РЕН

Ночной воздух обжигает мне кожу, когда я стою у ее окна. Ее вкус все еще у меня на языке, разжигая голод, который я едва могу сдерживать. Сегодня что-то изменилось между нами. Когда она выгнулась от моего прикосновения, когда ее голос дрогнул при произнесении моего имени, когда она прошептала "пожалуйста" и притянула меня ближе - она переступила черту, которую не могла. Воспоминание о ее капитуляции обжигает меня, пробуждая нечто более темное, чем простое желание.

За занавеской мелькает её силуэт — она ходит взад-вперёд. Каждое её движение говорит мне: она снова и снова прокручивает в голове то, что произошло, ощущает следы, которые я оставил. И начинает понимать, насколько идеально мы подходим друг другу. Она больше не борется с тем, что происходит между нами, больше не притворяется, что не жаждет того, что только я могу ей дать. Один стук в окно, один поворот замка - все, что для этого потребуется. Мысль о том, чтобы снова заявить на нее права, заставляет мою кровь гореть.

Я представляю, как пробираюсь в ее комнату, прижимаю руку к этому соблазнительному рту, краду у нее дыхание, когда заканчиваю то, что мы начали. Желание снова обладать ею слишком сильно, чтобы его игнорировать. Каждый план рушится под напором того, что она пробуждает во мне. Первобытный голод, требующий удовлетворения. Но я не двигаюсь, позволяя предвкушению нарастать. Завтрашний день принесет нечто более глубокое, чем физическое удовлетворение.

У меня загорается телефон.

Монти: К завтрашнему дню все готово.

Я улыбаюсь, пока печатаю свой ответ.

Я: Убедитесь, что вам никто не мешает.

Монти думает, что понимает, что мной движет. Он ошибается. Это выходит за рамки обычных игр. Она пробудила что-то первобытное, что-то, что требует большего, чем просто физическое доминирование. Завтра она поймет, что пути назад нет - не потому, что она не сможет, а потому, что не захочет. Она согнется под моими прикосновениями, рассыплется в моих руках и выйдет переделанной во что-то совершенное. Что-то, что полностью принадлежит мне.

Через окно я наблюдаю за ее шагами. Моя рука перемещается к члену, уже твердому от воспоминаний о ее тепле вокруг моих пальцев, о шелке ее кожи на моем. Ее вкус все еще преследует меня - сладость ее рта, соль ее кожи, вызывающий привыкание аромат ее киски. Я освобождаюсь от джинсов, медленно поглаживая себя, пока образы завтрашнего дня заполняют мой разум.

Зеркала в студии разрушат её последнюю защиту. Она будет наблюдать, как преображается — принимать то, кем становится с каждым прикосновением, с каждой командой, с каждым следом, что я оставляю на её коже. Каждый ракурс камеры запечатлеет момент, когда приходит осознание: как прекрасна она в капитуляции, как естественно нам быть вместе. Не скрывать. Не отрицать. Только чистая правда, отражённая в ней, пока она смотрит — как становится моей.

Моя рука двигается быстрее, преякулят стекает по пальцам, когда я думаю о завтрашнем дне. Телефон в моем кармане хранит достаточно секретов, чтобы разрушить ее мир, каждое откровение - подарок, которым я одарю ее, когда она это заслужит. Она придет ко мне не от отчаяния, а от желания. Собранные мной доказательства станут валютой в нашем частном обмене.

Поцелуй за федеральные документы.

Прикосновение за отчет о наблюдениях.

Ради медицинских записей? Она будет так мило умолять.

Хочет узнать подробности об операции ФБР? Эти идеальные ножки нужно будет раздвинуть для меня.

Для декларации на частный самолет? Полностью отдаться.

Но ее истинная личность? Это последний приз, который откладывается до тех пор, пока она не станет полностью моей. Пока не рухнут все стены и она не примет себя такой, какая она есть на самом деле - той, кем ей всегда было предназначено быть. Я буду шептать эту правду ей на ухо, пока она будет распадаться на части в моих объятиях, клеймя ее реальностью того, кто она есть, пока удовольствие разрывает ее на части.

