Мег и Кэрол держались уже не столь неумолимо, как прежде. Джиллиан же, напротив, взирала на него, как на только что замеченную в комнате назойливую муху, которую собиралась раздавить.

— А ограниченная правовая ответственность? — с вызовом бросила она.

— Только не в случае найма снайпера. Это подразумевает предварительное обдумывание и не могло быть совершено в состоянии аффекта.

— Вовсе не обязательно. Ограниченная правовая ответственность подразумевает, что под влиянием извне вам пришлось совершить действие, которое при иных условиях вы не совершили бы. Иными словами, что вы действовали, не находясь в здравом уме. Аргументировать же свои действия можно душевной травмой, полученной в результате изнасилования, страхом вновь подвергнуться нападению, что и побудило вас нанять убийцу.

— Похоже, вы немало размышляли на эту тему.

— Никогда неизвестно, какие знания могут пригодиться, пока они не пригодятся.

— Вы получили юридическую подготовку, миссис Хейз?

— Мисс Хейз, — поправила она. — Я получила подготовку в области маркетинга. Но я умею читать.

— Уголовно-процессуальный кодекс?

— Вы пока так и не задали нужного вопроса, сержант.

— И что же это за вопрос?

Джиллиан Хейз подалась вперед:

— Имелось ли у нас основание для страха? Была ли у нас убедительная причина опасаться за свои жизни?

— Не знаю. Так была?

— Он звонил нам, сержант. Разве детектив Фитцпатрик не рассказывал вам об этом? На протяжении этого года Эдди Комо звонил и писал нам постоянно. Вам понятно, что это такое — чувствовать, как тебя прохватывает озноб всякий раз, как звонит телефон?

— Я изведал свою долю мук от телевизионщиков, — сказал Гриффин, при этом вопросительно посмотрев на Фитца.

— По идее у него не было возможности звонить им, — пояснил Фитц. — Теоретически для того, чтобы произвести вызов в тоновом режиме, заключенные должны ввести в таксофон свой пин-код, а каждый пин-код позволяет позвонить по ограниченному числу строго определенных номеров. Поверьте, телефонный номер ни одной из этих женщин никогда не входил в это число, но, опять же, тюрьма есть тюрьма. Заключенные всегда найдут способ обойти любое ограничение, введенное тюремным начальством. Вероятно, не без помощи извне.

— Вы же можете потребовать подвергать цензуре исходящую почту, — нахмурился Гриффин. — Наложить запрет на контакты.

— В том случае, если заключенный кому-то угрожает. Эдди никогда им не угрожал, так что мы не могли запретить доступ к переписке. Когда они сменили телефонные номера, он прибег к почте. Когда стали проверять тюремную почту, Эдди, видимо, нашел кого-то, кто стал отсылать его письма из другого места. Эдди был настойчив, надо отдать ему должное.

— И что же он так настойчиво пытался сказать?

— Что он невиновен, — сухо ответила Джиллиан. — Что мы совершили огромную ошибку. Что у него никогда и в мыслях не было никого обидеть. Что во всем происходящем он видит какое-то страшное недоразумение. Потом, уже ближе к концу, начал требовать ответа, за что мы губим его жизнь, разлучаем его с ребенком. Сержант, он убил мою сестру и после этого меня же спрашивает, как я смею разлучать родителя с ребенком!

— Он ни за что не желал оставить нас в покое! — с жаром вмешалась Кэрол. — Господи, он даже писал моему мужу в офис! Просил прислать ему список рекомендуемых адвокатов! Человек, который изнасиловал меня, консультируется с моим мужем по поводу хорошей судебной защиты! Поскольку это не дало результатов, он начал забрасывать нас письмами — теми самыми, с бесплатными марками, которые положены заключенным. Подумать только! Мой насильник докучает мне за мой же счет — я как налогоплательщица должна оплачивать его почтовые расходы. Да этот человек был просто невообразимым чудовищем!

Гриффин вопросительно посмотрел на Мег. Но она лишь пожала плечами:

— Родители не позволяли мне отвечать на эти звонки и читать эти письма.

