Но мне тяжело сосредоточиться.

Я бросаю блокнот на пол. Приму душ. Может, это поможет.

В квартире тихо, когда я выхожу из своей комнаты. Родители легли спать несколько часов назад, и единственный звук - это мои босые ноги, ступающие по линолеуму. Включив свет, я захожу в ванную, снимаю одежду и встаю под душ, надеясь, что горячая вода хоть немного смоет напряжение.

Пальцы скользят по шее, воскрешая в памяти ощущения от его губ, когда он посасывал мою кожу.

Почему я? Почему он выбрал меня из всех остальных? Что во мне такого, что привлекает его? Я никто. Скучная. Не стою такого внимания.

Я ненавижу то, что хочу знать ответы.

Вернувшись в свою комнату, я переодеваюсь в пижаму и сажусь на край кровати, уставившись в пол. Мои мысли возвращаются в аудиторию, к тому, как его руки исследовали мое тело, как его губы касались моих.

Что бы я сделала, если бы он сейчас появился?

Вопрос пугает меня, но я не могу от него избавиться. Взгляд снова перемещается к окну, сердце колотится от такой возможности. Мысль о том, что он наблюдает за мной, выходя из тени в мою комнату, вызывает во мне волну жара.

Я не должна этого хотеть.

Я падаю спиной на кровать, прижимая ладони к лицу. Но образы не прекращаются. Его глаза смотрели на меня, его голос был мрачным и низким, то, как его руки прикасались ко мне.

Мои бедра сжимаются вместе, пытаясь унять боль, зарождающуюся между ног. Я ненавижу то, как реагирует мое тело, как желание переплетается со страхом, когда одно подпитывает другое.

Это неправильно.

Это все неправильно, но я не могу это остановить.

Что, если он там, прямо сейчас, и может видеть, как я его себе представляю?

От этой мысли у меня по спине пробегает холодок, но в ней есть и трепет, и, прежде чем я успеваю себя остановить, моя рука опускается за пояс штанов, и я закрываю глаза, позволяя фантазии завладеть мной.

Я представляю, как он выходит из темноты, его пристальный взгляд устремлен на меня с этой приводящей в бешенство уверенностью. У меня перехватывает дыхание, когда я представляю, как он наклоняется, его руки грубые, но уверенные, стягивают мои брюки с ног.

На что бы это было похоже, если бы он действительно был здесь?

Мои соски твердеют, и я представляю, что мои пальцы - это его пальцы, которые обводят их маленькими кругами, прежде чем поймать большим и указательным пальцами и ущипнуть. Мои бедра выгибаются, и я сдаюсь, пальцы другой руки находят мой клитор.

Я не должна была этого делать - я не должна была позволять ему иметь такую власть надо мной. Но уже слишком поздно. Тоска уже присутствует, темная потребность, от которой я не могу избавиться.

Я представляю, как он наблюдает за мной, его голос шепчет о том, что он хочет сделать, говорит мне, как прикасаться к себе, показывать ему части моего тела, которых никто не видел, и в темноте моей комнаты я уверена, что слышу тихий щелчок фотоаппарата.

Мои бедра приподнимаются, дыхание вырывается в тихие прерывистые вскрики.

На что было бы похоже, если бы он действительно прикоснулся ко мне? Если бы он заявил на меня права, как обещают его глаза. Были бы там его друзья? Или он захотел бы оставить меня для себя, как он утверждал?

Эта мысль одновременно пугает и возбуждает, и она выводит меня из себя.

Я тихо выдыхаю, мои пальцы двигаются быстрее по мере нарастания напряжения, сжимаясь все туже и туже, пока оно не лопается. Когда я кончаю, это одновременно и облегчение, и постыдное напоминание о том, как глубоко он забрался мне под кожу.

Удовольствие и стыд смешиваются воедино, образуя пьянящий коктейль, от которого мое сердце учащенно бьется, а кожа горит. Пальцы замедляются, тело дрожит, когда я спускаюсь с высоты, и удовольствие медленно уступает место изнеможению.

Я долго лежу, мое дыхание неровное, сердце бьется так сильно, что у меня кружится голова. В комнате слишком тихо, слишком напряженно. Я снова бросаю взгляд на окно, наполовину ожидая увидеть его там, наблюдающим за мной.

