Знакомство она решила начать с невнятного и непривычного для слуха приветствия.

— Драсти.

Мальчишка прыгал где-то внизу под боком и что-то счастливо верещал. Судя по всему, эти двое успели найти общий язык, вероятно, странный и исковерканный. Эрид не спешил отвечать и разглядывал незнакомку с интересом, от которого ей становилось не по себе.

— У тебя глаза матери, — зачем-то поделился своими наблюдениями мужчина, подразумевая только цвет. Но девушка набычилась пуще прежнего, будто ей приписали сходство с уродливым стариком-сифилитиком.

— Нет, — отрезала она.

Голос глухой и безвольный. Только затаённое как змея упрямство придавало ему некую окраску. Агате ещё с пелёнок выправили такую речь, которой не стыдно отдавать приказы на парадах. Однако, глупо постоянно сравнивать двух конкретных людей, кем бы они друг другу не приходились.

А в голову дракона уже закралось подозрение.

— Нет? Какого же они у неё цвета?

Девица смотрела на него снизу-вверх, как на буйно помешанного. Они стояли слишком близко друг к другу, как в низкопробном спектакле. Видимо, девушка тоже об этом подумала и отступила на шаг назад.

— Ну, голубые. Вы, э, представьтесь, или как?

— Разве этот сорванец — Эрид кивнул на мальчишку, грызущего ноготь и внимательно слушающего беседу, — не рассказал ещё всего, что знает?

Девушка недовольно сложила руки. И чуть-чуть подумала.

— Рассказал, было дело. Так же, как и вам обо мне минуту назад. Да, знакомиться вроде нет смысла. Говорить друг другу "вы", наверно, тоже. Учитывая странные… обстоятельства… всего вот этого вот.

Она сделала жест рукой, словно показывая, чего именно всего. Торопливо поправила упавшую на глаза прядь и как будто снова рассердилась на что-то.

Ада. Так назвал её мальчишка. Она глядела волчонком и немного, пожалуй, совой. Риторическим искусством девушка не владела совершенно: комкала окончания, торопилась, не умела подобрать подходящего слова. Зато осанка у неё была отменная, как у настоящей королевы, хотя когда он увидел её впервые, Ада сутулилась, да и в целом едва держалась на ногах. Теперь другое дело. Если б только не привычка смотреть исподлобья.

— Ты права, зови меня просто Эрид. Я рад нашему знакомству, Ада.

— Угу.

Он хотел слегка поклониться, как это было принято при дворе, но спохватился, что в этой параллели так уже давно никто не делает. Но обращение с принцессой, — даже с той, которой едва ли светит не то что трон, но и тёплый приём, — требовало определённой галантности. Недолго думая, оборотень подошёл к ничего не подозревающей Аде и поцеловал её руку. Мягкая, приятная кожа, неожиданно широкая ладонь и отвратительное состояние ногтей. Чёрный лак кусками с них отваливался.

Дракон помнил времена, когда женщины готовы были по потолку ходить, чтобы заполучить его внимание. Что же касается Ады, то в обморок она падать явно не спешила, но порозовела как редис. Неуклюже выдернула конечность и промычала что-то нечленораздельное. Похоже, девочка решила, что над ней издеваются, хотя покраснела она не поэтому. Подозрительность делает ей честь, но если Аде когда-нибудь придётся осваивать азы дворцового этикета, кому-то придётся нелегко.

Мужчина обворожительно улыбнулся и сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть это существо. Не обычная смертная, но и не полубогиня, как её мать. Эрид уже знал, как станут величать её в Шамбри: полукровка.

Ада. Понятно, кто выбрал это имя. Первая буква, отсутствие хоть какого-то намёка на романтичное звучание. Астор ненавидели слащавые наименования, и всегда называли своих наследниц так, что имя начиналось с одной из букв их фамилии.

Сиена — веет холодом и стужей. Агата — имя осени. Но именно в Аде действительно можно заметить нечто общее с этим временем года. Находясь в столь цветущем возрасте, эта девушка уже увядала. Не внешне, хоть и пряталась за тёмными одеждами как за слоем земли. Печали был подвержен весь их род, но другие боролись с этим недугом — яростно, злобно, идя по головам. Но эта, как видно, предпочитала пить.

