Пятнадцать футов. Верхний край так близок, что уже видно торчащую кверху траву. Зеленую растительность. Пересохший рот Тины увлажнился от этой мысли.

Она смотрела наверх слишком долго, забыв, что делает и ее изможденное, обезвоженное тело вконец обессилело. Тин подняла руку, но пальцы не коснулись края.

И она полетела вниз.

На миг Тина ощутила, как парит в воздухе. Но сила тяготения вступила в свои права.

Тина шлепнулась в грязь.

На сей раз она не вскрикнула. Жижа поглотила ее целиком, и теперь Тина уже не имела ничего против этого.

Сорок пять минут спустя Кимберли все еще продолжала говорить. О воде, пище и теплом солнце. О погоде, бейсбольном сезоне и птицах в небе. О старых и новых друзьях, о том как приятно будет встретиться с девушкой.

Убеждала ее крепиться, не сдаваться. Говорила, что чудеса происходят, если только сильно захотеть.

Потом Мак вышел из леса, Кимберли взглянула ему в лицо и умолкла.

Семнадцать минут спустя спасатели подняли тело на поверхность.

Солнце клонилось к горизонту, заливая все ярко-оранжевым светом. Тени становились длиннее, но жара была такой же удушливой. К заброшенной лесопилке начали съезжаться машины.

Первыми появились члены поисково-спасательной группы, поднявшие безжизненное тело девушки с короткими каштановыми волосами. Ее желтое платье превратилось в лохмотья от кислотной воды. Ногти на руках были обломаны, словно она неистово царапала твердые доломитовые стены.

Тело ее посинело и распухло. Джош Шадт и его товарищи нашли тело плавающим в длинном туннеле, который соединял карстовую воронку входа с главным залом. Вытащив тело, они пробрались в сводчатый зал. Там, на выступе, обнаружили пустую галлоновую бутыль из-под воды и сумочку.

Судя по водительским правам, имя жертвы было Карен Кларенс и всего неделю назад ей исполнился двадцать один год.

Нетрудно было догадаться, как все произошло. «Несуб» притащил жертву, скорее всего потерявшую сознание от наркотика, в главный зал. Когда девушка проснулась, световой люк-труба в сорока футах над головой пропускал немного света. Достаточно, чтобы разглядеть озерцо сравнительно безопасной дождевой воды слева и поток сильно загрязненной, ядовитой справа. Может быть, девушка оставалась какое-то время на выступе. Может быть, сунулась в озерцо, и ее тут же стали кусать потревоженные обитатели — белые безглазые раки-кроты или маленькие рачки величиной с рисовое зернышко. Может, она даже наткнулась на ядовитую змею.

Так или иначе, девушка в конце концов вымокла. А для мокрой там, где постоянная температура тринадцать градусов, переохлаждение лишь вопрос времени.

Шадт рассказал всем о сейсмологе, заблудившемся в извилистых подземных пещерах, протянувшихся на пять миль, и прожившем две недели. Правда, он имел соответствующее снаряжение и полную сумку плиток высокопитательного концентрата. Притом сейсмолог находился в пещере, где вода была не только безопасной для питья, но и, по местному поверью, приносила удачу.

Карен Кларенс оказалась не столь удачливой. Она не разбила голову о свисающие сталактиты, не ушибла колено, не растянула связки руки, ползая в темноте среди сталагмитов. Но при этом вошла в загрязненный поток. Вода с такой кислотностью сразу же проела дыры на платье, обожгла кожу. Забыла ли она об осторожности? Продрогла ли так сильно, что жгучая жидкость показалась приятной? А может, она была очень решительной? Сидя на выступе, девушка умерла бы. Мелкое озерцо никуда не вело. Значит, выйти обратно к цивилизации можно было только по потоку.

Так или иначе, девушка погрузилась в этот поток, вода разъедала ее одежду, по лицу струились слезы. Она дошла до узкого туннеля, просунула голову и плечи в тесное длинное пространство и умерла там, в темноте.

Рей Ли Чи появился вскоре после семи часов. С ним приехали Брайен Ноулз, Ллойд Армитидж и Кэти Левайн. Они разгрузили два джипа «Чероки», заполненных оборудованием, лагерным снаряжением и ящиками с книгами. Настроены они были весело, почти празднично, пока не увидели труп.

