В дверь постучали. Люк Хейз заглянул в офис и сразу же нашел глазами Сэнди.

— Пора.

— Уже?

Она взглянула на часы и не сразу смогла определить, который час, — рука дрожала. Девять. Похороны Элис и Салли были назначены на час дня, но люди в таких случаях обычно приходили раньше, чтобы занять хорошие места.

Ей ничего не оставалось, как вернуться к себе и, следуя распоряжению мэра, провести день буквально под домашним арестом. Мэр не хотел ненужных осложнений, не хотел, чтобы О'Грейди раздражали горожан, и это задевало Сэнди едва ли не сильнее, чем телефонные звонки с угрозами, надписи и угощения со стеклом, вместе взятые.

Сэнди медленно поднялась и раскрыла сумочку. Сегодня утром она надеялась на легкие ответы. Но, конечно, ничего легкого больше не будет. Только трудные вопросы и сомнения, которые будут терзать ее еще долгие-долгие дни.

Она так отчаянно любила Дэнни. Но правильно ли это — любить сына и спрашивать себя, а не убийца ли он? Правильно ли переживать из-за Элис Бенсен и Салли Уокер — и при этом хотеть лучшего для своего ребенка?

Сэнди ощутила вдруг такую усталость, что даже засомневалась, хватит ли ей сил спуститься по лестнице.

Она в последний раз повернулась к Рейни.

— Вы уже знаете, кто тот человек? Другой? Вы можете найти того, кто сделал это все с нами?

Рейни на секунду замялась.

— В разговоре с вами, миссис О'Грейди, Дэнни упоминал кого-то по имени No Lava?

Сэнди удивленно посмотрела на нее:

— Конечно, упоминал. No\[email protected]. Это аккаунт его учительницы. Авалон, если написать задом наперед.

Рейни и Куинси забрались в патрульную машину в начале одиннадцатого. Поскольку Люк и Чаки уже заняли передние места, им пришлось расположиться сзади. В присутствии непосредственной начальницы и федерального агента Чаки сразу же притих и лишь время от времени нервно оглядывался, словно опасаясь, что фэбээровец может ущипнуть его сзади. Немного погодя Куинси приник лицом к проволочной разделительной сетке, и когда Чаки обернулся в очередной раз, то обнаружил прямо перед собой нос агента и вскрикнул от неожиданности.

Люк тяжело вздохнул. Рейни покачала головой. Куинси, довольный собой, откинулся на спинку сиденья.

— Вы нервируете моего напарника, — сказал наконец Люк и, склонившись над рулем, обвел квартал, где жили Шеп и Сэнди, обманчиво ленивым взглядом. Шляпа лежала рядом, потому что ограничивала обзор. Макушка Люка едва возвышалась над приборной доской — чем ниже точка наблюдения, тем шире поле зрения. В первую очередь Люк присматривал за улицей — не появится ли посторонняя машина, — но периодически проглядывал и крыши ближайших домов. В свое время он был классным снайпером.

— Что-нибудь есть? — спросила Рейни.

— Тихо, как в церкви.

— Ты как? — обратилась она к Чаки. Парень держал на коленях дубинку, поглаживая рукоятку ладонью, как домашнего любимца.

— Нормально, — пробормотал Чаки, опустив голову и избегая смотреть на Рейни. Его широкое лицо осунулось, волосы спутались, чего раньше не случалось. За последние три дня Рейни ни разу о нем не вспомнила, но теперь присмотрелась внимательнее.

— Каннингэм! — Она добавила суровых ноток.

Чаки неохотно поднял глаза, и Рейни увидела темные круги под глазами и нервное подергивание руки. Одно дело — изображать из себя крутого полицейского и хвастаться формой, и совсем другое — стать свидетелем реального происшествия. Она допустила ошибку, что не подумала о нем сразу.

— Ты хорошо действовал во вторник.

— Да, сломал ту долбаную дверь, — проворчал Каннингэм. — Оставил везде отпечатки. Криминалисты на меня кричали. А Сандерс назвал несчастьем.

— Сандерс — говнюк. Ты действовал так, как велело сердце. Остальному со временем научишься.