Монстр внутри меня удовлетворенно мурлычет, когда эти мысли поглощают меня. Рука движется быстрее, вспоминая шелк ее кожи, жар ее рта, то, как она идеально подчинялась каждому требованию. Но физического удовлетворения больше недостаточно. Я хочу, чтобы ее разум не был затуманен ничем, кроме мыслей обо мне, ее тело реагировало только на мои прикосновения, ее мир сузился до нас и удовольствия, которое я ей доставляю. Все в ней подпитывает эту одержимость - ее вкус, аромат, тепло. Ее доверие будет безоговорочным, ее преданность абсолютной и беспрекословной.

Я сильно кончаю, когда фантазирую, как полностью заявляю на нее свои права. Сперма разливается по моей руке, пока я представляю ее добровольную капитуляцию. Пусть ее предвкушение нарастает. Пусть она лежит там, вспоминая мои прикосновения, вкус, обещание того, что должно произойти.

Я отворачиваюсь, заставляя себя уйти. Холодный ночной воздух никак не может утихомирить огонь, бушующий во мне. Это служит напоминанием о том, что произошедшее сегодня вечером, было лишь предварительным просмотром того, что должно произойти.

Скоро, моя прелестная Балерина. Скоро ты поймешь, что дело не только в контроле. Речь идет о том, чтобы стать именно той, кем ты должна была быть.

Дорога домой едва различима сквозь пелену желания, все еще поглощающего меня. Улицы расплываются перед глазами, в то время как мой разум сосредоточен на ней, на том, как она реагировала на каждое прикосновение, на каждую команду. Пустые дороги и тусклые огни меркнут по сравнению с воспоминаниями о ней подо мной.

Когда я вхожу в свою спальню, свет лампы освещает бумаги, разбросанные по столу. Они рассказывают историю о том, кто она на самом деле, каждый документ снимает еще один слой обмана. Ее отец думал, что сможет скрыть прошлое, похоронить его так глубоко, что никто не найдет. Он не рассчитывал на мою одержимость, на то, как тщательно я буду выискивать каждый клочок информации, пока изо лжи не всплывет настоящая она.

Мой телефон снова жужжит. Еще одно сообщение от Монти.

Монти: Ты одержим.

Я медленно выдыхаю, улыбка изгибает мои губы. Он прав, но на это есть причина. Она - все, что я искал, все, что заставляет остальной мир отойти на второй план.

Я: Просто будь готов.

Интенсивность этой потребности должна пугать меня, но вместо этого она кажется неизбежной. Как будто все в жизни вело меня к этому моменту, к ней.

Завтрашний день все изменит. Она поймет, что это всегда было ее судьбой, что бороться с этим с самого начала было бессмысленно.

Я закрываю глаза, ее образ запечатлевается в моих мыслях. То, как она смотрела на меня сегодня вечером, борьба желания и страха в ее глазах. Приходит понимание, что от этой связи между нами никуда не деться. Ее подчинение будет моим величайшим триумфом, ее капитуляция - моим высшим наслаждением. И когда она, наконец, сдастся полностью, я буду обладать не только ее телом. Я буду владеть всем - каждой мыслью, каждым вздохом, каждой мечтой. Она будет моей так, как никто другой никогда не был, связанная со мной цепями удовольствия, правды и нужды.

Мы оба зашли слишком далеко для любого другого конца.

Тени, которые дышат

ИЛЕАНА

Спать невозможно. Не из-за страха, а потому, что каждый раз, когда закрываю глаза, я снова чувствую его руки на себе. Его рот. Его прикосновения. То, как он заставил меня кончить, пока моя мать стояла за дверью. От воспоминаний по телу разливается жар, сопровождаемый темным трепетом, который заставляет меня пошатнуться.