— Расскажи мне о своей семье, — попросила Марианна. Ди-Ди знала этот прием — отступить от чувствительной темы, очертить более широкий мир ребенка и только потом вернуться к ране. — Кто твоя семья?

— Я, мамочка и папочка, — начала Ри, снова теребя ухо Крошки Банни. — И Мистер Смит, конечно. Две девочки и два мальчика.

Ди-Ди сделала еще несколько пометок в блокноте, изобразив генеалогию семьи в представлении четырехлетнего ребенка.

— А другие родственники? — спросила Марианна. — Тети, дяди, двоюродные братики и сестрички?

Ри покачала головой.

Девочка определенно не знала о своем дедушке, подтверждая либо утверждение Джейсона о том, что Сандра не поддерживает отношения с отцом, либо предположение, что Джейсон Джонс сам постарался изолировать свою молодую жену.

— А няни? Кто-то же еще заботится о тебе?

Ри безучастно посмотрела на Марианну.

— Обо мне заботятся папочка и мамочка.

— Конечно. Но они ведь еще и работают или ездят куда-то?

— Когда папочка работает, за мной смотрит мамочка. Потом папочка возвращается домой, а мамочка идет на работу. Но папочке надо поспать, и я иду в школу. Потом папочка забирает меня.

— Понятно. А в какую школу ты ходишь?

— Я хожу в подготовительную школу. Это в кирпичном доме, где большие дети. Я — в комнате для маленьких. В следующем году мне будет пять, и тогда я буду ходить в большой класс.

— Кто твои учителя?

— Мисс Эмили и миссис Сьюзи.

— Лучшие подружки?

— Я играю с Мими и Оливией. Мы любим играть в фей. Я — садовая фея.

— Итак, у тебя есть лучшие подружки. А у мамы и папы есть лучшие друзья?

Еще один стандартный вопрос, используемый обычно в случаях с сексуальными преступлениями против детей, когда подозреваемым может оказаться не родственник, но сосед или друг семьи. Определить мир ребенка важно для того, чтобы потом, когда допрашивающий называет какое-то имя, это не выглядело так, будто он направляет свидетеля.

Но Ри покачала головой.

— Папочка говорит, что его лучший друг — я. А еще он много работает, и ему некогда заводить друзей. Папочки очень занятые.

Теперь уже Миллер посмотрел на Джейсона. Отец девочки по-прежнему сидел неподвижно у стены, глядя в окно с таким видом, словно смотрел телешоу, а не беседу судебного психолога со своим единственным ребенком.

— Мне нравится миссис Лизбет, — призналась Ри. — Но они с мамочкой вместе не играют. Они — учителя.

— Что ты имеешь в виду?

— Миссис Лизбет учит в седьмом классе. В прошлом году она помогала мамочке. А теперь мамочка учит в шестом классе. Но мы видим миссис Лизбет на баскетболе.

— Вот как?

— Да. Я люблю баскетбол. Мамочка водит меня на игры. Папочка не может, потому что работает. Поэтому вечером с дочкой мамочка. Да, вот! — на мгновение Ри словно забыла, где находится, но уже в следующую секунду Ди-Ди увидела, как глаза ее расширились, плечи опустились, и она снова съежилась над игрушечным зайчонком, теребя его длинные ушки.

Впервые за все время Джейсон пошевелился на своем месте у стены.

— Когда ты в последний раз видела маму? — мягко спросила Марианна.

— Она уложила меня спать, — чуть слышно ответила Ри.

— Ты знаешь дни недели?

— Воскресенье, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, — тихонько перечислила она.

— Хорошо. А ты помнишь, в какой день мама укладывала тебя спать?

Секунду-другую Ри растерянно молчала, потом снова стала перечислять:

— Воскресенье, понедельник, вторник, среда…

Марианна кивнула и двинулась дальше. Девочка знала, как называются дни недели, но не связывала названия с реальностью. Впрочем, для определения даты и времени при опросе несовершеннолетних свидетелей используются и другие механизмы. Марианна могла расспросить девочку о телешоу, песнях, которые звучали по радио, и тому подобном. С точки зрения взрослых, дети знают немного, но они многое замечают и зачастую представляют необходимую информацию с большими сопутствующими подробностями, чем обычный свидетель, который сказал бы просто «это было в среду, в восемь вечера».

