– Неплохо держитесь. И вы, и лошади. Напоим их на обратном пути– пойдем чуть иной дорогой. Слезайте, не смотрите на меня так. Аномалий в этих местах немало, и мы в такой. Гульяз попросила сообщить вам информацию. Но делиться с кем-то еще, кто решит получить все даром с помощью банального подслушивающего заклинания я не хочу. Слезайте, не бойтесь. В любом случае вас двое, а я одинокая хрупкая девушка.

– Ты – ведьма, а не девушка, – отрезает Миклош.

– Каждая девушка – немного ведьма, – отмахивается Хава, – к тому же, сложно не быть ведьмой, когда твой любящий отец убил тебя на алтаре в пять лет, знаешь ли.

Всадница присаживается на пенек, задумчиво смотря на далекие горы, и достает из своего небольшого рюкзака пару сухарей.

– Дайте их своим коням, если хотите. Только на раскрытой руке и аккуратно, они могут укусить не со зла.

Саша берет горбушку и не без некоторого сомнения подносит ее к морде лошади. Конь фыркает и подцепляет угощение, пройдя мягкими, теплыми и немного щетинистыми губами по коже.

– Не ври, никто не обращает детей, – Мика треплет своего скакуна по шее, – не нужно нелепых историй.

– Папаше моему это расскажи, что не обращают. Посмотрю на его лицо, если жив еще, – Хава достала еще один сухарь и захрустела им сама, – свою спутницу спроси вон, думаю с ее силами она и здесь ложь почует. Так, Александра?

– Думаю что да.

– Вот именно. Но давайте все-таки не обо мне. Я-то могу рассказать, как дошла до жизни такой и почему лошадям верю больше, чем остальным, но не думаю, что вам это нужно. Можете довольствоваться мыслью, как злобная ведьма мучает туристов, заставляя их сидеть на галопирующих конях и потешаясь над их страхом, потому что ни на что иное у нее не хватает сил и мозгов. Мне все равно. Гульяз просила ответить на ваши вопросы – и я отвечу. А потом мы сядем на лошадей и отправимся обратно, и после того как дойдем до конюшни, надеюсь, никогда больше не встретимся.

– И почему мы должны тебе доверять? – Миклош скрестил руки, чуть нависая над колдуньей.

– Когда лошадь идет галопом, все что и остается – доверять ей. К тому же я могу задать тот же вопрос вам. Что в этой глуши делает юная девушка с силой, от которой ноют зубы за десятки метров и парень, который в седле сидит с умением не меньше моего, а выглядит как современный городской житель? У всех свои тайны, и я в чужие лезть не намерена. Меньше знаешь – крепче спишь и все такое. Так что задавайте свои вопросы. И не нависай надо мной, Василий. Я понимаю, что ты способен меня в бараний рог скрутить без всякой магии, что сильнее и вообще мужчина, и от тебя я и на лошади не уйду, не нужно и дальше показывать себя хозяином положения, ты им и так являешься.

Хава беззаботно захрустела сухарем.

Саша рассматривала девушку. Было в ней что-то… Помимо черноты. Наверное, не будь она колдуньей, ведьмой, мертвецом, охочим до силы, они могли бы и подружиться. Ну или просто хотелось так думать.

– Где найти Алену-оборотницу?

– О, вы к Бешеной? Интересно. У вас офлайн-карты есть или покрытие хоть какое-то сети? А то рассказывать как именно к ней идти – довольно утомительно, и все равно потом заблудитесь. И угадайте кто, по мнению вашего руководства, во всем виноват будет? Впрочем, вопрос риторический. Ну или, – Хага прищуривается,– могу завтра отвезти туда. На лошадях. Но не за просто так.

Саша поднимает бровь. Миклош скептически фыркает.

– Сделки с двоедушниками ни к чему хорошему не приводят.

– Чего ты хочешь? – Саша все-таки решает узнать, несмотря на явное недовольство Мики.

Хава усмехается.

– Я всю жизнь с лошадьми. Но как вы думаю знаете, господа чародеи, наше мертвое племя не умеет исцелять. Только передавать свою нежизненную силу, и то не слишком эффективно. На конюшне есть Герцог. Он пожилой и сердце уже не то. В прошлом сезоне он плохо справлялся, и хозяин намерен отправить его на мясо. Поможете – отвезу к Бешеной и поговорю с ней, чтобы без проблем все прошло. Вы же не смерти ее хотите?

Саша качает головой.

