— И как он ее несет? — поинтересовалась Ди-Ди.

— В общем, как и следовало ожидать. Участвует в программе для сексуальных преступников, посещает наши еженедельные собрания. У него есть жилье, работа, подобие жизни.

— Жилье, — отметила Ди-Ди.

Пиклер зачитала адрес, совпавший с тем, что уже нашла в системе команда Ди-Ди.

— Домовладелец знает?

— Я поставила ее в известность. Для его уровня преступления протокол этого не требует, но, как говорится, береженого бог бережет. Если б хозяйка узнала об этом чуть позже и выставила Эйдана без предупреждения, парень мог бы и сорваться. Лишний стресс ему ни к чему. Я считаю своим долгом помочь Эйдану избежать ненужных потрясений.

— И как хозяйка приняла новость?

— Выслушала его историю, записала мой номер телефона, поставила на быстрый вызов. В общем, нормально приняла. Как и многие другие. Единственное, чего хотят люди, — чтобы их предупредили заранее.

— А как соседи? — продолжала Ди-Ди.

— Ни соседей, ни местную полицию я не уведомляла, — ответила Пиклер. — Брюстер посещает занятия, и я сочла это адекватным, учитывая оценку нынешнего риска и текущий уровень программирования.

— В смысле?.. — нахмурился Миллер.

— У парня все в порядке. Место жительства не менял, место работы — тоже, на еженедельные собрания группы поддержки приходит регулярно вот уже два года. Побольше б таких, у меня и забот не было бы.

— В общем, обычная история успеха, — кивнул Миллер.

Пиклер пожала плечами.

— Можно и так сказать… Послушайте, я занимаюсь этим восемнадцать лет. Шестьдесят процентов моих подопечных, так или иначе, делают правильные выводы. Может быть, не с первого раза, но делают. Другие же сорок… — Она снова пожала плечами. — Некоторые возвращаются в тюрьму. Некоторые спиваются. Кое-кто заканчивает самоубийством. С формальной точки зрения повторного правонарушения они не совершают, но успехом я бы это не назвала. Ну, и есть такие, как Эйдан Брюстер. Как сотрудник службы пробации, могу сказать, что он хороший парень. Вот, пожалуй, и всё.

— Где работает? — спросила Ди-Ди.

— В местной автомастерской. У Вито. Руки у парня золотые. В этом смысле у него перед другими преимущество.

Ди-Ди сделала запись в блокноте.

— Так вы говорите, он там два года?

— Он у них главный механик, — уточнила Пиклер. — Его босс, Вито, говорит о нем только хорошее. Настроен парень серьезно, зарабатывает неплохо, что немаловажно, учитывая его нынешние расходы.

— Какие расходы? — поинтересовался Миллер.

— Расходы по программе. Сексуальные преступники обязаны оплачивать лечение. В случае с Брюстером это означает, что он каждую неделю выкладывает более шестидесяти баксов за групповую консультацию. Раз в десять месяцев проходит проверку на детекторе лжи — для подтверждения, что не сошел с колеи, и отдает за это две с половиной сотни. Если б на него надели браслет, платить пришлось бы и за браслет, но Брюстеру повезло — он вышел за год до того, как использование навигации GPS стало стандартной процедурой. Плюс арендная плата, расходы на транспорт и так далее, и тому подобное. Недешевая жизнь для человека, вошедшего в игру с ограниченным набором возможностей.

— Вы имеете в виду, что ему нельзя приближаться к детям, — кивнула Ди-Ди.

— Именно это. Даже работая в местном гараже, Брюстер может обслуживать только те машины, которые стоят не на первой линии. Никто ведь не может гарантировать, что в мастерскую не войдет женщина с двумя детьми.

— Но работник он хороший.

— Лучший, — усмехнулась Коллин. — Вито может гонять Брюстера до десятого пота, и парень никогда не пожалуется, потому что они оба знают — уйти и отыскать другую работу он не может. Люди считают, что сексуальные преступники не могут трудоустроиться. На самом же деле есть «ловкие» наниматели, которые с удовольствием их принимают.

— Получается, Эйдан Брюстер просто несчастный бедняжка? Порезвился с четырнадцатилетней девчонкой, и теперь мы все должны его жалеть?