Чаки уткнулся взглядом в колени. Вид у него был невеселый. Соглашаясь на эту работу, он мечтал, наверное, о том, как будет спасать жизни и защищать горожан. А вместо этого — оглушительный удар по гордости, горькое осознание той мучительной истины, что не помог, опоздал и что вся его сегодняшняя работа — учет ущерба и сбор осколков. Рейни понимала Чаки. Она знала: Джордж Уокер злится на нее еще и потому, что она лично не пришла в их дом, не выразила соболезнования семье. Сделать это следовало в первый же день, но Рейни не нашла в себе сил для визита — сидеть на потертом диване, говорить что-то несчастному отцу и плачущей матери погибшей девочки. Она просто не смогла.

Рейни повернулась к Люку. Тот по-прежнему смотрел на дом Шепа. Аккуратный, с тремя спальнями и пристроенным двухэтажным гаражом дом в стиле ранчо. Выкрашен серой и белой краской. Одна гаражная дверь белее другой. Наверное, та, которую пришлось закрашивать.

— Надо поговорить, — сказала Рейни Люку.

Он кивнул. Вид у него после вчерашней поездки усталый: щеки выбриты не так чисто, как обычно, форма помята. Но взгляд острый, и руки не дрожат. На него всегда можно положиться.

— Как все прошло в Портленде? — спросила Рейни.

Люк нахмурился:

— Мы же вроде бы собирались обсудить это после похорон.

— Кое-что случилось. Ты ведь можешь наблюдать и говорить.

— Конечно. — Люк хлопнул Чаки по коленке. — Вот что, Каннингэм, сгоняй-ка нам за кофе.

— Опять?

— Три стаканчика. И возьми что-нибудь получше. У нас высокий гость — надо же произвести впечатление. — Люк посмотрел в зеркале на Куинси.

— Мне черный, — уточнил фэбээровец.

Чаки недовольно заворчал, поняв, что от него хотят избавиться, но послушно вылез из машины и направился к бакалейному за углом.

— Чаки надо передохнуть, — заметил Люк, когда волонтер исчез из виду.

— Я поняла.

— Он хороший парень. Просто увидел лишнее.

— Что предлагаешь?

Люк пожал плечами:

— Парню его возраста? Можно сводить его в тир. А потом угостить выпивкой. Ничего, переживет.

— Стресс, оружие и алкоголь. — Куинси покачал головой. — Остается только удивляться, как об этом не подумало Ведомство по делам ветеранов.

— А ты что хотел предложить? Провести часик на кушетке у мозгоправа? — ухмыльнулся Люк. — Ну-ну. Раньше свиньи полетят, чем Чаки разоткровенничается перед типом, который берет по сто баксов за час. Извини, фиби[116], но иногда местные умнее, чем о них думают.

— Ладно, ладно. — Рейни нетерпеливо подняла руку. — Мне нужно знать о твоей вчерашней встрече с Авалонами в Портленде. Расскажи нам все.

Люк моментально помрачнел, устало выдохнул и снова перевел взгляд на дом Шепа О'Грейди.

— Господи, Рейни, почему бы не начать с вопросов полегче?

— Как тебе мистер Авалон в качестве подозреваемого?

— Я провел в его компании три часа, но так и не пришел к однозначному мнению. Прежде всего миссис Авалон не мать Мелиссы. Мать, похоже, умерла при родах. Так что встречался я с Дэниелом Авалоном и мачехой Мелиссы, Энджелиной.

— Дэниел Авалон? — неожиданно встрепенулся Куинси.

— Да, — мрачно подтвердил Люк. — Странное дело. Свои деньги семья заработала давно. Нынешний мистер Авалон вкладывался в недвижимость в Центральном Орегоне и хорошо поднялся во время последнего бума. Живут они с миссис Авалон в старом викторианском доме на озере Осуиго. Симпатичный домик. Ерунды всякой там столько, что я и чихнуть боялся — как бы чего не разбить ненароком. Угостили меня чаем. Настоящий фарфор. Миссис Авалон вся такая чопорная, в кружевах, с брошками-камеями. Я так решил, что она их на гаражной распродаже у Джейн Эйр прикупила. Мистер Авалон предпочитает твид и жене разрешает открывать рот, только когда к ней обращаются. Надо что-то пояснять?

— Ханжество и претенциозность, насколько мне известно, преступлением не считаются.

— Можно? — вмешался Куинси.

— Всегда пожалуйста, — ответила Рейни, старавшаяся держаться от него как можно дальше. При этом оба делали вид, что ничего такого не замечают.