Не знаю, сколько времени я провалялась в отключке, прежде чем скрип двери разбудил меня. Я резко сажусь, сердце колотится о ребра. Голова идет кругом, когда я осматриваюсь, паника пробирается под кожу.

Как долго я спала?

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Я вздрагиваю от голоса, поднимаю взгляд и вижу священника, стоящего в конце скамьи. Он старше, выражение его лица мягкое, но настороженное. Никакой подозрительности, просто спокойствие, которое кажется неуместным после последних нескольких дней.

— Я просто ...

— Часовня всегда открыта для тех, кто ищет покоя. Тебе не нужно ничего объяснять.

Каждый инстинкт подсказывает мне бежать. Встать и уйти, прежде чем он вспомнит мое лицо, прежде чем начнет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить. Но голос Рена снова звучит, ровный и настойчивый.

Тебе нужно выспаться, прежде чем совершать ошибки.

Я сглатываю, заставляя себя оставаться на месте.

— Спасибо. — Мой голос звучит грубо.

— В приходском зале есть кофе, если хочешь. И туалеты за той дверью. — Он жестом показывает, не подходя ближе, давая мне пространство. — Я отец Майкл, если тебе что-нибудь понадобится.

При упоминании кофе у меня текут слюнки, как и при мысли о настоящей ванной. Это слишком сильное искушение. Тепло. Тишина. Мгновение, чтобы отдышаться.

Отдохни, настаивает голос Рен. Подумай.

— Спасибо, — говорю я снова, неуклюже поднимаясь со скамьи. Ноги налились свинцом, тело ноет, когда я продвигаюсь вперед. — В какую сторону?

Он указывает на боковую дверь, затем уходит. Никакого давления, никаких вопросов, никаких подозрительных взглядов на мое очевидное бездомное состояние. Просто обычная доброта, предложенная добровольно.

Приходской зал встречает меня мягким светом и насыщенным ароматом кофе. Я двигаюсь к нему, как магнит, пар поднимается из кофейника ленивыми спиралями. Руки слегка дрожат, когда я наливаю кофе в кружку, тепло просачивается в пальцы. Первый глоток слишком горячий, обжигает все тело, но мне все равно. Он будит меня, рассеивает туман, застилающий мысли.

В ванной чисто, вода потрясающе холодная, когда я оплескиваю ее на лицо. Я оттираю грязь, которая, кажется, въелась в кожу, наблюдая, как она стекает в канализацию. Когда я смотрю в зеркало, девушка, смотрящая на меня, выглядит худой и бледной. Под глазами появились темные круги, но теперь мне дышится немного легче.

Вернувшись в часовню, я сажусь на ту же скамью, держа чашку кофе обеими руками. Моё тело немного расслабляется, мышцы ослабевают, когда я медленно делаю глоток. Впервые за несколько дней внешний мир превращается в ничто. Не нужно бежать. Не нужно прятаться. Только этот украденный момент тишины.

Рен найдет меня.

Голова снова откидывается назад, скамья слегка скрипит подо мной. Тяжесть усталости наваливается, но на этот раз я не сопротивляюсь. Я позволяю себе представить, как его голос обволакивает меня, словно броня.

Он идет. Я знаю, что идет.

Что будет дальше — я не знаю и мне всё равно. Пока достаточно просто ждать.

Подготавливая почву

РЕН

Ночь взрывается.

Фейерверк пронзает воздух, взрываясь потоком красного и золотого. Он освещает небо, и на долю секунды я вижу все - линию ограждения, передвижение агентов, вспышку радиоприемника, мерцающую в темноте. Потом все исчезает, поглощенное ночью. Следует еще один взрыв, ближе, громче, сотрясающий землю, как военный барабан.

Я смеюсь про себя, представляя, как Нико где-то на дальнем краю участка воет, как маньяк, зажигая очередную спичку. Монти будет проклинать его, расхаживая с тем спокойным, закипающим напряжением, которое у него всегда возникает, когда что-то вот-вот пойдет наперекосяк. Но он будет следить, управляя каждым мерцанием света, каждым обманом. Он наш часовщик, заводящий шестеренки в этом хаосе, пока Нико зажигает предохранитель.

А я? Я - проблема, которую они никогда не предвидят.

