Эта история заставляла Агату трепетать. Но в небо всё-таки тянуло, ещё больше тянуло к толпе. Ей нравилось быть в центре внимания. И высота. Если б только можно было летать как остальные люди, на аэростатах! Из иллюминатора глядеть на восторженных подданных её матери и знать, что они восхищаются ею, Агатой…

Увы, ни одна машина не могла вызвать тех восторгов, которые принцесса слушала из окна, пока мать и брат поочерёдно поднимались ввысь. Многотысячные голоса перекрывал другой звук — рёв чудовища. Как шум океана, только более страшный. Поэтому воздушных наездников встречали с таким воодушевлением. Ведь на машине любой дурак сможет прокатиться.

И вот теперь её привели на поляну. Между грушевыми деревьями стояли скульптуры из патинированной бронзы.

Младшие драконы сбились в одну стаю. Некоторые не превосходили размером козлёнка, но уже учились устрашать, выдыхали дым и разминали крылья. Некоторые принимали человеческий, детский облик. Черноволосые мальчики и девочка — с золотыми глазами, сильные и ловкие для своих лет. Затем превращались обратно, словно не могли определиться, кем им больше нравится быть. Кто-то выдыхал пламя — довольно жалкое, как костерок на привале, но всё-таки это был огонь. Все пробовали свои силы, кроме одного. Он-то и вызывал всеобщее веселье. Эрид был самым мелким на вид и походил скорее не на большую ящерицу, а на побитого щенка. Синеватая чешуя казалась непрочной, а перья на плечах всклочены. Даже и не перья, а жалкий пушок, как у цыплёнка, только фиолетовый. Драконыш не предпринимал попыток превратиться в человека, он только втягивал шею, и шипел на тех, кто подходил слишком близко. Смутное чувство поколебало злость Агаты. Про ненависть она уж позабыла.

— Можешь попытаться с ним заговорить. Остальные потерпели неудачу.

Сиена приблизилась к дочери. Для чего бы она не вызвала сюда оборотней, официальная часть уже закончилась. Теперь они, видимо, просто наслаждались прогулкой по цветущему саду вместе со своими торитт.

— Мне сказали, он умеет говорить, но упрямо отказывается это демонстрировать. В облике же человека Эрида так никто ни разу и не видел.

Королева сказала это, словно выплюнула. Она презрительно окинула взглядом шипящую и перепуганную зверушку и послала дочери почти такой же взгляд. Затем отошла, решив, что от общения с церемониймейстером пользы будет больше. Нянька Агаты поклонилась и фыркнула принцессе на ухо: «Жаль, ваше высочество, что вам достался такой слабый дракон. Для наследницы это не хорошо. Впрочем, тут… нет вашей вины». В последнем женщина явно не была уверена. Шестилетняя Агата сразу поняла, глядя на неё и на всех остальных: при таком чахлом компаньоне и её автоматически причисляли к слабым.

Раздался шум. Повеяло жаром. Послышались аплодисменты. Варга — уже бойкая и нахальная — набрала полные лёгкие воздуха, раздула щёки и выпустила из пасти вполне внушительный столп огня — прямо над головой Эрида. Тот пригнулся, почти распластавшись на земле. Фиолетовый пух это не спасло, запахло гарью. Драконыш издал тихий, приглушённый визг, и принцессу кольнуло в самое сердце. Не жалость, а боль, вызванная чужой болью. На уровнях ментальном и даже физическом. Они с Эридом были в некотором роде одним целым, что чувствовал один, передавалось другому. А простая, человеческая жалость пришла уже следом.

— Даже мне как-то неловко! — рявкнул кто-то.

«Какой странный». «Никогда не видел таких убогих драконов». «Как он добывает пищу? Он даже себя защитить не может!». «Наверное, его подкармливают во дворце?». Комментарии потекли рекой.

Эрида обсуждали, словно его тут и не было вовсе. Люди недоумевали, качали головами, откровенно измывались. Своим молчанием королева будто примкнула к остальным.

Весь двор находился в возбуждении. Строились догадки, отпускались шутки. Никто прежде не видел таких оборотней. Да и какой это оборотень, если он не может сменить облик? За спиной Агаты даже стали раздаваться шепотки иного рода: что и сама принцесса довольно хрупкая на вид, а стало быть… Но тут вмешался король.

— Господа, моя дочь ещё совсем ребёнок, девочка шести лет. Какой же ей ещё быть, как не хрупкой?

