А что случится после — Агате было неинтересно.

Чем больше она старалась, тем больше маги открывали ей. Девочка редко задавала вопросы, но ответы получала всегда. Бритых на лысо людей ничуть не удивило её желание скрыться от собственного дракона, и они с готовностью объяснили ей принцип действия проклятия и то, как его ослабить.

Разумеется, причиной всему был фером. Астор были его носителями. Вселенская пыль не только задавала направление временам, но и обитала в конкретных предметах — воздухе, воде, огне. А так же в крови правящей династии. Поэтому кровь и приобретала такой удивительный оттенок — алый с золотыми вспышками. Отсюда же цвет глаз и волос. Фером был невидим, но, смешиваясь с нужной субстанцией, начинал сиять как полуденные звёзды, блики на водной глади или лучи солнца. Солнце — в Йэре этого добра было столько, что хватило бы осветить ещё пару-тройку городов. А всё потому, что там пребывали Астор. Королевы не могли надолго отлучаться из столицы: Мун указал им это место в качестве единственного и бессменного дома.

Изначально сила их была огромной. Обладали ей как мужчины, так и женщины этого рода — тем и другим приходилось управлять этой страной, иной раз сразу несколько человек занимали престол. Не всегда у них получалось делить власть, а груз магии, который наложил на их плечи фером, порой и вовсе сводил с ума или лишал жизненных сил. Так было с последними королями, братьями печально известной Терры, которые сгоряча казнили сестру. И тем самым положили начало проклятию драконов. Раньше Агата даже не подозревала, что их преступные действия на самом деле послужили на пользу: после того как из Огненной горы стали появляться оборотни, львиная доля ферома перекочевала в них, тем самым облегчив ношу королевам. Вряд ли лишать короны всех мужчин этой страны было предназначено высшими силами. Но Мун не проявил своего недовольства, и всё решили оставить так.

Астор стали больше походить на смертных людей, а в жилах драконов текло чистое золото, что было свидетельством того, что в них ферома куда больше, чем в торитт. И тем не менее, Мун обязал подчиняться именно их.

Об этом менторы Агате не рассказывали. По многим причинам. Например, потому что официальная церковь всё ещё пыталась вплести в свою философию оборотней и магию. Тема считалась неудобной. На разные лады девочке пересказывали историю о том, как два короля совершили ужасное преступление, и потому понесли наказание, став прародителями всех драконов. Принцессу всегда интересовала научная сторона вопроса, и только маги наконец немного приоткрыли суть проклятия. Всё оказалось просто. Девочка усвоила эту информацию и принесла положенную клятву, что не станет разглашать её даже собственным детям, когда они появятся. Казалось бы, что такого, если люди узнают чуть больше о слоях Муна, параллелях и фероме? Но маги придерживались такого мнения, что разобравшись, кто-нибудь обязательно захочет научиться этим делом управлять, не имея для этого ни права, ни способностей. Такое безобразие повлекло бы за собой неприятные последствия. В любом случае, принцесса не собиралась нарушать данную клятву. Она задумала натворить бед иным способом, но потом. Для начала надо как следует научиться.

Астор не могли создавать никаких чудес, хоть и были наделены магией. Ни пламя, ни молнии им не были подвластны, в отличии от драконов, в распоряжении которых находились эти стихии. Агата перелопатила все книги на островах, и нашла несколько свидетельств о том, что и до Эрида попадались электрические змеи. Их лишь упоминали, ничем примечательным, помимо молний, эти чудовища не могли похвастаться.

Она пожала плечами, и взялась за следующие тома.

Главная задача королев и их наследниц — находиться в нужном месте и не покушаться на жизнь и здоровье кого-либо из своей семьи. Поэтому дети не восставали на родителей, а матери защищали трон для своих дочерей: если его займёт кто-нибудь другой, беды посыплются на эту бескрайнюю землю одна за другой. Враги Йэррии тоже это понимали, равно как и те, кто не по своей воле вошёл в состав империи. Одни лелеяли мечты нарушить династический порядок и посмотреть, что будет, другие не смели идти на открытую войну, понимая, что в случае победы рискуют пострадать вместе со всей страной.