— Я этого не говорю, — спокойно ответила Коллин. — Закон есть закон. Я лишь говорю, что судебная система понимает вопрос так: совершил преступление — отбудь срок. Брюстер провел в тюрьме два года, но срок будет отбывать до конца жизни. Скажу так, пусть это и прозвучит цинично: для него было бы лучше, если бы он не спал с девчонкой, а просто убил ее. И мне как работнику этой судебной системы от такого анализа не по себе.

Но Ди-Ди уже переключилась на другую тему и повернулась к Миллеру:

— Известно, куда Джонсы отдают машины на техобслуживание?

Детектив покачал головой.

— Выясним.

— Кто такие Джонсы? — спросила Коллин.

— Джейсон и Сандра Джонс. Живут в том же, что и Брюстер, квартале. Но только прошлой ночью Сандра Джонс исчезла.

— Вот оно что. — Коллин откинулась на спинку стула и закинула руки за голову. — И вы думаете, что Эйдан имеет к этому какое-то отношение?

— Приходится учитывать и такой вариант.

— Сколько лет Сандре Джонс?

— Двадцать три. Учительница в шестом классе средней школы. У нее четырехлетняя дочь.

— То есть вы думаете, что Эйдан посреди ночи похитил мамочку из ее дома? А что муж?

— Муж был на работе. Он местный репортер.

— Полагаете, Брюстеру была нужна девочка? Только имейте в виду, что он четыре или пять раз проходил проверку на детекторе лжи и полностью изложил историю своего преступления. Тема педофилии не возникла ни разу.

— Я не знаю, что думать, — покачала головой Ди-Ди. — Но, в чем согласны все, Сандра Джонс очень привлекательная женщина. И давайте признаем откровенно, двадцать три года — это далеко не старость. Они с Брюстером одного возраста, так?

Коллин кивнула:

— Да, одного.

— Итак, мы имеем красивую молодую мамашу и состоящего на учете сексуального преступника, живущего неподалеку. Кстати, Эйдан случайно не красавчик?

— Пожалуй. Белокурые волосы. Голубые глаза. Из таких, знаете ли, пляжных красавчиков. Но приятный.

Миллер закатил глаза.

Ди-Ди между тем продолжала развивать свою теорию.

— Итак, у мужа Сэнди ночная работа. Она часто остается одна с ребенком. Однажды вечерком она выходит во двор с дочуркой, и в этот момент мимо проходит Эйдан. Слово за слово, разговор. Разговор ведет к знакомству, знакомство — к…

— И она убегает с ним? — подсказала Коллин.

— Или они из-за чего-то схватываются. Она узнает, кто он такой, и высказывает ему все, что думает. Как-никак Эйдан был рядом с ее дочерью, а Сандра Джонс, судя по всему, готова ради ребенка на все.

— И он ее убивает, — сухо подытожила Коллин.

— Вы же сами сказали, что такие, как он, больше всего на свете не хотят вернуться в тюрьму.

Коллин вздохнула и, взяв карандаш, постучала резинкой по столу.

— Хорошо. Для протокола: думаю, вы заблуждаетесь. Однажды Эйдан уже вступил в весьма рискованные отношения и получил за это по полной. На мой взгляд, увидев во дворе женщину вроде Сандры Джонс, он развернулся бы на сто восемьдесят градусов и убежал куда подальше. Зачем искушать судьбу, так ведь? Но факт остается фактом, Сандра Джонс пропала, а Эйдан Брюстер — тот самый несчастный сукин сын, который живет поблизости. Правила есть правила, так что стоит проверить.

— Рада это слышать.

Коллин снова постучала карандашом по столу.

— Насколько это срочно?

— Чем быстрее, тем лучше. Сейчас мы стараемся сделать как можно больше, не поднимая лишнего шума. Завтра к семи утра со времени исчезновения Сандры Джонс пройдет двадцать четыре часа, и ее официально объявят пропавшей без вести. И вот тогда репортеры…

— Слетятся как мухи на мед.

— Вы все правильно понимаете.

Коллин хмыкнула.

— Вы сказали, что она хорошенькая, молодая мамочка и местная учительница…

— Точно.

— Тогда вы в полной заднице.

— Верно.

— Ладно. Убедили. Я сама навещу Брюстера вечером. Прогуляюсь по дому, поспрашиваю, узнаю, чем в последнее время занимался. Посмотрю, нет ли чего подозрительного, что потребовало бы дальнейшей проверки.