— Может быть, — тихо сказал он.

— Так, — директор, похоже, собрался. — Наверное, мне нужно договариваться насчет замены на завтра.

— Наверное.

— Поиски начнутся утром? Я к тому, что многие наши сотрудники выразят желание помочь. Не исключено, что и некоторые родители тоже. Мы, разумеется, поможем расклеить объявления, обойти соседей и все такое. Кто будет этим заниматься?

Джейсон снова растерялся и даже немного запаниковал, но вовремя опомнился и одернул себя.

— Я передам вам эту информацию, — твердо сказал он.

— Нам нужно подумать, что сказать детям, — продолжал Фил, — и желательно сделать все до того, как они сами что-то узнают. Полагаю, было бы нелишним устроить и заявление для родителей. Ничего подобного у нас еще не случалось. Мы должны подготовить детей.

— Я передам вам такую информацию, — повторил Джейсон.

— Как держится Кларисса? — спросил вдруг директор.

— Примерно так, как и следовало ожидать. Хорошо.

— Если понадобится помощь в этом плане, дайте нам знать. Уверен, некоторые учителя будут только рады. Думаю, мы сможем все устроить. Нужен только план.

— Вы правы, — согласился Джейсон. — Нужен только план.

В 17.59 сержант Ди-Ди Уоррен чувствовала себя вполне счастливым человеком. Она получила ордер на обыск пикапа Джейсона Джонса. Встретилась с надзорным инспектором состоящего на учете сексуального преступника. И, что еще лучше, в районе в эту ночь забирали мусор. Вместе с детективом Миллером она прокатилась по Южному Бостону, планируя следующие шаги и знакомясь с местностью.

— По словам детектива Роббера, — докладывал Миллер, — Джонс во второй половине дня держался тише воды ниже травы. Гостей не принимал, никуда не выходил, никакой активности не отмечено. Похоже, сидит дома с дочкой.

— К машине подходил? — поинтересовалась Ди-Ди.

— Нет. Даже за дверь не выглядывал.

— И что же он делал? Работал на компьютере? Ваш детектив должен был видеть его через окно в кухне.

— Я спросил его об этом — ответ неуверенный. Из-за положения солнца после полудня вид через окно нечеткий. Но наш человек — профессионал, и, по его мнению, Джонс провел большую часть дня с дочкой.

— Интересно. — Ей и впрямь было интересно. Поведение супруга после исчезновения жены — богатый материал для пытливого детектива. Продолжает ли супруг жить, как раньше, не отступая от рутины? Приглашает вдруг подругу-утешительницу? Или бегает по городу, скупая катализаторы и не совсем обычные электроинструменты?

В данном случае поведение Джейсона определялось главным образом тем, чего он не делал. Он не позвал родственников и друзей помочь справиться с ситуацией и, может быть, позаботиться о ребенке. Не отправился в фотоателье — распечатать фотографии пропавшей жены. Не пошел к соседям с естественным для такого случая вопросом: Привет, вы случайно не видели мою супругу? Или, может быть, слышали что-то прошлой ночью? И, да, вам не попадался на глаза рыжий кот?

У Джейсона Джонса пропала жена, и он ничего не делал. Со стороны это выглядело так, как будто он и не рассчитывал, что ее найдут. Интересный подход…

— О’кей, — сказала Ди-Ди. — Учитывая, что Джейсон навстречу не идет, думаю, нам стоит первым делом навестить надзорного инспектора Эйдана Брюстера. Подозрительного мужа мы прижали, пора узнать больше о злокозненном соседе.

— Согласен. Знаете, завтра в районе мусорный день, — Миллер кивнул в сторону выстроившихся вдоль тротуара мусорных урн. Мусор в доме считается частной собственностью, и без ордера к нему не подойти. А вот что касается мусора на тротуаре… — Часа в два-три ночи у меня смена на посту, можно заодно и мусор Джонса прихватить. Будет с чем поработать утром.

— Вы читаете мои мысли.

— Стараюсь, — скромно ответил он.

Ди-Ди подмигнула детективу, и они свернули в город.

