно справляясь в одиночку! По сути, он ей был не так уж нужен. Просто Агата до сих пор, не смотря на все таланты, не чувствовала уверенности в своих силах. Плюс ко всему, доверенное лицо порой необходимо даже тем, кто предпочитает полагаться только на себя самого — так проще помнить, что ты человек, а не автоматон. Так было у Сиены и её супруга.

Привыкнув забивать свою голову науками и алгоритмами, принцесса без особого труда запечатлела в памяти все махинации, которые совершал ведун в их прошлый визит. Эрид отметил про себя только две мелкие оплошности, связанные с природной неуклюжестью Агаты: дважды она чуть не разлила эссенцию и почти опрокинула стопку книг. Помогать он не пытался.

Гротеск парадной залы добрался и сюда. Отличие состояло лишь в том, что там были ленты и вазы-самоходы, а тут — окутанные пылью тайны.

Наконец всё было готово. Прежде чем пустить в ход фотографию, девочка сунула её под нос дракону.

— Что скажешь?

На снимке красовалась невыразимо уродливая крепость — прямоугольная, с черными квадратами на стенах. Она стояла где-то на линии горизонта, а на переднем плане был одинокий холм, поросший травой.

— Идеальное место, чтобы повеситься во-он на том дереве. Думаю, это смесь бузины и кактуса… Неужели это и есть та параллель, в которую ты так стремишься?

Агата забрала снимок и обиженно засопела.

— Я у того дерева вижу компанию. И это каштан, где ты бузину увидел? У тех людей привал или пикник. Они одеты по-другому, во всём королевстве никто не носит такого покроя. Хотя тот, который лохматый и в чёрной куртке, чем-то похож на вас, драконов. Крепость совсем другого типа, нежели наши, да и машины эти совсем мне не знакомы. Вон, стоит под тем же деревом — совсем некрасивая, однако тоже не похожая на всё, что я видела раньше. В общем, мир для меня явно новый, и знаешь, что? Этого пока вполне достаточно! Исчезнуть здесь и появиться там. О, это будет здорово!

Глаза Агаты горели как у религиозного фанатика или душевнобольного. Именитый подросток — страшная в своём идиотизме сила. Преисполненная рвением, девочка запустила механизм.

Как и в тот и раз, ожидание затянулось и ничего не происходило. Потом воздух поплыл.

— Обратно ты не собираешься? — с иронией спросил Эрид. Себе он найдёт способ вернуться. Если захочет.

Агата беззаботно пожала плечами.

— Тут всё просто. Если есть путь туда, значит есть путь обратно.

— Откуда такая уверенность у человека, который никогда не путешествовал? Я мог бы просто увести тебя из замка и показать огромную страну, которой ты будешь править, а потом спокойно доставить обратно. В мире, куда ты собралась я могу оказаться бессилен и бесполезен.

Всё кругом пошло рябью и на окружающие их вещи стала накладываться иная картинка.

— Ой, не хочешь — так и не ходи. Но, вроде как, ты поздно спохватился…

Да, определённо поздно. Подул свежий ветер, лаборатория начала пропадать. Ещё минута — и на них нахлынуло новое, чужеродное. Другой воздух, пропитанный каким-то запахом, похожим на химический дым.

Но дело было не в параллели, а в них самих: это они здесь инородные тела.

Девочка и оборотень стояли на холме. Вдалеке что-то шумело. По всем признакам, это были звуки большого, плотно населённого города. Неказистая крепость, которую, они видели на снимке, оказалась вереницей квадратных построек, которые никак не могли иметь оборонительную функцию.

Люди под деревом не видели их. Вдалеке, где квадратные башни портили горизонт, по земле простиралась дорога. На таком расстоянии что угодно сольётся в однородную массу, но эта серая лента, казалось, не была вымощена плитами, как к этому привыкла Агата. И на землю тоже мало походила. По ней проносились машины с невероятной быстротой. Девочка разинула рот. В её краях ни «рыбы», ни самоходные кареты не развивали такой скорости.

Люди на пикнике были очень заняты: они смеялись, сидя на клетчатом ковре и передавая друг другу кубки и блюда с закусками. Некоторые вставали и подходили к машине, выкрашенной в матовую голубую краску. Это тоже было удивительно: в замке Агаты каждый второй предмет был либо каменным, либо металлическим, и носил естественный оттенок.

Одни голоса перекрывали остальные и долетали до верхушки холма обрывками фраз.

— Что это за язык?

Эрид пожал плечами. Наречие, не похожее ни на фьёльский, ни на скельтрский языки, да и вообще ни на что — оно, тем не менее, было понятно для пришельцев. Хоть и звучало так странно.

Но не эти чудеса поразили девочку больше всего. А маленький прямоугольный ящик. Из него вырывались звуки, самое подходящее определение для которых — музыка. Но какая! Невообразимая! Во дворце Агата привыкла к подводным мелодиям арфы, к виолончелям, рвущим душу, к торжественным и страшным звукам органа. А так же к тяжёлым, и даже электронным звукам. Она и сама занималась музыкой, терзала скрипку и клавесин в рамках учебной программы. Но это нечто новое. Струнные? Пожалуй. Барабаны? Да, определённо. И многое другое — простое и многогранное, весёлое и надрывное. Почти примитивные голоса, практически гениальные слова. Голоса эти повергли Агату в шок. Ни одного меццо-сопрано или контртенора, но в остальном — потрясающе! В этих звуках, хотя они отчасти так уродливы, заключалась свобода — то, к чему так рвалась Агата.