– Были бы из Обращенных – я бы не стала способствовать, ясно же что от мертвецов мертвецам добра не ждать. С чародеями по-разному, у вас хотя бы начальство есть и иерархия. Я не доверяю магам, но вы хорошо держитесь и лошадям верите, и они вам, а на это не все способны. Так что я поговорю с Аленой. Она живет в похожей аномалии, как здесь, только куда больше, и вам там сила не слишком поможет, если Бешеная сбежать вздумает. По лесам-горам будете искать ее до весны.

– И что ты хочешь, что бы мы сделали? Отговорили владельца коня на бойню сдавать? Ты знаешь, что ментальная магия незаконна? – щурится Миклош.

– Знаю, знаю, – миролюбиво поднимает руки Хава, – да мне оно и не нужно, никого отговаривать смысла нет. Подсобите Герцогу. Ясно, что бессмертие не дано зверям, даже тем, что людей лучше, но все-таки. Хозяин жаден, как узнает, что Герцог приносит прибыль, так проблема решится сама собой. И если я все правильно помню, ваши законы насчет магии приравнивают животных к предметам, так что если кто и узнает, то все равно вам за это только пальцам погрозят.

– Приравнивают в зависимости от последствий, – рассеянно откликается Саша, вспоминая старые постановления, – но никто из нас ни целитель.

Колдунья фыркнула.

– Ты смеешься? У тебя сил столько, что никакой специализации и подготовки не надо. Просто захотеть достаточно. И все. Я ж не проклятие какое прошу снять, хотя и на то бы хватило. Ты вообще все что хочешь сделать сможешь, так-то. А я не прошу никому вредить. Герцог немолод, но он не заслужил на бойню просто потому, что нагрузку не держит. Я бы выкупила, но денег нет сейчас.

Миклош только головой качает.

– И откуда такая доброта к скотине?

– Кому скотина, а кому – друг, – отрезает Хава. И поворачивается к Саше: – ну что, согласна?

– Если ты расскажешь про камень силы и колдунов, что тут были.

Хава качает головой.

– Я не расскажу. Не потому что не хочу, а потому что не знаю ничего. Мне тогда девять лет было, да и жила не здесь. Но если вы хотите что-то узнать обо всем этом, то вам тем более к Бешеной. Она-то рядом с камнем как раз и живет. Не то его охраняет, не то уйти не может. Не знаю я. Алена не любит общаться, хотя когда я помладше была мы получше ладили, и она как-то сказала, что уехала бы отсюда, если бы могла. И что знает о месте большой силы, которая для нас, мертвецов, бессмысленна. Вот и все. Колдуны приезжали давно, точнее, была пара колдунов, старик и его ученик, и пара людей с ними, вроде как. Мне Бешеная рассказывала, что мол приходили, правда зачем и для чего не говорила, так что я не знаю ничего больше. Но вполне возможно, что вам она что-нибудь расскажет.

Саша чуть склоняет голову.

– Ладно. Покажешь своего коня, только я никогда такого ничего не делала и обещать ничего не буду.

– Да и не надо обещать, – Хава явно приободрилась, – с твоими силами это несложная задача, если захотеть. Ладно, садитесь, поедем обратно, пока меня на конюшне не хватились и вам счет не выставили.

Обратный путь прошел быстро, пусть подуставшие лошади всего пару раз перешли на рысь, даже не пытаясь вновь пробежаться в свое удовольствие. Даже воду пили они, казалось, в ускоренном темпе.

На самой конюшне колдунья указала Саше на отдельно пасущегося черного коня.

– Герцог. Мерин со сложным характером, а болезнь его сделала еще более сложным. Но не бойся, он тебя к себе подпустит. Он всех подпускает, кто на других уже ездил, доверяет. Можешь пару сухарей взять.

Саша подходит к лошади. Герцог только чуть наклоняет голову, словно человек, рассматривая ее, и неожиданно фыркает, прикасаясь лбом к плечу.

– Он у нас немного странный. Но ты ему нравишься, – Хава усмехается, расседлывая коней, на которых они приехали.

Герцог, кажется, что-то чувствовал. По крайней мере, Саша могла поручиться, что в глазах коня была тоска с проблесками слабой надежды. Она до того могла хорошо различать человеческие эмоции, животные же, по крайней мере собачьи и кошачьи, были проще и чуть более тусклыми. Герцог же, очевидно, не был человеком, но сейчас Саше казалось, что его чувства, как и чувства, настроения других лошадей она ощущала куда лучше, чем настроение городских животных.