Мое горло сжимается, желудок скручивает от воспоминаний. Каким человеком это делает меня?

Какой человек жаждет внимания того, кто видит во мне собственность, что-то, что нужно заполучить и оставить себе?

Я повторяю себе, что ненавижу его. Что у меня не было выбора. Что он вынудил меня.

Но правда, от которой не сбежать, как бы я ни старалась — я не остановила его.

Я не остановила его… потому что не хотела.

Галерея одержимости

РЕН

Красный свет фотолаборатории заливает все вокруг кровавым сиянием. Я не спал. Я провел всю ночь, выжимая из бумаги моменты, наблюдая, как она выходит из химической ванны - каждый отпечаток опьянял больше предыдущего. Моменты, которые она хотела бы забыть. Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло.

Ее шок, когда она обнаружила меня в своей комнате.

Ее дрожащая капитуляция за окном.

То, как страх и желание танцевали вместе в ее глазах, ее пульс учащался под моими пальцами, пока я держал ее на грани.

В тот момент, когда она села в машину, ее тело извивалось от моих прикосновений, глаза расширились, когда я запечатлел каждую секунду на свою камеру.

Сейчас я в своей спальне, на столе передо мной разбросаны фотографии. Они лежат по порядку, рассказывают историю - эволюцию моего заявления. Откровенные снимки, на которых она танцует, ее тело изгибается в изысканных линиях, когда она думает, что одна. Идет домой, опустив голову, втянув плечи внутрь. А потом, прошлой ночью, ее капитуляция купалась в лунном свете, каждый кадр запечатлевал еще одну ее частичку - невидимую девушку, которую я вытаскиваю на свет.

— Красивая. — Я беру одну из фотографий. Ее глаза прикованы к камере, волосы растрепаны, губы припухли от поцелуя. Каждая частичка ее тела, которой я хочу обладать, навсегда запечатлена в одном кадре.

Но этого недостаточно. Это только начало.

— Ты вообще спал? — Голос Монти прерывает меня. Он прислоняется к косяку двери, сканируя глазами созданную мной галерею. Выражение его лица меняется, когда он осознает масштаб происходящего. Фотографии и подробные планы.

— Я усну, когда все будет идеально. — Я смотрю на него, мои пальцы водят по краю фотографии, где лунный свет отразил страх в ее глазах. Улыбка кривит мои губы, когда я беру свою любимую фотографию. Илеана за окном, полуобнаженная в свете уличных фонарей. Желание на ее лице, приоткрытые губы. Она даже не осознает, как много мне уже дала.

— Господи, Рен, — говорит Монти, его голос звучит тише. — Ты никогда раньше не был так сосредоточен на ком-то. Это... напрягает.

— У нее есть слои, которых нет ни у кого другого. — Я обвожу взглядом ее силуэт. — Все остальные поверхностны, предсказуемы. Скучны. Но она? Ее учили тускнеть, прятаться. И теперь...

— Теперь она твоя?

— Пока нет. — Я разглаживаю пальцами складку, оставленную по краю фотографии. Никаких следов. По крайней мере, пока я не решу их оставить. — Но она будет моей. Каждая фотография, каждый украденный момент - все это шаги к тому, чтобы заставить ее жаждать моего внимания больше, чем она боится этого.

Монти подходит ближе, его взгляд скользит по фотографиям, приколотым к стене. Он хмурит брови, когда его внимание переключается на эпизод с ней, запечатленный в середине танца.

— Ты поглощен, — бормочет он, и в его голосе появляется нотка беспокойства.

— Ты понял это в тот момент, когда все началось.

— Да, но это? — Он указывает на фотографии, на подробные планы, разбросанные по столу. — Ты перешел на другой уровень.

— Она требует этого, — отвечаю я ровным голосом. — Каждый слой ее натуры нуждается в раскрытии. Это требует времени и самоотдачи.

Монти отвечает не сразу, его челюсть сжимается. Он берет фотографию - я выбрал ее за относительную невинность - и изучает ее.

— К чему это ведет? — в конце концов спрашивает он, кладя фотографию обратно. — Ты никогда раньше не делал ничего подобного.

