С другой стороны, было бы интересно узнать, почему сестра старается не вспоминать о мальчике. Почему не захотела общаться с журналистом. А еще более интересно — почему она ни разу не упомянула при мне о письмах.

Что Шана скрывает до сих пор, спустя тридцать лет?

— Можно я возьму их? — спросила я суперинтенданта МакКиннон, кивая в сторону писем.

— Разумеется. Собираетесь позвонить ему?

— Вполне возможно.

— А что насчет Шаны? С ней вы тоже хотите поговорить?

— Не возражаете, если завтра я снова к вам загляну?

— Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства — пожалуйста.

Я кивнула, убрала письма в сумку и поднялась со стула, в то время как мой мозг продолжал лихорадочно соображать. Но едва я направилась к двери, суперинтендант как-то забавно дернулась, будто хотела еще о чем-то спросить или попросить, но не могла на это решиться.

— Что-нибудь еще? — Я решила помочь ей.

— Пожалуй, да. Вы не читали сегодняшнюю газету?

Я покачала головой. Учитывая мои ночные… похождения, а дальше — звонок суперинтенданта МакКиннон, неудивительно, что я не успела просмотреть свежие новости.

Суперинтендант подвинула ко мне выпуск «Бостонского вестника» и ткнула пальцем в статью в нижнем правом углу страницы. Из заголовка сразу стало ясно, что на днях была жестоко убита женщина, а в самой статье приводились детали убийства, включая пункт о профессионально срезанной с жертвы коже.

Меня внезапно пробила крупная дрожь, на мгновение я закрыла глаза. Но они не могли… Я ведь не… Так, хватит об этом думать, сейчас не самое лучшее время.

— Если мне не изменяет память… — начала суперинтендант.

— Вы правы, — перебила я ее.

— Если я смогла заметить сходство между этими преступлениями и убийствами, совершенными вашими сестрой и отцом, то и другие это непременно заметят.

— Вполне вероятно.

— Ваше положение, как и положение вашей сестры, может ухудшиться.

— Это точно. — Пытаясь не смотреть Кимберли в глаза, я невидящим взором продолжала всматриваться в газетную статью. — Похоже, краски вокруг нас сгущаются.

Похоронное бюро «Эштон и Бигелоу» обслуживает семьи Бостона вот уже более семидесяти лет. Ди-Ди была здесь, в этом величественном колониальном здании, дважды. В первый раз — на похоронах друга, во второй — почтить память коллеги-офицера. В обоих случаях она едва не упала в обморок от запаха живых цветов и формальдегида. Возможно, детектив из уголовного отдела не должен признаваться себе в таких вещах, но похоронные залы Ди-Ди пугали.

Наверное, потому, что она слишком хорошо знала смерть, так сказать, изнутри, потому видеть ее проявления в столь помпезной обстановке было непривычно и странно. Это все равно что встретить давнишнего любовника, образ которого не имеет ничего общего с тем, который хранится в твоей памяти.

Директор бюро, Том Бигелоу, уже ждал приезда детектива Уоррен. Широкоплечий, с густой седоватой шевелюрой, он был одет в идеально пошитый темно-серый костюм. Всем своим видом директор источал успокоение, что во время работы помогало ему утешать убитых горем членов семей.

Ди-Ди пожала протянутую руку и прошла за Бигелоу сначала через отделанное деревом фойе, а затем по коридору, устланному темно-красной ковровой дорожкой, в его кабинет. В противоположность старому мрачному зданию, кабинет мистера Бигелоу был светлым и современным. Огромные окна, из которых открывался вид на прелестный газон, встроенные книжные шкафы, деревянный стол с небольшим современным ноутбуком.

Здесь Ди-Ди почувствовала себя немного спокойнее. Единственное, что продолжало ее тревожить, это заваленные цветами подоконники.

— Гладиолусы, — заметила она. — Мне кажется или действительно они являются неотъемлемым атрибутом всех похорон?

— Эти цветы символизируют память, — объяснил Бигелоу. — Вот почему они столь популярны. Еще гладиолусы означают силу духа, честь и преданность, что, в общем-то, тоже вполне уместно.