Тоша болтал не переставая. Славный мальчуган, если иногда покрикивать на него, чтобы сбавил обороты и не верещал. Он был рад дракону и от этого становилось грустно.

Ада стояла с таким выражением лица, будто похоронила кого-то, а тот вылез обратно. Но мальчишка ей радовался не меньше. За считанные секунды он успел рассказать о девушке многое, хотя кое-что Эрид знал и так. Знал лучше, чем Тоша, и даже сама Ада.

«Она з-злая, но д-доб…рая». Такую характеристику дал мальчик-заика. После того, как совершил невольный скачок во времени, он стал заикаться в два раза сильнее. Эрид почувствовал прилив жгучей вины.

Как точны порой бывают глупые, на первый взгляд, детские определения. Добрая и злая. Неказистая и привлекательная. Угрюмая, неприветливая и очень ранимая. С первого взгляда он не смог установить весь этот спектр, но второго оказалось достаточно. Со временем откроются новые подробности, как приятные, так и отвратительные по своей сути. Второго будет больше — уж тут, как и у всех людей.

Какая часть вселенской грусти, которая плещется в её глазах, отведена Агате? Дракон не видел торитт много лет, но сомневался, что она трансформировалась во что-то, похожее на заботливую мать. А есть ли отец? Ни братьев, ни сестёр — это сказали ещё маги, которым открыты судьбы тех, кто был проводником ферома. Но может быть, хоть что-то? Жених, друзья — настоящие, а не те, которые передавали по кругу бутылку.

— Так. У меня тут парочка вопросов.

Она вдруг стала увереннее. Даже наглее. Корни давали о себе знать, но девушка всё ещё была очень скованна.

— У м-меня тоже! Ты… т…ты больше н-не уснёшь?

Тоша смотрел с такой надеждой, что проигнорировать его было преступлением. Они оба, всё-таки, ждали слишком долго. А ожидание этого ребёнка умножалось десятикратно.

— Нет. Больше не усну.

Эрид улыбнулся настолько мягко, насколько умел и потрепал мальчонку по голове. Неряшливый и такой светлый. Ему не место рядом с двумя высокими, неразговорчивыми людьми, добровольно надевшими траур. Не место, но Мун устроил именно так. В наказание — тем, чья судьба никогда не должна была пересекаться с жизнью Тоши.

У Ады тоже промелькнула смутная улыбка. Её глаза потеплели, но выражение лица по-прежнему оставалось жёстким. Она не спешила снова обращать внимание на себя. Во-первых, задумалась, а во-вторых — была нерешительной мямлей. Однако не без некоторых проблесков нахальства. Оборотень смотрел на внучку Сиены, и у него раздиралось сердце. Дракон презирал эту девушку и симпатизировал ей. Она недоразумение, полукровка, систематический сбой. В этих венах течёт кровь отверженной принцессы, которая навлекла беду на своё королевство. От Ады следовало ждать проблем, как и от её матери — и, может быть, даже больших. Поэтому Эрид заранее не доверял ей. Знал, что рано или поздно девица станет относиться к нему как к вещи. Непременно, ведь дракон всю жизнь был рабом семейки Астор, а жажда власти у них генетическая. Так что оборотень не только не доверял Аде, но презирал — заранее, наперёд. Он смотрел и испытывал целый спектр разнообразных эмоций.

Нет, глядит она не совой, и всё-таки не как волчонок. Глаза оленёнка! И никакой обманчивой хрупкости, как у Агаты. Но такая беззащитность скрывалась за всеми этими недовольными взглядами… Скованная, неловкая, грубоватая и дурно причёсанная. Её хотелось спрятать и защитить от всего мира. Или уничтожить — чтобы не мучила себя и не доставила проблем другим в ближайшем будущем.

Живая ошибка. Здесь не должно её быть. Нигде не должно.

Эрид тряхнул головой. Откуда эта буря эмоций? Что ему за дело! Агата решила продолжить династию и смешала кровь королей и плебеев. В очередной раз плюнула в лицо традициям. Девчонка — всего-навсего очередная глупость наследницы трона. Эрид злобно посмотрел на девушку и, отгоняя природную учтивость, бросил с насмешкой:

— Жду вопросов. Ещё хочу напомнить, что ждать и отвечать — вещи разные.