Я закрываю окно, холодная металлическая рама прижимается к моим ладоням. Стекло на мгновение запотевает от моего дыхания, прежде чем исчезнуть, оставив только мое отражение. Я представляю ее лицо. Эти широко раскрытые темные глаза, смотрящие на меня снизу вверх, то, как приоткрылись ее губы, когда я наклонился слишком близко, эта пьянящая смесь страха и любопытства.

Скоро она поймет, что темнота - это не просто что-то за окном. Теперь она внутри нее, и будет расти до тех пор, пока не исчезнет путь обратно. Потому что правда о ее прошлом, о том, кто она на самом деле, - это не просто история для рассказа.

Это оружие, и я собираюсь им воспользоваться.

На моем телефоне высвечивается новое сообщение. Я смотрю на него, и на моем лице уже появляется улыбка.

Монти: Что ты хочешь, чтобы мы теперь делали?

Я медленно набираю свой ответ, смакуя каждое слово.

Я: Ничего.

Мой план теперь отличается от того, что был в первые дни. Дело больше не в страхе или контроле. Дело в знании. Пусть она гадает, что означает каждое движение, пока не сможет думать ни о чем другом. Это только вопрос времени, когда потребность в ответах поглотит ее. И когда это произойдет? Я буду единственным, кто сможет их предоставить.

Я кладу телефон в карман и снова смотрю на экраны, каждый из которых светится секретами, которые я раскопал.

Ее секреты теперь мои.

Приглашение во тьму

ИЛЕАНА

Сегодня вечером квартира кажется другой. Стены будто дышат, тени глубже и темнее, чем обычно, словно ждут, когда что-то произойдет. Половицы стонут под ногами, каждый скрип царапает мои нервы. Тишина слишком громкая, воздух слишком неподвижный, и все кажется неправильным.

Рен сегодня не пришел в школу.

Мысли бесконечно крутятся в моей голове. Чёрная роза в моей сумочке не выходит у меня из головы. Она там — как ожидание, как обещание, которое я не до конца понимаю. Я не могу заставить себя выбросить её, хотя должна. Её присутствие одновременно притягивает и пугает, и невозможно игнорировать.

Тишину нарушают шаги, удаляющиеся по коридору и останавливающиеся у моей двери. Я задерживаю дыхание, ожидая стука. Когда он раздается, он звучит твердо и громко.

— Войдите.

Дверь распахивается, и папа заходит внутрь, его пристальный взгляд немедленно останавливается на мне.

— Что происходит? — Он даже не притворяется, что ведет светскую беседу.

— Ничего. — Слово вылетает слишком быстро.

— Я тебе не верю. Ты ведешь себя странно. Рассеянно. Нервничаешь. Что-то происходит в школе?

— Это всего лишь школа. Выпускной год - это стресс, я тебе уже говорила.

Он подходит ближе, и его взгляд опускается на мою шею. Моя рука взлетает слишком поздно, чтобы скрыть синяк.

— Что это? Кто-то что-то с тобой сделал?

— Нет. — Я снова слишком быстро произношу это слово.

— Это то, что ты скрываешь? Ты что, тайком встречаешься с парнем? — его голос повышается, и в нем безошибочно слышится обвинение.

— Нет! Я ничего не делаю.

— Прекрати мне лгать. — Его голос отражается от стен. — Я учил тебя правилам, чтобы защитить, но это... — он указывает на синяк у меня на шее. — Это небезопасно.

— Ты не защищаешь меня! — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, громче, чем я того хочу. — Ты контролируешь меня. Ты управляешь всей моей жизнью! Я больше не ребенок.

Он отшатывается, и мое лицо вспыхивает. Когда он заговаривает в следующий раз, его голос становится ровным.

— Пока ты живешь под моей крышей, ты будешь следовать моим правилам. Это включает в себя слушаться и не лгать мне.

— Я не лгу. — Теперь мой голос звучит тише.

Выражение его лица напрягается, на челюсти дергается мышца.

— Ужин готов. Потом делай домашнее задание. — Он поворачивается и выходит, оставляя дверь за собой открытой.

Я падаю на кровать, сердце так сильно ударяется о ребра, что у меня кружится голова. Битва гудит у меня в ушах, гнев и чувство вины скручивают мой желудок.

