— Ада, пойдём, п-пожалуйста! Тут слишком громко, я к та… такому не привык.

Для убедительности Тоша попробовал дёрнуть её за рукав — он часто так делал — и тут случилась неожиданная, но вполне закономерная вещь: его рука прошла насквозь. Мальчик замер. За три десятка лет он привык, что не может дотронуться до живых. Но на девушку и дракона, которые, как и Тоша, были для людей незримы, это не распространялось. Ада слишком хорошо помнила, как её собственные руки проходили сквозь лица и локти, словно погружаясь в туман. Но помнила и ещё кое-что: вернувшись в кафе, она поспешила отпустить чью-то прохладную ладонь — не ребёнка, а взрослого человека. Сейчас его никто не видит, но тогда — Ада готова в этом поклясться — она крепко вцепилась в руку вполне материального мужчины.

Тоша с детской непосредственностью попробовал тыкнуть Аде пальцем в глаз. Разумеется, у него ничего не получилось, и мальчишка начал предпринимать одну попытку за другой. Маленькая ладонь робко выводила петли прямо у Ады в голове, и это ей порядком надоело.

— Эрид, смотри, она стала совсем ж-живой! Сам попробуй…

Продолжая кидать непонятные взгляды на неоновые дуги солнечных часов, которые вращались против часовой стрелки, молодой человек подошёл ближе. Один отрешённый жест, и через лоб Ады насквозь прошёл указательный палец, будто Эрид хотел сдвинуть в сторону непослушную чёлку. Он нахмурился, увидев, что это простое действие ему не удалось. Бледная рука легла на плечо девушке и вдруг Ада ощутила тяжесть. Её легонько качнуло в сторону, и мальчик восхищённо подпрыгнул на месте.

— Ты можешь! Ты… не как я.

Ребёнок умолк. Что-то резко огорчило его. Ада знала, о чём Тоша думал: она вернулась к состоянию обычного человека, Эрид тоже отчасти приблизился к этому. Кто знает, может быть дракон сумеет при желании стать видимым для посторонних глаз. И только Тоша как был, так и остался невидимкой. Несчастное дитя.

— Что с тобой? Ты не то призрака увидела, не то задачу по термеху.

Оказывается, девушка неприлично долго пялилась на пустое место и это заметили.

— Ага, вроде того.

Через бушующее море дыма, музыки и голосов, неумолимо приближался поднос с огромным бургером. Это отогнало часть грустных мыслей, и девушка бодро закивала головой, услышав глупую шутку.

Ада с упоением ела и старалась не думать о том, что за время её никем не замеченного отсутствия, друзья стали ей совсем чужими. Радости от встречи уже как не бывало.

— На, запей.

Толстый парень притягивал ей бутылку. Сидр или медовуха. Он всегда заказывал только сладкое.

Ада бездумно взяла угощение и приложилась. Возвращать не стала. Оказалось, что пить всё-таки хочется, только голод был ещё сильнее. Хотелось есть, есть и ещё раз есть. Если бы глаза не слипались, она бы в самом деле просидела тут целую ночь, оставив в этом баре все свои сбережения. Плевать, что денег не так много — мать даст ещё. Она всегда предлагает ещё.

Прикончив бургер и чужое пиво, девушка опять схватилась за меню.

— Ада сегодня в ударе.

Ответ снизошёл как вдохновение, Ада, не отрываясь от страницы с сырными закусками, уверенно брякнула: «А я сегодня принцесса. Мне можно, можно всё».

Снова хмельной смех. Как же много они смеются, да ещё над такой ерундой! И Ада тоже захохотала, запрокинув голову. Девушка хотела домой, но обретение собственного тела пьянило не хуже алкоголя. Сейчас ей много и не надо. Слабость и моральные потрясения и без того готовы прикончить студентку. Как и дракон, если судить по его лицу.

— Заканчивай трапезу, «принцесса». Или я опрокину стул, на котором ты сидишь. То-то повеселятся твои друзья. Давай-ка. Ждём тебя на улице.

Тоша хотел прокумекать что-то своё, но Эрид утащил его прочь из бара. В самом деле, после долгой монотонной тишины прошлого, шум и грохот этого заведения заставляли чувствовать себя неуютно. На улице призраков встретит рёв машин и сирен. Огни фар, витрин и светофоров. По ту сторону проспекта остеклёнными уродами возвышалась парочка небоскрёбов. В таком антураже Эрид долго не продержится: если верить его россказням, у себя на родине дракон привык к подлинной красоте и приличной музыке. Зато Тоша был рад любой смене обстановки, пусть даже новый мир его пугал.

