Джастин тогда спал внизу. В комнате для гувернантки, как это здесь называется. Хотя дочь мы воспитывали без няни. Его дверь была напротив винного погреба, в другом конце коридора. Во время моих ночных хождений я останавливалась перед ней в густом мраке подвала. Прикасалась к теплому дереву и думала о том, где на самом деле мой муж. Спит здесь? Или вернулся к ней? А может — и от этой мысли меня пронзала дикая боль, — он привез ее сюда?

Я никогда не открывала дверь, не стучала, не подглядывала. Просто стояла, и в голове проносились мысли. Раньше между нами был такой магнетизм, что Джастин почувствовал бы мое присутствие, вышел, обнял, зацеловал. Но восемнадцать лет брака взяли свое. Привлекательность ослабла. Магнетизм сошел на нет. Я могла стоять в нескольких шагах от мужа, а он ничего не подозревал.

В конце концов я поднималась наверх и подходила к комнате дочери. Опять без стука и попыток войти туда, где меня больше не ждали. Я садилась на пол в коридоре, прислонив голову к стене, и представляла себе белый шкаф с другой стороны. Я знала наизусть каждую вещь на каждой полке. Музыкальная шкатулка с балериной после первого похода на «Щелкунчика». Игрушечный табун, перекочевавший в самый низ, когда Эшлин остыла к лошадям. «Цветок красного папоротника», «Маленький домик в прериях», «Трещина во времени» — любимые книжки детства, небрежно сваленные на более аккуратный ряд «Гарри Поттеров» и «Сумерек».

Как и я, дочь была художником в душе, поэтому в шкафу появились коллекции полированных ракушек, крашеных камней и ожерелий из морских стеклышек, которые она пополняла после каждой поездки в наш домик на Кейп-Код.

На комоде стояли две винтажные фарфоровые куклы в кружевных платьях и с завитками блескучих волос. Одну Джастин привез из Парижа, другую мы вместе нашли в антикварной лавке. Обе были дорогие и когда-то береглись как зеница ока, а сейчас служили подставкой для многочисленных бисерных браслетов, заколок, резинок и почти забытых золотых цепочек.

Иногда, глядя на хаос в комнате дочери, я готова была все сжечь, а иной раз хотелось сфотографировать, зарисовать или еще как-то увековечить эту паутину детских грез, подростковых желаний и девичьих увлечений.

В ночном сумраке я сидела и перечисляла «сокровища» Эшлин. Это стало моей мантрой, способом убедить себя, что последние восемнадцать лет прошли недаром, что я любила и была любимой. Не все это было ложью.

Потом я возвращалась к мыслям о предстоящих днях, неделях, месяцах… Не хотелось видеть себя обычной женщиной средних лет, брошенной неверным мужем, забытой собственной дочерью и превратившейся в тень без лица и без цели в жизни.

Я сильная, независимая. Дизайнер, черт возьми.

Затем я вставала и брела на крышу. Там смотрела на тускнеющие огни города, обхватив себя руками от холода, и шаг за шагом приближалась к краю…

Всю ночь продержаться не удавалось. Максимум до половины шестого. В конечном итоге я оказывалась на кровати в спальне. Брезжил рассвет, приходило завтра, и я закрывала глаза, сдаваясь будущему. Оно неумолимо вступало в свои права.

На второй месяц без сна я открыла аптечку. Мой взгляд упал на флакон обезболивающего. В прошлом году таблетки выписали Джастину, после травмы спины. Викодин ему не понравился. Он вызывал заторможенность, и на работе это становилось проблемой. Запор тоже был ненамного приятнее, как выразился Джастин.

Но если ночными бдениями будущее не отогнать, наркотик мог бы сгладить углы и придать блеска настоящему. Было уже все равно, где спит муж и почему дочь замуровалась у себя. Плевать, что дом слишком большой, кровать велика и ты одинока.

Обезболивающее по рецепту врача.

Пусть временно, но оно действовало.

В кабинете на третьем этаже за компьютером сидел детектив. Тесса его сразу узнала: последний из группы Диди. Постарше остальных, грузный, отец четверых детей. Кажется, его звали Филип. Точно. В Тот День он тоже был у нее. Впрочем, как и половина полицейских Бостона и Массачусетса.