— Видите ли, сержант, — проговорила Джиллиан, снова привлекая внимание к себе, — все дело в том, что вы взяли ложный след. Кто-то уложил Эдди Комо. Мы понятия не имеем, кто это сделал. И у нас нет ни малейшего желания узнавать это. Откровенно говоря, мы чертовски ему признательны.

Детектив Фитцпатрик и сержант Гриффин пробыли в ресторане еще минут пять. Они делали выпады — Джиллиан парировала. Они наносили удары — Джиллиан давала сдачи. Оба полицейских все больше ощущали усталость и разочарование. Джиллиан мало волновали их трудности. Она просто растолковывала Мег и Кэрол, как обстоят дела. Они не обязаны ничего говорить и никуда ехать. В данный момент они по-прежнему остаются жертвами Эдди Комо. И могут спокойно пользоваться преимуществами этого положения, которых никто не отменял.

Годом раньше, когда Джиллиан впервые посетила мысль создать «Клуб», у нее не было иллюзий по поводу того, что ждет ее впереди. Проснувшись в то утро, она с убийственной ясностью осознала, что Триш нет на свете, а она жива. Джиллиан лежала, вздрагивая от каждого шума в собственном доме, мучительно ощущая, как она физически слаба и не способна совладать с собой. И вдруг ее опять охватила ярость. Нет, скорее бешеная злость. Она не желала больше никакой болтовни и никаких показаний. Джиллиан была сыта по горло генеральным прокурором, околачивавшимся в ее больничной палате, полицией, допекавшей ее бесконечными вопросами о том, что она делала и говорила в ту ночь, когда ее младшая сестра была зверски изнасилована и убита. Джиллиан не желала вставать с постели, зная, что этот негодяй все еще разгуливает на свободе. Он убил Триш. Он изнасиловал еще двух женщин. А полиция не сделала ровно ничего, чтобы изловить его.

Тогда Джиллиан выбралась из постели и подняла телефонную трубку.

Скорее всего Мег и Кэрол присоединились к ней, подсознательно ища поддержки и утешения. Пожалуй, сейчас их союз и стал источником поддержки. Но тогда Джиллиан была еще не готова к мягкотелым нежностям. В первую очередь она хотела действовать — ради Триш, ради себя, ради них всех. Сколотив эту группу, Джиллиан выточила из нее разящий меч.

— Мы не «Клуб жертв», — объявила она им на учредительном заседании. — Мы «Клуб непобежденных», и хотя однажды мы утратили контроль над ситуацией, больше такого не случится. То, что произошло, произошло с нами. Это дело — наше дело. Этот насильник — наш насильник. И мы открываем на него охоту. Мы втроем поднимем на ноги и заставим работать в наших интересах прессу, генеральную прокуратуру, полицию — и найдем того, кто надругался над нами. И тогда мы покажем ему, что значит иметь дело с нами. Я обещаю вам это. От всего сердца обещаю вам: мы до него доберемся и он нам за все заплатит.

И вот по прошествии всего каких-нибудь трех недель они имели удовольствие стать свидетелями того, как полиция вышла на след и арестовала Эдди Комо. То, чего не удавалось достичь городской полиции на протяжении двух месяцев, «Клуб непобежденных» добился за вдвое меньший срок.

Детектив Фитцпатрик и сержант Гриффин убрались восвояси. К столику подошла официантка, глядя на дам с любопытством и сочувствием:

— Еще чаю?

Они покачали головами.

— Сидите сколько захочется, девочки. И не заботьтесь об оплате! После того, что выпало на вашу долю, сегодня все — за счет заведения.

Одарив их еще одной улыбкой, официантка поспешила к другим клиентам. Джиллиан посмотрела на Кэрол и Мег. Кажется, никто из них не знал, как вести себя и что делать дальше.

— Бесплатный завтрак, — пробормотала наконец Кэрол. — Видите, подвергнуться насилию — значит получить кое-какие преимущества.

— Мы заработали бесплатный завтрак не тем, что пострадали от насильника, — возразила Джиллиан. — Мы получили дисконт за убийство Эдди Комо. Давайте для проверки пробежимся на Федерал-Хилл. Вы не представляете, сколько бесплатных завтраков мы там получим.