Я иду по лесу легкими шагами. Лес теперь наполнен шумом. Визжит сигнализация, лают собаки, агенты кричат в рации, которые, как они думают, спасут их. Они не осознают, насколько далеко уже отстали.

Это не случайность. Это гребаный театр.

Монти и Нико дергают за ниточки, а я - грандиозный финал, ожидающий своего часа. У них есть агенты, вращающиеся кругами, преследующие несуществующие тени, в то время как реальная угроза - я - выходит прямо из парадной двери. Мне не нужно видеть, что происходит, чтобы знать, что все сработало. Я могу представить это идеально.

Нико будет с дикими глазами и ухмылкой, низко присев за камнем, щелкать зажигалками, как будто устраивает шоу. Он будет петь какую-нибудь глупую попсовую песню, что-нибудь случайное, потому что это то, что делает Нико, когда ему слишком весело.

Монти, с другой стороны, будет находиться где-то высоко, вероятно, глядя вниз на царящий хаос, скрестив руки на груди. Он будет говорить Нико, что он гребаный идиот, пока тот переворачивает другой датчик или перерезает провод, потому что, несмотря на все свои придирки, Монти преуспевает и в этом. У него это хорошо получается. Мы все такие.

Они отвлекают агентов, обманывают их огнем и шумом, а я - дьявол, вырвавшийся на свободу. Они меня не увидят. Они никогда не узнают, что я был здесь. К тому времени, как они поймут, меня уже не будет.

Я подхожу к машине именно там, где и ожидал, и беру ключи. Оказавшись на водительском сиденье, я достаю свой телефон.

— Да? — Отвечает Монти, перекрывая далекий вой фейерверков.

— Я у машины. Они у тебя?

— Они, да. Нико? Нет. — Раздается смех, прерываемый громким хлопком, затем вздохом. — Он только что взорвал гребаный баллон с пропаном.

— Конечно, он это сделал. — Я ухмыляюсь. — Есть травмы?

— Только из-за их гордости. Половина из них думает, что ты бежишь на восток. Другая половина даже не знает, где они сейчас. Ты молодец.

— Пусть так и будет.

— Ты псих. — Затем его тон меняется. — Рен, послушай. Это не просто копы. Они хорошо обучены.

— Хорошо. — Мой голос становится жестче. — Тогда они поймут, что это значит, когда проиграют.

Он на секунду замолкает.

— Ты сумасшедший. Ты знаешь это, да?

— Я в курсе.

Он все еще смеется, когда я заканчиваю разговор. Двигатель машины оживает, низкий и ровный, и я нажимаю на газ и выезжаю на скрытую дорогу.

Фары прорезают темноту, освещая только то, что находится прямо передо мной. Деревья проносятся мимо, тени перетекают одна в другую. Звук двигателя сливается с отдаленными хлопками фейерверков, которые Нико все еще запускает в небо.

Все идет по плану.

Агенты думают, что знают меня. Они думают, что я безрассуден, молод и неуправляем. Но они не понимают, что происходит на самом деле. Это не безрассудство. Это стратегия.

Я крепче сжимаю руль, кожа скрипит под давлением.

Я мысленно вижу ее лицо. То, как она смотрит на меня, как она видит меня. Она не боится. Больше нет. Это в прошлом. Я тот, кто сейчас теряет контроль. Потому что она важна так, что я не знаю, как с этим справиться. И сегодня вечером я докажу, что зайду так далеко, как потребуется, чтобы никто не заставлял ее делать то, чего она больше никогда не захочет делать.

Она понятия не имеет, какую власть имеет надо мной. Она нужна мне, и эта потребность управляет каждым гребаным ударом моего сердца, каждым вздохом, который я делаю.

Монти и Нико рискуют всем ради меня сегодня вечером, потому что я попросил их об этом. Им не нужны подробности, они здесь, потому что нужны мне. Они могут не понимать почему, но они поддерживают меня, потому что мы такие. Но предупреждение Монти эхом отдается в моей голове.

Это не просто копы.

Я точно знаю, с чем мы имеем дело. Они профессионалы, хорошо обученные, настойчивые. Но я потратил годы на то, чтобы научиться манипулировать людьми, контролировать ситуации в своих интересах. У них может быть численность и ресурсы, но у них нет того, что есть у меня.