Они положили свои вещи, почтили молчанием память погибшей девушки, потом принялись за работу.

Через полчаса приехали Рейни и Куинси, следом за ними Эннунцио. Нора Рей вскоре после этого ушла из лагеря. Кимберли последовала за ней.

У экспертов были путеводные нити. У агентов — мертвое тело. Она не знала, что оставалось делать ей.

Кимберли увидела, что Нора Рей сидит на земле в лесу. Рядом зеленели побеги папоротника, и Нора Рей водила ладонями по листьям.

— Долгий день. — Кимберли прислонилась к стволу дерева.

— Он еще не кончился, — ответила Нора Рей. Кимберли слегка улыбнулась. Она забыла, что эта девушка молодчина.

— Крепитесь?

Нора Рей пожала плечами.

— Наверно. Раньше я никогда не видела мертвых. Думала, меня это больше расстроит. Но чувствую себя прежде всего… усталой.

— Я тоже.

Нора Рей подняла на нее взгляд.

— Почему вы здесь?

— В лесу? Прячусь от солнца.

— Нет. Почему занимаетесь этим делом? Работаете с особым агентом Маккормаком. Он сказал, что вы здесь нелегально или что-то в этом роде. Вы, случайно, не…

— Вы спрашиваете, не родственница ли я одной из жертв.

Нора Рей кивнула.

— На сей раз нет. — Кимберли сползла по стволу и села. Земля приятно холодила ноги. От этого ей стало легче говорить. — Два дня назад я была начинающим агентом в Академии ФБР и, несмотря ни на что, добьюсь своего. Окончу академию.

— Что произошло?

— Я отправилась на пробежку в лес и нашла мертвую девушку. Бетси Рэдисон. В тот вечер она вела машину.

— Она оказалась первой?

Кимберли кивнула.

— А теперь мы находим ее подруг. Одну за другой, — прошептала Кимберли.

— Это несправедливо.

— Тут дело не в справедливости, а в одном человеке. И наша задача — схватить его.

Обе снова погрузились в молчание. Лесную тишину нарушали только шелест ветерка в больших деревьях да отдаленный шорох сухой листвы, где рылись птица или белка.

— Мои родители, должно быть, уже беспокоятся, — заговорила Нора Рей. — Мама… после того, что случилось с моей сестрой, не любит, чтобы я отлучалась больше чем на час. Я должна звонить ей каждые полчаса. И она кричит, чтобы я возвращалась домой.

— Родители не должны хоронить детей.

— И однако это постоянно случается. Как вы сказали, жизнь несправедлива. — Нора Рей раздраженно обрывала нежные листочки с побега папоротника. — Мне двадцать три года. Надо бы вернуться в колледж. Планировать карьеру, ходить на свидания, в какие-то вечера основательно напиваться, в другие усердно сидеть над книгами. Совершать умные и глупые поступки, чтобы разобраться со своей жизнью. Вместо этого… Сестра погибла, и моя жизнь словно закончилась. В нашем доме никто больше ничего не делает. Мы просто… существуем.

— Наверное, три года недостаточный срок. Может, вашей семье нужно больше времени, чтобы излечиться от горя.

— Излечиться? — скептически отозвалась Нора Рей. — Мы не излечимся. Даже не пытались. Все застыло на месте. Моя жизнь словно разделена надвое. На то, что было до того вечера — занятия в колледже, парень, с которым встречалась, дружная компания, — и то, что наступило потом. Это «потом» лишено всякого содержания, до сих пор сплошная пустота.

— У вас есть сновидения, — заметила Кимберли. Нора Рей насторожилась.

— По-вашему, я их выдумываю?

— Нет. Я совершенно уверена, что вы видите во сне сестру. Но кое-кто считает, что сновидения — это бессознательный способ избавиться от переживаний. Раз вам до сих пор снится сестра, значит, вашему подсознанию есть от чего избавляться. Возможно, не только ваши родители еще не пережили утрату.

— Мне этот разговор не очень нравится, — сказала Нора Рей.