— Расскажи мне про тот вечер с мамой. Кто был дома?

— Я и мамочка.

— А Мистер Смит? Крошка Банни? Папа или кто-то еще?

Вопрос про «кто-то еще» тоже был из стандартного набора. Предлагая ребенку список вариантов, «кого-то еще», «что-то еще» и «где-то еще» полагалось помещать в самом конце; иной порядок означал бы направление свидетеля.

— Мистер Смит и Крошка Банни, — подтвердила Ри. — Но только не папочка. Папочку я вижу днем, мамочку — вечером.

— Кто-то еще?

Ри нахмурилась.

— Вечернее время — для нас с мамой. Для девочек.

Ди-Ди чиркнула пару слов в блокнот.

— И что же вы с мамой делали? — спросила Марианна.

— Мы складывали пазлы. Я люблю пазлы.

— Какие пазлы?

— Ммм… сначала пазл с бабочкой, потом пазл с принцессой. Такой большой, почти на весь коврик. Вот только получалось плохо, потому что Мистер Смит ходил по пазлу и мешал, и мамочка сказала, что лучше сыграть во что-то еще.

— Ты любишь музыку?

Девочка моргнула от неожиданности.

— Да, люблю.

— Вы с мамой слушали музыку, пока складывали пазлы? Или, может, вы смотрели телевизор или слушали радио?

Ри покачала головой.

— Я люблю Тома Петти, — сказала она сухо, — но пазлы — это тихий час. — Она скривила гримаску, подражая, по-видимому, матери, и назидательным тоном, грозя пальчиком, произнесла: — Детям нужен тихий час. В тихий час мозги растут!

— Понятно, — отозвалась, кивая, Марианна. — Итак, в тихий час вы с мамой играли в пазлы. А что было потом?

— Обед.

— Обед? О, мне это нравится. Ты что больше всего любишь на обед?

— Макароны с сыром. А еще люблю сладких червячков, но их можно только на ланч, а на обед нельзя.

— Да, да, — согласилась Марианна. — Моя мама тоже не разрешала мне сладких червячков. И что же у вас было на обед?

— Макароны с сыром, — не задумываясь, выпалила Ри, — и с кусочками сосиски, и яблоки. Вообще-то я сосиски не очень люблю, но мамочка говорит, что мне нужен протеин, чтобы стать сильной. Так что если я хочу стать сильной, то должна есть их с макаронами, — с невеселым вздохом закончила она.

Ди-Ди снова взяла ручку. Рассказ Ри произвел на нее сильное впечатление, причем не только уровнем детализации, но и последовательностью, полным совпадением с тем, что она говорила утром в четверг. Последовательный свидетель — счастье для детектива. Четкое изложение событий первой половины вечера, разумеется, подкрепит доверие к показаниям девочки о событиях второй половины. В целом четырехлетняя Кларисса Джонс оказалась куда лучшим свидетелем, чем восемьдесят процентов взрослых, с которыми сталкивалась Ди-Ди.

— Что вы делали после обеда? — продолжала Марианна.

— Время для ванной! — пропела Ри.

— Время для ванной?

— Да! Мы с мамочкой вместе принимаем ванну. Вам надо знать, кто еще там был? — Похоже, Ри уже поняла, что интересует взрослую тетю.

— Расскажи.

— Конечно, не Мистер Смит, потому что он воду не любит, и не Крошка Банни, потому что она моется в стиральной машине. А вот Принцесса Уточка, Барби Марипоза и Барби Принцесса Островов всегда принимают ванну вместе с нами. Мама говорит, что мне можно брать с собой только троих, потому что иначе я потрачу всю горячую воду.

— Ясно. А что делала твоя мама?

— Мама моет свои волосы, потом моет мои, а потом кричит, что я пускаю слишком много мыла.

Марианна снова удивленно моргнула.

— Мне нравятся пузырьки, — объяснила Ри. — Но мама говорит, что мыло стоит денег и что я расходую его слишком много. Поэтому она кладет немного мыла в маленькую чашечку, но мне этого не хватает. У Барби много волос.

— Ри, если я скажу, что у меня голубые волосы, это будет правда или ложь?

Ри поняла, что с ней снова играют, улыбнулась и подняла большой палец.

— Это ложь, а в волшебной комнате мы говорим только правду.