Я хочу побежать за ним, объяснить.

Я хочу закричать на него, что он не может так управлять моей жизнью. Что я задыхаюсь. Что я никто, и я больше не могу так жить.

Я хочу сказать кое-что, что придаст всему этому смысл.

Но я ничего из этого не делаю. Вместо этого я выхожу вслед за ним из комнаты и занимаю свое место за обеденным столом. Напряжение наполняет воздух. Мама пытается завязать разговор, но ее взгляд перемещается между мной и папой.

— Ты едва притронулась к своей еде. — Мамин голос мягок. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Просто устала. С нетерпением жду осенних каникул.

Папа ворчит, но ничего не говорит, и я, как только могу, извиняюсь и возвращаюсь в свою комнату. Я пытаюсь заниматься, но мой взгляд продолжает падать на сумку с розой внутри. Наконец, я сдаюсь, отбрасываю книгу в сторону и пересекаю комнату. Расстегнув ее, я медленно вытаскиваю розу, проводя пальцами по лепесткам. Шипы острые, и я провожу большим пальцем чуть выше них, стараясь не давить слишком сильно.

Почему он не пришел сегодня в школу? Почему это меня так сильно беспокоит?

Вопрос обжигает, но что пугает меня больше, так это правда, которую я не хочу признавать вслух.

Я скучала по нему.

От этой мысли у меня перехватывает дыхание. Я скучала по тому, как он смотрит на меня. Я скучала по тому, как его присутствие делает все более ярким. Мне не хватало ощущения, что я в центре его внимания, каким бы ужасающим это ни было. Без него сегодняшний день казался пустым.

Я крепче сжимаю розу. Мне следовало бы выбросить ее, сорвать лепестки со стебля и развеять их, как пепел, но я этого не делаю. Вместо этого я подхожу к окну и ставлю розу на подоконник.

Защелка жесткая под моими пальцами, когда я открываю ее и толкаю раму. Холодный воздух врывается внутрь, и я дрожу.

Что я делаю? Это приглашение? Сигнал? Или я просто пытаюсь что-то доказать самой себе?

Я смотрю на розу, и мое сердцебиение учащается, дыхание становится поверхностным и неровным. Прежде чем успеваю передумать, я стягиваю рубашку через голову, бросаю ее на пол и подхожу ближе к открытому окну. Мои пальцы вцепляются в раму, останавливая меня от бегства.

Что, если он наблюдает?

От этого вопроса у меня пульсирует между ног, и я сжимаю бедра вместе. Мое сердце бешено колотится, и я наклоняюсь вперед, к открытому окну, открывающему меня внешнему миру.

Я хочу, чтобы он увидел меня.

От этой мысли кружится голова, у меня перехватывает дыхание. Мои соски напрягаются. В животе разливается тепло. Сердце стучит в ушах, когда я принимаю правду, которую больше не могу игнорировать.

Я больше не хочу быть невидимкой. Не для него. Я хочу, чтобы он заметил меня, знал, что я здесь, жду.

Машина сворачивает на дорогу, фары скользят по зданию, и я отскакиваю назад, прикрывая грудь одной рукой, когда хватаюсь за занавеску и задергиваю ее.

Сердце колотится о ребра так сильно, что я уверена, оно вот-вот вырвется из груди. Страх, возбуждение, желание - все сливается воедино, заставляя меня нервничать и затаить дыхание.

Мой взгляд обегает комнату, останавливаясь на сброшенном топе, я хватаю его и трясущимися руками натягиваю через голову. Схватив пижаму, я спешу в ванную, мои щеки пылают, я избегаю смотреть на себя в зеркало. Вода слишком горячая, обжигает кожу, но мне все равно. Жар заземляет, оставляя меня смущенной и пристыженной.

Когда я возвращаюсь в свою комнату, роза все еще стоит на подоконнике. Я долго смотрю на нее.

Я должна убрать её.

Мое сердце все еще не успокоилось, а мысли в полном беспорядке.

Что я только что сделала? Меня мог видеть кто угодно. Что, если они поговорят с моим отцом и расскажут ему о том, что видели?