Конечно, им еще предстоит заняться тем парнем, сексуальным преступником. Это потребует отвлечения ресурсов и даст ему дополнительное время. Быть может, извращенец даже признается, но такой вариант, судя по тому, что Джейсон видел, маловероятен. Эйдан показался ему довольно хладнокровным и сообразительным. Полиции наверняка придется с ним попотеть.

Наличие двух подозреваемых обеспечит детективов рутинной работой, что даст ему от трех до пяти дней. Но при этом шансы отыскать Сэнди живой тают с каждым часом. Вчера надежда на счастливое окончание еще сохранялась. Может быть, даже сегодня утром.

Но если придет ночь, а Сэнди так и не появится…

Решающим станет момент, когда они обнаружат тело. Полиция сразу придет за ним домой. Ри заберут. Государство возьмет ее под свою опеку. Его дочь, девочку, которую он любит больше жизни, отдадут в чужую, приемную семью…

В ушах снова зазвучал ее голос, повторявший нараспев: Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста, не делай этого. Я не скажу. Можешь мне поверить. Никогда не скажу. Я люблю тебя. Я все еще тебя люблю…

Лежавшие на рулевом колесе руки чуть заметно задрожали. Усилием воли Джейсон подавил дрожь, заставил себя успокоиться. Надо думать. Двигаться. Не стоять на месте. Впереди у него армия репортеров, позади — полиция, на руках — дочь. Надо отстранить лишнее, отгородиться. Это то, что получалось у него лучше всего.

Думай, двигайся, не стой на месте. Разберись, что случилось с Сэнди, и сделай это как можно скорее, прежде чем они заберут у тебя дочь.

В следующую секунду, снова вспоминая все, что сказала Ри в той комнате в Управлении полиции, Джейсон вдруг понял то, что открыло ему лучик надежды. Скорбящий муж, напомнил он себе. Скорбящий муж.

Он повернул к школе, в которой работала Сэнди.

Однажды ночью, когда Джейсону было четырнадцать лет, он подслушал разговор родителей, думавших, что их сын давно спит. «Ты обращал внимание на его глаза? — говорила мать. — Что бы он ни делал — играл с Джейни, благодарил тебя за мороженое, спрашивал разрешения посмотреть телевизор, — глаза у него одни и те же. Пустые. Безжизненные. Как будто он ничего не чувствует. Я очень беспокоюсь, Стивен. По-настоящему беспокоюсь».

И правильно делаешь, подумал тогда Джейсон. Правильно делаешь.

Он заехал на парковочную площадку у здания средней школы, нашел свободное место и заглушил мотор. Ри заворочалась сзади, просыпаясь по сигналу внутреннего монитора, реагирующего на остановку машины. Дав ей несколько секунд, Джейсон натянул на голову козырек от солнца и посмотрел на себя в зеркало. Усталый, изможденный вид. И вместе с тем в лице что-то грубовато-резкое, даже опасное, как у человека горячего темперамента, вполне способного втайне избивать жену и ребенка.

Джейсон поиграл губами, меняя черты и так, и этак. Скорбящий муж, напомнил он себе. Скорбящий муж.

Мать была права — он мог как угодно менять выражение, но его все равно выдавали глаза. Отрешенный взгляд. Взгляд, как принято говорить, на тысячу ярдов[166]. Надо смотреть вниз. Склонить голову и потупиться. Как убитый горем супруг. Это лучшая из всех возможных ролей.

На заднем сиденье Ри потянулась, зевнула и вытянула руки и ноги. Посмотрела на него, на Мистера Смита. Выглянула в окно. Узнав здание, тут же оживилась.

— Мамочка здесь? Мы приехали за мамочкой?

Джейсон моргнул, обдумывая ответ и тщательно подбирая слова.

— Помнишь, как нам присылали полицейских, чтобы помочь в поисках Мистера Смита?

— Ага.

— Так вот, мы попробуем сделать то же самое для мамочки. Полицейские уже ищут ее, но и наши друзья тоже хотят помочь. Мы поговорим с мамочкиными друзьями и узнаем, что они могут сделать. Как уже было с Мистером Смитом.

— Мистер Смит вернулся домой.

— Верно. И мамочка тоже вернется.

Ри кивнула, вполне довольная таким объяснением. Впервые после исчезновения Сандры они заговорили на эту тему, и все прошло примерно так, как и следовало ожидать. Конечно, дети не могут жить в постоянном эмоциональном напряжении. Ри еще не оправилась после утреннего испытания, и сейчас ей хотелось покоя и тишины. Печаль и гнев придут потом.