Видимо, и он узнал гостью, потому что моментально напустил вид сверхзанятого суперспециалиста.

В ответ на такой прием Тесса решила не церемониться.

— Моя очередь, — заявила она и направилась к компьютеру.

Не удостоив ее взглядом, Филип повернулся к своим коллегам.

— Все нормально, — сказал Нил. — «Денби констракшн» владеет домом и наняла ее оценить ситуацию.

На лбу Филипа запульсировала жилка. Он ясно понял, что к чему. Если компания Джастина — собственник дома, то теоретически ей принадлежит все внутри, включая компьютер, в который Филип залез без разрешения.

— Заявят о пропаже семьи? — сухо поинтересовался Филип.

— Судя по тому, что я здесь увидела, наверняка.

Еще одни бюрократические препоны. Чтобы полиция открыла дело и начала поиск пропавших, заявление должна подать третья сторона, но не раньше суток после исчезновения. А пока следственная группа Диди могла официально работать лишь на месте вызова.

— На связь выходили? — озадаченно спросил Филип.

— Семья — нет.

— А похитители?

— Тоже.

Жилка на лбу Филипа снова запульсировала. Как и его коллеги, он знал, что молчание — плохой признак. В случаях с выкупом заложников держали живыми. Но если никто не требовал денег…

— Что-нибудь нашли? — Тесса показала на компьютер, за которым все еще сидел Филип.

— Я проверял интернет-браузер. Чаще всего заходили на «Дом и сад», «Фейсбук» и новостные сайты. Думаю, самое интересное — в айпэдах. На этом компьютере почти не работали. Очевидно, пользовались личными устройствами.

Логично, подумала Тесса.

— Можно? — Она кивнула на клавиатуру.

Филип нехотя уступил место. Тесса достала из внутреннего кармана пальто блокнот, проверила название и производителя программы, просмотрела ярлыки на рабочем столе и нашла нужный.

— У Джастина Денби осенью появилась новая игрушка, — объяснила она, щелкая ярлык. — Ребята с работы подарили. В шутку, но ему понравилось. Дело в том, что их объекты — тюрьмы, больницы, гидроэлектростанции — занимают большие территории. А Джастин любит все проверять сам. Иногда его не доищешься, особенно за городом, где мобильный не ловит. — Она прокрутила инструкции, появившиеся на экране. — Поэтому ему подарили куртку.

— Куртку? — недоуменно переспросила Диди.

— С маячком, — догадался Нил. — Ему подарили туристическую куртку с джи-пи-эс-маяком.

— Совершенно верно. Причем не какую-то, а отличную, дорогую. Джастин всегда ходит в ней. Может быть, и в ресторан тоже ее надел.

— «Скампо» — приличное место, — заметила Диди.

— Он вполне мог пойти туда в синей куртке с коричневой кожаной оторочкой. Говорят, он из рабочих ботинок не вылезал. Чем хуже элегантная туристическая куртка?

Все притихли, глядя, как пальцы Тессы летают над клавишами.

— Маяк вшит под подкладку сзади, — пояснила она. — Извлекается через специальный разрез для перезарядки батареи. Ее хватает на пятнадцать часов.

— А включать его нужно или он постоянно работает? — поинтересовалась Диди.

— Этот маяк — нужно. Одним из двух способов, как тут написано. Либо вручную, перед началом похода или, скажем, рабочего дня; либо удаленно, с помощью этой программы. Ее, кстати, можно установить на смартфон, что гениально: превращает любой мобильный в цифровую ищейку, — сказала Тесса, стуча по клавиатуре. — Найти Джастина Денби.

На экране открылась карта. Тесса внимательно ее изучила, но ничего не увидела.

— А сейчас маяк работает? — Диди встала позади Тессы и нетерпеливо вглядывалась в монитор.

— На территории США чисто. Надо полагать, Джастин его не включил.

Нил посмотрел на Тессу.

— Так включите сами и запеленгуйте.

— Я уж думала, вы никогда не попросите.

Она навела курсор на зеленый значок в нижнем правом углу меню. Высветилось «Активировать». Как кнопка для приведения в действие бомбы. Или для спасения пропавшей семьи.