Есть их резона не было. Остальное зависело от ситуации. Некоторые просто умоляли отпустить их на все четыре стороны. Стоило развязать верёвки — и девы удирали, сверкая грубыми, крестьянскими пятками. Но это в порядке исключения. Обычно, всё происходило по-другому.

Первым делом Эрид принимал человеческий облик. Этого хватало как минимум на то, чтобы жертва перестала вопить. Разобравшись, что чудовище не только выглядит, но и ведёт себя вполне адекватно, да ещё и разговаривает так, словно всю жизнь общалось только с королями, девушки меняли страх на любопытство. Убегать не спешили. Задавали вопросы, разглядывали, засматривались. Заливались здоровым румянцем. Многие отданные на съедение невинные девицы ничего не имели против, чтобы перестать быть таковыми. Дракон не возражал — в зависимости от настроения.

Они проводили вместе два или три дня. Прежде чем покинуть очередную подругу, оборотень доставлял её туда, куда она сама хотела: к родным, знакомым или друзьям. Но чаще всего — обратно в ту деревню, жители которой решили принести односельчанку в жертву. Но прежде каждая вторая допытывалась, а может ли Эрид устроить её при дворе. И каждой он врал, что не может. А чтобы как-то утешить, одаривал золотыми монетами или драгоценными камнями — тем, что завалялось в карманах.

Это была взаимовыгодная сделка. Молодые, не испорченные дворцовыми интригами женщины помогали ему развеяться. А он давал им удовольствие, деньги и возможность всю жизнь вспоминать о нескольких безработных днях в компании дракона. А так же полное право быть недовольными своими мужьями и их скудными навыками в постели. Потому что вряд ли их обветренные руки будут такими же ловкими, а кожа сумеет пускать лёгкую электрическую вибрацию.

Да, всё это будут вспоминать. Только оборотень не знал, что воспоминания эти будут не столько радостными, сколько тоскливыми.

Эрид приземлился возле столба, сложил крылья, и скептически оглядел подношение крестьян.

— А где девица?

— Ка…какая девица?

— Ну, мне обычно предлагают на съедение девиц…

Издалека дракон ещё мог принять это за юную и невинную деву. Только какую-то неправильную. Угловатая, рост выше среднего, а одежда мешковатая и неопрятная. Длинные сальные волосы еле доходили до плеч. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что жертва достаточно молода, но на этом очевидные соответствия параметрам заканчивались.

— Ну так нашим девицам ужо за пятьдесят, а меня тут это… это… В общем, решили выбрать меня, — выдавил из себя парень. Лет ему было между пятнадцатью и двадцатью семью — не понять под слоем грязи и жуткими патлами. Он висел на руках, привязанных к столбу, рыл каблуком сапога канавку и горестно вздыхал. Второго сапога, кстати сказать, нигде видно не было.

Какая-то деталь смущала Эрида. Что-то такое в облике мальчишки, но он не знал, что.

— И почему выбор пал именно на тебя? Или у вас там лотерея? Вот было бы забавно.

Парень что-то хрюкнул. Под выжидающим взглядом золотых глаз он решил не оставлять вопрос без ответа.

— А я дочку мельника того.

Дракон хмыкнул. Как же у людей всё сложно.

— Того? Ну так женили бы тебя на ней. Делов-то.

— Да нет! Я её того… телегой переехал.

Эрид жутко захохотал. В человеческом облике его голос и смех звучали красиво и маняще. Но из драконьей пасти звуки выходили замогильные.

"Надо же, а судопроизводство не стоит на месте" — подумал оборотень, точа коготь о валун. Мальчишка с ужасом наблюдал за этой процедурой.

— В былые времена за непреднамеренное убийство тебя бы просто закидали камнями. Ну или вздёрнули. Зависит от менталитета в данном регионе.

— Да нет же, — парень попытался махнуть рукой, но вспомнил, что запястья связаны у него над головой. — Телега барская была. Дорогая, только из столицы выписанная. Так я её сломал. Вот и осерчал милорд. А мужики наши, чтоб им пусто было, обрадовались, вспомнили, что давно уж никого тут не съедали.

— Значит, за порчу барского добра тебя решили скормить мне? Ну, в общем-то, весьма гуманный приговор в данном контексте.