Если Агату как-то и волновало всё это, то самую малость. Принцесса следовала предписаниям, давным-давно установленным для всех Астор, и думала о том, как сделать так, чтобы её удар, который она нанесёт Сиене, оказался как можно более болезненным. Смерти матери он не желала. Только хотелось причинить боль.

И она продолжала учиться.

У её высочества было два выходных каждую неделю — маги предоставляли ей полную свободу на это время. Она использовала его для того, чтобы в очередной раз вычленить из могучего потока энергии, бегущего по её венам, ещё одну нить. И установить с ней сотрудничество. Девочка уделяла этому ещё больше времени, чем в будние дни, избавленная от такой нудной работы, как мытьё полов. Выбранная нить недоверчиво замирала, присматривалась и осторожно подчинялась её воле, наполняя всё тело небывалым приливом сил, и посылая колючие импульсы к кончикам пальцев.

В отличии от всех её прежних менторов, маги никогда не выходили из себя и никогда не хвалили ученицу. Они истуканами глядели на все её успехи, что не мешало им делать какие-то свои выводы.

— Твоё усердие происходит не от добрых чувств, девочка. Мастерство, построенное на злости, не приводит к хорошему.

Хорошего она и не хотела. Агата скромно улыбалась и принималась за своё. Ей не мешали. В конце концов, всё это были её дальние родственники, они знали, что упрямство в Астор не искоренить.

Да, глаза магов тоже были янтарными. Парадокс, но люди, знавшие всё о том, как управлять феромом, отказались от своей силы. Конечно, среди них нет ни одной наследной принцессы, но были королевские дети, племянники, даже невестки. Они отпустили своих драконов, разорвав «договор», который им навязали ещё при рождении. Это почиталось невозможным, но Чёрные острова не зря славились своими тайнами. Даровать свободу драконам могли только их торитт — свободу от себя, но не от подчинения королеве. Оборотни по-прежнему были обязаны повиноваться короне, только вот прихоти выбравших отшельничество торитт их уже не заботили. Такое могло случиться лишь здесь. Только обитая на этих островах Астор находили компромисс, и Мун позволял им жить в замкнутой системе, концентрируя фером, что им достался, на обучении будущих правительниц и поддержании вселенской гармонии. О том, что именно она из себя представляет, маги так и не пришли к единому мнению. Но это была уже совсем другая история.

После отречения от мира, глаза магов немного тускнели, а волосы они сбривали. Обыкновенные монахи, на первый взгляд. На второй — служители некого древнего и полузапретного культа.

Только достигнув высшей гармонии, каждую секунду чувствуя в венах фером — послушный и мягкий, маг мог разорвать себя с оборотнем. Это происходило после долгих лет медитаций и обучения: иногда нельзя разрушить то, чего не понимаешь.

Вернуть себе драконов маги не могли. Вернуться к светской жизни — тоже. Они сами обязали себя больше не покидать островов и коротали дни в цилиндрических башнях. Ничем не примечательные лица, бурые одежды, еле заметная позолота на головах — от успевших отрасти на миллиметр волосах. Почему последние не изменили свой цвет, как и глаза? Зачем те, кто мог всю жизнь купаться в роскоши и почёте, отказались от своих прав? Потратили столько сил и времени на обуздание космической энергии, а затем отказались и от неё, и от своих чудовищ? Они изучали магию, чтобы избавиться от своей власти. Они, пожалуй, совсем ненормальные.

Мун казался более нелогичным, чем эти люди представляли его. Принцесса держала своё мнение при себе и продолжала тренировки.

Она запретила себе вспоминать людей на эшафоте. Не позволяла мыслям уноситься в те удивительные, незаконно присвоенные каникулы, стоившие двух жизней и дружбы. Девочке с рождения приходилось соблюдать дисциплины. Разница в том, что теперь это было не показушное послушание — а болезненная операция прямо на душе. С корнями Агата вырвала воспоминания и оставила одну только цель.