Впустила бы я его, если бы это было так?

За закрытыми дверями

РЕН

Прогуливать школу - не в моем обычном стиле. Рутина приносит силу - каждый шаг по коридорам, каждый мой взгляд - напоминание о том, что это мои владения. Но сегодня обыденность не привлекает. Сегодняшний день посвящен чему-то большему, чему-то, что требует моего безраздельного внимания.

Беспокойство закипает под кожей — с того самого момента, как она впервые пересекла мой путь, оно только нарастает, стягивается всё туже. Она — у меня в крови, в венах. И с каждой секундой бездействия потребность становится только острее.

Я расхаживаю по своей комнате, поглядывая на часы, пока секунды отсчитывают время доставки. Я уже расчистил место, и скоро оно будет заполнено новым оборудованием. Эта подготовка дает мне чувство контроля, цель. Но грузовик опаздывает, и пока он не прибудет, все, что мне остается - это убить время.

Когда шорох шин по гравию наконец нарушает тишину, я спускаюсь вниз, чтобы встретиться с курьером. Он едва успевает вымолвить хоть слово, прежде чем я прерываю его, быстро расписываясь и игнорируя инструкции, которые он выкрикивает. Мой взгляд прикован к аккуратно сложенным коробкам, в которых лежит все, что мне нужно для начала.

Это. Здесь все начинается.

Камеры. Штативы. Оборудование для фотолабораторий.

Инструменты для создания мира, где каждая деталь подчиняется моей воле.

Оказавшись внутри, я несу каждую коробку в свою комнату одну за другой, ощущая их вес, обещание, которое они несут. Обустройство фотолаборатории будет позже. Сегодняшний день посвящен подготовке, закладыванию основы для того, что должно произойти.

Я сажусь у окна, как только все оказывается внутри, предвкушение сжимается все сильнее в груди. Мысли возвращаются к ней, как и всегда. То, как она выглядела в зале. Выражение ее глаз, когда я медленно стягивал с нее топ. Смесь страха и желания. То, как ее грудь вздымалась с каждым вздохом. Очертания ее сосков сквозь лифчик. То, как они ощущались под моими пальцами.

Я облизываю губы и достаю мобильник, просматривая фотографии. Каждая из них - трофей. Большой палец скользит по изображению отметины на её горле — тёмной на фоне светлой кожи. Она не останется навсегда. И это нормально. Я оставлю другие. Глубже. Те, что не исчезнут.

Мое внимание привлекает другая фотография. Контур ее соска, виднеющийся сквозь бюстгальтер. Моя рука крепче сжимает телефон, пока я представляю, каково это - брать его в рот, какие звуки она издаст, когда я буду дергать и кусать его.

Она моя.

Я перехожу к следующему изображению и улыбаюсь. На этом ее грудь обнажена. Соски твердые, слегка приподнятые кверху, темно-розовые, так и просятся, чтобы их укусили.

Мой член становится твёрдым, это невозможно игнорировать, и я протягиваю руку, чтобы вытащить его из джинсов. Каково это, когда ее руки гладят меня? Ее рот сосет мой член?

Я закрываю глаза, изображения на моем телефоне плавно сливаются с фантазиями, разыгрывающимися в моей голове.

Я бы раздел ее догола и поставил на колени. Ее ноги были бы раздвинуты, чтобы я мог видеть ее киску. Я пальцами обхватил бы ее конский хвост, чтобы иметь возможность оттянуть ее голову назад, выгибая эту идеальную шею. Ее глаза были бы большими и темными, смесь страха и желания. Ее губы приоткрывались бы, когда я притягивал ее ближе. Ее язык облизывал бы мой член по всей длине, когда она принимала его в свое горло. Слезы размажут тушь вокруг ее глаз, когда я вгоню себя глубже.

Из меня вырывается низкий стон, и я начинаю двигать рукой быстрее, напряжение нарастает с каждой секундой. Пока я буду трахать ее рот, я увековечу это на фотографиях. Я буду запечатлевать каждую секунду, как мой член растягивает эти губы. А когда я закончу, я раздвину ее ноги и трахну ее киску.