Ада доела сырые палочки и с чувством выполненного долга потребовала счёт. Её поведение никому не понравилось.

— Тебе что, есть, куда спешить?

— Я устала. Очень хочу спать.

На неё поворчали, но отпустили с миром. Ада была забавной, когда выпивала, но в основном использовалась как массовка. Она об этом знала. И все знали, что она знает.

Песочные часы на стене в последний раз мелькнули голубым и фиолетовым. Ада вышла на свежий воздух и вдруг испугалась: насыщенность города-миллионника нахлынула на неё, отвыкшую от грохота и спешки. Раньше это место казалось ей почти деревней. Теперь приходилось заново свыкаться с мыслью, что она не сторонний наблюдатель, а непосредственный участник. Пружинка в сложном, вечно работающем котле огромной машины.

Ада привалилась к стене и закрыла глаза. Надо было перевести дух, да и сон требовал своего. Не хотелось бы свалиться посреди улицы. Только пять минуточек. Она отдохнёт всего пять.

Кто-то внизу что-то говорил и упрашивал. Ада открыла глаза и увидела, как Тоша переминается с ноги на ногу.

— Н-ну и а ч-что же мне делать? Вы оба стоите и… всё. Разве нам не надо ку… куда-нибудь идти? Здесь так много ма… машин и людей. Я боюсь, меня с… собьют.

Мальчик заикался сильнее обычного, говорил тихо, боясь рассердить её. И сразу поспешил добавить: он совсем не возражает. Пусть только скажут, что ему делать, а то ничего не понятно.

— Да кто тебя собьёт? Ты призрак! Ты бессмертен и бестелесен! Как бы.

Ада посмотрела на одинокую фигуру у дороги. Дракон взирал на город и лица его ей не было видно. Хотя и так не трудно догадаться: едва ли мужчина в восторге. В стимпанк-королевстве уж всяко лучше.

Рядом никого. За одним углом кого-то выворачивало, за другим — шикарная блондинка в красном платье говорила по телефону. Она ухитрилась одеться вызывающе и выглядеть прилично, даже по-деловому. Из бара доносилась музыка и голоса. Не все они отражали истинное настроение своих владельцев. Там весело внутри, но вместе с тем и грустно.

Кивнув Тоше, Ада подошла к Эриду. «Пойдём» — тихо сказала она, постояла немного, и побрела в сторону своего дома, не дождавшись ответа. Призраки двинулись следом. Можно было проехаться на автобусе, а то и заказать такси. Аде нестерпимо хотелось спать, но какая-то блажь вынуждала её идти пешком.

Дышать пропитанным бензином воздухом, вспоминать. Бродить ночами в одиночку Ада не боялась. Это было её хобби, как рисование странных картин или увлечение шибари. К тому же, у неё есть спутники. И, хоть в материальном плане толку от них никакого, девушка не чувствовала себя одинокой. Это было странное чувство — как и всё в её жизни, с тех пор как она переступила порог того бара. Странно быть одной и в компании, быть человеком, но не совсем. Принадлежать разным мирам в самых разных аспектах этого слова. Сказал бы кто Аде год назад — она бы засмеялась.

Волшебство. Оно оказалось совсем не таким, каким ожидаешь.

— Между прочим, я не совсем понимаю, что вы забыли в моей квартире. Раз уж вы призраки, то шли бы осматривать достопримечательности. Всё равно ведь не заснёте. А вот я собираюсь.

— Я т-тоже. Можно мне н-наа коврике поспать?

Да, Тоша выглядел усталым. Зато у Эрида сна ни в одном золотом глазу. Вообще, что-то странное происходило с отдыхом в призрачной среде. Один пробегал бодричком по лесу тридцать лет и вдруг утомился, пройдя Коридор времён. Другой в этом же лесу успешно проспал несколько недель, не обращая внимания ни на погоду, ни на попытки его разбудить. Что думать о своей персоне, Ада тоже не знала: слишком много она испытала «приходов», близких к коме и смерти.

— На здоровье. На коврике, на балконе или в кладовке. Вообще-то есть и более подходящие для сна места, но ты там сам смотри.