Джейсон вышел из машины и забрал Ри. Мистера Смита оставил на заднем сиденье, а на переднее и заднее стекло наклеил те же листки с предупреждением о «бешеном коте». Ученикам средней школы он доверял не больше, чем хулиганам Роксбери.

Через минуту они вошли в административный отдел — Джейсон с опущенной головой, Ри — с Крошкой Банни.

— Мистер Джонс! — поспешила им навстречу школьная секретарша, Адель.

Прозвучавшее в ее голосе сочувствие и брошенный на Ри жалостливый взгляд ошеломили Джейсона, и он остановился, стараясь справиться с накатившими на глаза слезами. Сейчас ему даже не потребовалось притворяться; впервые за последнее время исчезновение Сандры стало реальностью. Она пропала, а он превратился в скорбящего мужа, оставшегося один на один с растерянным ребенком.

Колени вдруг стали как ватные, и Джейсон едва не упал, глядя на линолеум, по которому Сандра ступала пять дней в неделю, на стены, которые она видела пять дней в неделю, на конторку, мимо которой проходила пять дней в неделю.

Никто не выразил ему никакого сочувствия. До этого момента все сводилось к играм с полицией, общению с боссом и соседом-извращенцем на улице. И вот теперь Адель вышла из-за стойки, быстренько похлопала его по спине и тепло обняла дочь. В этот момент Джейсон и решил, в привычной для себя манере, что ему неприятна эта женщина, школьный секретарь. Ее жалость обжигала. Он знал правила игры и умел ими пользоваться.

— Уверена, Фил будет рад поговорить с вами, — затарахтела Адель, имея в виду директора школы. — Сейчас у него собрание; телефон не смолкает с самого утра после объявления. Мы, конечно, уже привлекли психолога, и, знаете, все работники выразили желание помочь. В четыре у нас специальное совещание по вопросу организации поисков. Фил считает, что мы могли бы собрать всех желающих в спортивном зале, и уже оттуда…

Адель резко остановилась, поняв должно быть, что говорит лишнее в присутствии ребенка. Она смутилась и даже покраснела, а потом еще раз обняла Ри.

— Подождете? Может, хотите кофе или воды?.. — любезно предложила она. — Карандаши или мелки?

— Вообще-то я бы хотел сначала поговорить с миссис Лизбет, если это возможно. Мне всего на минутку…

— Конечно, конечно. Второй перерыв на ланч начнется через три минуты. Уверена, она найдет время, чтобы поговорить с вами.

Джейсон ответил быстрой благодарной улыбкой, протянул руку дочери, и они вместе пошли по коридору. Как и сказала Адель, через пару минут зазвенел звонок, и в коридор из классов хлынули ученики. Начавшаяся суета отвлекла Ри, избавив его от необходимости отвечать на вопросы, которых у нее наверняка набралось немало.

Повернув вправо, они прошли сначала мимо выкрашенных синей краской шкафчиков, а потом, повернув налево, мимо ярко-оранжевых. Элизабет Рейес, она же миссис Лизбет, преподавала обществознание в седьмом классе, и ее кабинет находился в самом конце коридора. Слегка за пятьдесят, стройная, с длинными, тронутыми сединой волосами, обычно собранными в тугой узел, она еще вытирала доску, когда Джейсон и Ри вошли в класс.

— Миссис Лизбет! — закричала девочка и, раскинув руки, бросилась к учительнице.

Та повернулась, присела и встретила Ри распахнутыми объятиями.

— Ри-Ри! Как ты, милая?

— Хорошо, — застенчиво ответила Ри, в свои четыре года уже понимавшая, что в приличном обществе этот ответ — единственный приемлемый.

— Смотрите-ка, а это кто у тебя?

— Крошка Банни.

— Привет, Крошка Банни. Красивое платье.

Ри хихикнула и прижалась к женщине, обхватив ее за талию. Какой-то особенной нежности в отношении взрослых за дочерью не замечалось, и сейчас она, скорее всего, искала в объятиях миссис Лизбет привычный комфорт, которого ей так не хватало без матери. Учительница посмотрела на Джейсона, и ему стоило усилий, чтобы не дрогнуть под этим оценивающим взглядом. В отличие от полицейских, с самого начала зачисливших его в категорию подозреваемых, она, похоже, наделила мужа коллеги нейтральным статусом, не разделив сочувственного порыва Адели.