Ди-Ди кивнула и откашлялась, не зная, с чего начать. Бигелоу одарил ее приободряющей улыбкой. «Похоже, он привык к незваным гостям и нежелательным вопросам», — догадалась Ди-Ди. Однако легче ей от этого не стало.

Она решила начать издалека. Как выяснилось, дело открыл еще дедушка Тома Бигелоу вместе со своим приятелем Эштоном, затем фирму возглавил отец Тома, а тепер вот он сам. Бигелоу был не только директором бюро, но и бальзамировщиком. Чтобы получить лицензию, ему пришлось окончить школу при морге, а затем пройти там одногодичную стажировку. Эта информация может пригодиться гостье.

В бюро трое сотрудников, работающих полный день, и пять человек, занятых частично. Последние выполняли небольшие поручения — например, подготовить похоронный зал к церемонии, или вынести гроб, или что-нибудь еще в таком духе. Ди-Ди эти сведения сильно заинтересовали.

— Где вы находите тех, кто частично занят? — спросила она, чуть подавшись вперед.

Бигелоу криво улыбнулся:

— Хотите спросить, откуда берутся люди, готовые помогать в похоронном бюро?

— Именно, — невозмутимо подтвердила Ди-Ди.

— Они все в возрасте, на пенсии. Многие из них так часто присутствуют на похоронах, что облегчать боль других — для них дело самое подходящее. Эти старички еще вполне себе ничего. Должен к тому же заметить, что многих из наших клиентов в самом деле успокаивает их присутствие.

— А штатные сотрудники?

— У меня есть секретарша, которая работает на меня уже бог знает сколько лет. Помню, явившись на собеседование, она просто опешила, когда узнала, что ей придется работать в похоронном бюро. Тем не менее она согласилась, все-таки функции секретаря тут вполне типичные. Если не считать бальзамирования трупов, то мы в целом обычная компания, ничем не отличающаяся от других. Мы также предоставляем сотрудникам служебные авто и рабочее место в офисе. — Бигелоу обвел рукой кабинет. — Мы платим зарплату и налоги. Это обычный бизнес. Полагаю, все мои сотрудники работают у меня так же, как они работали бы в любом другом месте. У них хорошие условия, и я хорошо отношусь лично к каждому. Вряд ли они чувствуют себя недооцененными.

Ди-Ди кивнула, поняв, что имеет в виду собеседник, хотя и не была до конца с ним согласна. Бигелоу мог говорить, что его бизнес ничем не отличается от других сфер, однако сотрудники каждый божий день имеют дело со смертью. Не каждая компания может таким похвастаться, и далеко не всем было бы приятно работать в подобном месте.

— Не могли бы рассказать поподробнее о своей работе? — попросила Ди-Ди. — Человек умирает, вам звонят его родственники. И что потом?

— Покойного доставляют к нам.

— Каким образом?

— Способов много. Мы можем лично забрать покойного из больницы. Еще есть профессиональные службы по транспортировке умерших, особенно если речь идет о больших расстояниях. Например, похороны должны состояться в Бостоне, а человек умер во Флориде. Его же нужно как-то привезти сюда, а для нас это далековато.

Ди-Ди сделала пометку в своем блокноте: службы по транспортировке покойников. Наверняка там работают люди, которые комфортно себя чувствуют наедине с трупами. Некоторые, возможно, именно по этой причине и выбрали такую работу.

— Хорошо, а что следует за этим?

— Я беседую с родственниками, выясняю их пожелания касательно похорон: открыть гроб или закрыть, кто-то предпочитает кремацию. Разумеется, их решение влияет на следующий значительный этап — бальзамирование.

— Как вы подготавливаете тело к процедуре? — Ди-Ди не могла скрыть свой нездоровый интерес к этому делу и буквально вся подобралась.

Бигелоу улыбнулся, но в этот раз уже не так дружелюбно. Очевидно, ему уже не раз задавали подобные вопросы на какой-нибудь коктейльной вечеринке люди, которых его профессия одновременно пугала и восхищала.

— По сути, процесс заключается в замене крови бальзамирующей жидкостью. Делается несколько небольших надрезов главной артерии, кровь постепенно откачивается и одновременно вводится раствор формальдегида.