Коллин Пиклер согласилась встретиться с ними в непрезентабельной комнатушке, называвшейся у нее офисом. Пол покрывал светло-серый линолеум, стены были выкрашены серой краской, каталожные шкафы отливали тусклым серым лаком. Контрастом этому общему серому фону служила сама Коллин, высокая, спортивного сложения амазонка с огненно-рыжими волосами и в темно-малиновом блейзере поверх футболки, в цветах которой смешались оранжевый, желтый и красный. Когда она поднялась из-за стола, впечатление было такое, будто в облаке тумана вдруг вспыхнул факел.

Тремя легкими и быстрыми шагами инспектор пересекла комнату, энергично поздоровалась с гостями за руку и жестом указала на два низеньких стула напротив стола.

— Не обращайте внимания, — бодро начала она, заметив недоумение на лицах полицейских. — Мои клиенты — по большей части сексуальные преступники, и власти, похоже, посчитали, что иной, кроме серого, цвет может подействовать на них излишне возбуждающе. — Пиклер взглянула на свой топ. — Я, конечно, с такой постановкой вопроса не согласна.

— Так вы работаете главным образом с сексуальными преступниками? — удивилась Ди-Ди.

— Конечно. Из отпущенных по условно-досрочному — наимилейшая группа. Толкачи, воришки и прочая мелочь разбегаются по щелям сразу же, как только почуют свежий воздух. Попробуй разыщи их потом… Заполнить бумажки, прийти на собрание — всё из-под палки. Сексуальный же преступник, напротив, старается угодить.

Миллер смотрел на Пиклер так, словно ему только что открылось божественное откровение.

— Вот как? — Он погладил свои тонкие каштановые усики, замер смущенно на середине жеста, потом погладил еще раз.

— Точно. Большинство этих парней жутко испуганы. Тюрьма была худшим, что случилось с ними в жизни, и меньше всего на свете они хотят туда вернуться. Ведут себя смирно, всячески стремятся заслужить одобрение. Да что там, самые закоренелые педофилы являются отмечаться едва ли не каждый день. Из взрослых я — единственная, с кем у них есть какие-то отношения, и они вовсю стараются, чтобы я была довольна.

Ди-Ди подняла бровь и опустилась на стул.

— В общем, самые обычные ребята.

Пиклер пожала плечами.

— Они такие же, как все. Но вы не пришли бы, если б не думали, что кто-то повел себя не очень хорошо… Кто?

Ди-Ди заглянула в блокнот.

— Брюстер. Эйдан Брюстер.

— Эйдан Брюстер? — удивилась Пиклер. — Не может быть!

— Может.

Теперь уже инспектор выгнула бровь. Но потом все же повернулась к серому металлическому шкафу и стала перебирать карточки.

— Б… Б… Брюстер. Эйдан. Есть такой. Но могу сразу сказать: он — хороший парень.

— Для сексуального преступника, — сухо вставила Ди-Ди.

— А, перестаньте… Понимаете, это как раз тот случай, когда система — враг себе самой. Во-первых, система ухитрилась заклеймить целый класс правонарушителей. Во-вторых, раздула этот класс до невозможности. С одной стороны, вы насилуете три десятка детей, и вас квалифицируют как сексуального преступника. С другой стороны, у девятнадцатилетнего парня случается секс по согласию с четырнадцатилетней девушкой, и он попадает в ту же самую категорию. То же самое, как если ставить на одну доску серийного убийцу и мужа, поставившего фингал жене. Конечно, оба — два куска дерьма, но не одного и того же дерьма.

— И в какой же категории Эйдан Брюстер? — спросила Ди-Ди.

— Девятнадцатилетний парень, имевший секс по согласию с четырнадцатилетней подружкой сводной сестры.

— Так он за это условный срок получил?

— За это он отсидел два года в тюрьме. Будь девчонка на год младше, получил бы двадцать. Такой вот урок. Теперь будет держать ширинку на замке.

— С четырнадцатилетними по согласию нельзя, — подал голос Миллер, тоже садясь на стул.

Пиклер не стала спорить.

— Урок, усваивать который Брюстеру придется всю жизнь. Знаете, ярлык сексуального преступника — это билет в один конец. И пусть он будет чист следующие тридцать лет, клеймо так на нем и останется. На практике это означает, что каждый раз при подаче заявления на работу, съеме жилья или пересечении границы штата система будет поднимать флажок. Для двадцатитрехлетнего парня ноша нелегкая.