— Ну не ешь меня, страховидло! — разнервничался пацан. — Ох, простите. Простите, это я у состоянии фак… факт… Эффекта, в общем!

Дракон закатил глаза, фыркнул, обдав горе-кучера травяным дыханием. Потом подумал и сменил облик. Мальчишка от удивления перестал кашлять, причитать и ругаться, и вылупил глаза. Было ведь на что. Вместо гигантской рептилии на него теперь смотрел обычный человек. Только глаза остались такими же: золотыми. Одет не по-сельски, однако в городе тоже редко встретишь людей, наряд которых целиком и полностью состоит из чёрной кожи и дорогой чёрной ткани. Ни к одному сословию такого не отнести, хотя зачем? Человеком он вовсе и не был. Мальчишка сдул со лба сальную прядь и завистливо смотрел на относительно длинные, волнистые тёмные волосы. Да и в остальном молодой мужчина был донельзя хорош, хотя и бледен. Но, как говорили, знать такое уважала. А вот улыбался он как-то подозрительно.

— Я не собирался тебя есть. Уж больно ты, приятель, неопрятен. Но за такие словечки, пожалуй, пересмотрю своё решение.

— Э, нет, не надо ничего тут это пересматривать! Ваша милость! Ваша огненная светлость! Ваша грозная и дымная туша, пришедшая с небес…

— Уж лучше бы ты остановился на вашей милости, парень. И, кстати, пламя — это к другим оборотням. Я же дракон электрический и управляю молниями. Впрочем, из них тоже можно организовать неплохой огонёк.

Крестьянин повесил нос. Грязные патлы выразительно и трагично раскачивались на ветру.

Дракон скучал.

— Ну хорошо. Если сможешь обыграть меня в кости — так и быть, отпущу.

С этими словами он извлёк из кармана несколько кубиков с засечками. Потом сделал молниеносное движение и рассёк верёвку, которой крестьяне привязали односельчанина к столбу. Это произошло так быстро, что парень не успел и глазом моргнуть. Только матюкнуться.

— Не сквернословь, если нет особой причины или умения ругаться куртуазно. Начнём…

На самом деле он бы отпустил его в любом случае. Ну не есть же эту бестолочь, в самом-то деле? Если бы крестьяне по старинке привязали к столбу молодую женщину, вариантов было бы побольше. Хотя, что-то новое, пожалуй, хорошо. Эрид был рад компании парня. Забавный малый.

Тут он кое-что заметил. Дракон протянул руку и пальцем подцепил побрякушку, которая болталась на шее пацана.

— Что это у тебя за кулон? — спросил он глухо. Вещь была смутно знакомой.

Крестьянин посмотрел на дорогой перстень, в который была продета замызганная бечёвка. И как-то тоже помрачнел.

— Это подарок.

Он выдернул кулон обратно.

— Не верю. Ты его украл, причём у ребёнка. Очень знатного ребёнка…

Эрид знал, что говорил. Такие маленькие кольца не носила ни одна из женщин. На потускневшем серебре были вырезаны руны, аметист переливался на свету. Однажды дракон видел похожий, очень похожий гарнитур: серёжки и браслет. А вот кольца не было. Потому что его Агата подарила своему другу, когда им было по шесть лет. Она сама об этом рассказала.

— Украл бы, так продал подороже, а не носил на груди! А эту вещь продать я не могу. Я её либо выброшу, либо не знаю, что. Память как бы, всё такое. Так мы играем, ваша милость, или чего?

— Зови меня просто Эрид. Да, играем. Но прежде ответь, как звали человека, который подарил тебе это?

По лицу парня было видно, что дракона это не касается и вообще о личных делах говорить ему не хочется. Но он помнил, что беседует не абы с кем. И посему ответил, скрепя сердце. И сомнений уже не осталось.

Первый кон выиграл оборотень.

— Каков мой приз?

Парень грустно оглядел себя.

— У меня денег нет. У меня лишь рубашка, штаны, да этот сапог. Вряд ли ваша милость станет это носить, да и вам, пожалуй, будет тесновато.

Дракон цыкнул языком.

— Кажется, я уже говорил, чтобы не было никаких милостей.

— Да, простите, эм… да.

— Я хочу это кольцо.