— Потому что никто другой не стоил этого. Пойдем посмотрим, что я сделал с комнатами.

Монти следует за мной из спальни по коридору.

— Весь этаж? — спрашивает он, его глаза сканируют пустое пространство напротив моего.

— Это галерея, — отвечаю я, открывая первую дверь. Черные стены внутри создают ощущение бесконечности, что идеально контрастирует с ее бледной кожей на фотографиях. — Каждая деталь ее истории будет сохранена. Каждая частичка ее личности, которую я раскрою, задокументирована.

Монти стоит в дверях, засунув руки в карманы.

Я перехожу к следующей двери, указывая внутрь.

— Эта комната предназначена для ее танцев. Каждый прыжок, каждый поворот, каждый раз, когда она теряет этот тщательный контроль. — Я выхожу обратно в коридор, открывая последнюю дверь. — И эта комната... — Мой голос смягчается, на губах появляется улыбка. — Эта для охоты. Когда она поймет, что ей больше негде спрятаться.

Монти тяжело выдыхает.

— Ты пошел ва-банк.

— Она этого заслуживает.

Мы возвращаемся в мою комнату, и я достаю чертежи, которые нарисовал. Фотолаборатория - это только начало. Каждое место было тщательно спланировано, чтобы задокументировать различные аспекты ее капитуляции.

— Главная галерея для фотографий. Фотолаборатория для обработки новых. И бальный зал... — Мой палец останавливается на самом большом месте. — Вот где я заставлю ее взглянуть в лицо самой себе. Где я заставлю ее увидеть, кто она на самом деле.

Платье, которое я купил вчера, висит в моем шкафу. Темно-синий шелк, который подчеркнет каждый изгиб. Я помню, как ее пальцы поглаживали его, когда она увидела в магазине. Скоро она наденет его для меня. Скоро все увидят в ней то, что вижу я.

Я наклоняюсь, вытаскивая коробку, которую привезли вчера. Внутри, завернутая в папиросную бумагу, лежит последняя часть моего плана. Альбом в черном кожаном переплете, толстые страницы которого ждут, когда их заполнит история ее превращения - из девушки-невидимки в мою.

Взгляд Монти перемещается на папки, разбросанные по моему столу.

— Что это?

— Ее отец годами прятал ее. Учил быть призраком. — Я беру документ, в котором описываются все детали ее прошлого. — Я собираюсь сделать ее видимой. Сделать ее реальной.

Моя одержимость разгорается всё сильнее — мне нужно запечатлеть всё. Её страх. Её борьбу. Её капитуляцию. Она поглощает меня. Я хочу, чтобы каждый шаг её падения был зафиксирован, чтобы каждая частица её сущности исчезала — одна за другой, пока не останется ничего, кроме того, что я решу сохранить.

— Рен... — В его глазах читается неуверенность, когда он рассматривает фотографии, планы, комнаты, предназначенные для нее.

— Завтра в шесть утра. — Я улыбаюсь, мой взгляд прикован к фотографии в моей руке. — Именно тогда я начну разрушать все иллюзии о том, какой она считает свою жизнь.

Монти уходит где-то после полудня, но я этого почти не замечаю. Я сосредоточен на совершенстве. Проходят часы, пока я раскладываю фотографии, планируя, как я задокументирую завтрашнее выступление. Кожаный альбом лежит открытым на моем столе, ожидая, когда его заполнят следующими главами нашей истории.

Солнце садится, когда я заканчиваю с приготовлением. Моя прелестная балерина изо всех сил старается держать себя в руках. Притворяется, будто всё ещё может скрыться от меня.

Она не могла.

Никогда не могла.

Она просто еще не знает этого.

Но скоро узнает.

Одна фотография за другой — шаг за шагом. Пока не останется ничего, кроме того, что я захочу сохранить. Того, что решу сломать. И того, что выберу перестроить — по своему образу и подобию.

Другой вид невидимости

ИЛЕАНА

Сон так и не пришел. Я провела ночь, наблюдая, как тени движутся по потолку, с ужасом ожидая, что принесет утро. Его приказ эхом отдается в моей голове.