На памяти Агаты больше не было ни одного случая, чтобы отец так властно и решительно за неё заступился. Тогда он был моложе, энергичнее, и не сбегал с каждого приёма в кабинет, разглядывать в микроскоп минералы.

Суровый взгляд его жены закрепил материал и все вернулись к тому, с чего начали — к Эриду.

— Он не добывает себе нормальной еды, но и во дворце его не кормят, — заявил смуглый, безучастного вида парень. Из-под неаккуратной чёрной шевелюры поблескивало золото, выдавая его истинную сущность. Это был дракон Мадлен, незаконнорождённой дочери барона. Полуприслуга в дорогих платьицах, самой девочки тут не было, да её бы никто сюда и не пустил. А жаль, она была забавной.

— А он питается рыбой. Ловит её в озере!

Звонкий и уверенный голосок Варги раскрыл довольно постыдную правду о якобы свирепом хищнике. Новость тут же стала сенсацией. Кто-то любопытный сунулся было к Эриду, но тот попятился, зарычал и предпринял отчаянную попытку выдавить из себя огонь. Выглядел он как паршивый кот, который пытается выплюнуть клок шерсти. Высшая знать великой Паровой империи заулюлюкала, потом загоготала. Лишь на нескольких лицах отразилось что-то слабо напоминающее жалость. Конечно, какое редкое удовольствие — наблюдать как тот, кому полагается внушать страх, показывает себя таким ничтожным.

Привыкшие бояться оборотней возвысились в собственных глазах, а соплеменники Эрида осознавали своё превосходство, как никогда прежде. Агата грызла ноготь и с ужасом смотрела на искажённые смехом знакомые лица. Ей было стыдно за них. И страшно: вдруг ещё немного, и смеяться станут над ней? Хотя, если это единственный способ спасти от издевательств бедного дракончика, то принцесса согласилась бы и на это. Лишь бы только не видела мать.

Послышалось блеяние. Желая проверить способность Эрида проливать кровь — хотя бы животных, — кто-то привёл ягнёнка. Должно быть, выловил его в скромном дворцовом зверинце, среди павлинов и оленят. Ничего не подозревая, он перебирал маленькими, ещё не окрепшими, ножками и доверчиво тыкался мордой в колени тех, кто стоял рядом. Убить его было бы не труднее, чем сорвать дикий цветок в поле. Любой мог справиться.

Принцесса занервничала.

— Няня..! — она сильно дёрнула женщину за юбку, от чего та взбесилась, но вида старалась не подавать. Няня вопросительно посмотрела на королеву.

— Ваше величество, дети должны остаться?

Сиена, как будто, замешкалась. Но только на мгновение.

— Да, пусть остаются. Особенно она, — кивнула королева на Агату. — Пора привыкать к жестоким зрелищам.

Ягнёнка подтолкнули в сторону Эрида. Он плохо держался на ногах, но послушно шёл в заданном направлении. "Он его совсем не боится" — промелькнуло в голове у Агаты. Да и с чего бы: эти маленькие создания были похожи друг на друга, разве мог кто-то из них причинить другому вред?

"Сожри! Не стесняйся!" — выкрикивали голоса. Кровожадность заострила лица. Вместо того чтобы сделать как ему велели, Эрид сделал инстинктивное движение, чтобы укрыть ягнёнка. Тот, наконец почувствовал витающую в воздухе угрозу, подался вперёд и жалобно заблеял. Так жалобно, что разрывалось сердце. Ни один человеческий ребёнок не может так плакать. Ножки еле слушались ягнёнка, стоял он с трудом.

Окружающие не были довольны тем, как развиваются события. Они усилили натиск. Все взоры были направлены в сторону этих двоих. Люди и драконы забыли друг о друге. Забыли о королевской чете, о детях, обо всём. Каждому было интересно, чем всё закончится.

— Убей же! Ну!

Эрид был напуган не меньше, чем отданный ему на растерзание ягнёнок. Совершенно потерянный, уже не понимая, что делает, он несколько извернулся и клацнул зубами возле самой шеи животного, оцарапав её, но не причинив особого вреда. Толпа загалдела, требуя завершить начатое, а ягнёнок, испуганный поведением того, кто только что прятал его от двуногих чудовищ, отчаянно заплакал. Больше всего его пугали крики. На морде Эрида появились шок и раскаяние. Он сам издал звук, напоминающий плач, вытянул шею и зашипел на мучителей.