— Пошел ты, — я сделала еще одну попытку шагнуть вперед, но сила этого создания словно бы подчинила Огонь. Или меня саму…

— Куда? Это мой дом. А ты пришла за ответами, я вижу это в твоем простом разуме, который так легко прочесть, — усмехнулся колдун, — ты ведь помнишь, что тот, кто коснулся однажды Черного Огня, навеки остается связан с ним? И что тот, кому даровано больше благословлений Истинного Владыки, с легкостью подчинит себе того, у кого их меньше, ибо Сурт любит силу и порядок.

— Оставь свои лживые речи!

Колдун рассмеялся.

— Я наблюдал за тобой с того самого мига, как ты решила, что имеешь право губить мои творения. Виго — идиот, ничего не значащий, и на него мне плевать. А вот ты… Та стычка на дороге так легко вывела тебя из равновесия. Было интересно смотреть за твоими метаниями, видеть, как ты цепляешь за лживую истину, не способная вырваться из пелены заблуждений. Глупцы думают, что барьер спасает их от нежити… Вовсе нет. Их спасает лишь то, что пока они мне просто не нужны.

Давай уточню — твой брат-лич сошел с ума?

Ты сошла с ума. Он по-твоему на эльфа похож? Простой узурпатор чужой силы.

— Я позволил этому идиоту Герхарду показаться тебе и дал ему слово. И он исполнил свою роль приведя тебя сюда. Ты ведь любопытная сверх меры.

— А ты — трепло.

Убей его. Иначе он завершит свой демонов ритуал и уничтожит тут все!

За спиной слышался бой. Бой, который надо прервать, пока нежить не перебила всех. Я с трудом, но сделала шаг вперед.

— После смерти, истинной смерти, начинаешь многое видеть в других. Читать их души. Ты можешь быть ценным союзником, ни чета моему недалекому кровному сыну. Ты — Служительница, так и не понявшая, кому служишь на самом деле.

— Я знаю, за кого сражаюсь!

— Да ну, — колдун улыбнулся, — твой бог, твой Владыка — разве он говорил с тобой? Пришел огонь, спас тебя — и ты решила, что у тебя есть миссия. Цель. Но на самом деле все эти годы Сурт вел тебя, как и раньше. Все годы.

— Ложь!

Я попыталась сделать шаг, но не сумела — теперь черная сила сдерживала меня еще сильнее, чем раньше. А Огонь… угас.

Колдун это явно ощутил.

— Почему же? Ты убивала — в десятки раз больше, чем раньше. Несла смерть, боль и разрушения. Уничтожала тех, кто слишком слаб на пути к Истинному Владыке. Ты — навсегда наша. Твое Пламя — лишь отголосок настоящего, а твой бог — лишь тень, маска Сурта, нужная, чтобы разжигать в сердцах ненависть и боль.

Убивала. Сжигала. Все — так.

— Твой огонь лишь разрушает. Истинный же… — колдун взмахнул рукой, и гриб у его ног пошел дымкой, исказился — и стал похожим на растения пустыни, — изменяет. Улучшает.

— Извращает, — отрезала я. — Ты хочешь запутать меня. Но твои лживые речи годны лишь для глупой публики, желающей власти. Не изгаляйся.

— Я говорю тебе истинную правду. Я лишь хочу, чтобы ты нашла свое место, вспомнила кто ты и поняла, кому ты служишь. Фитай — лишь маска Истинного Хозяина. Белое Пламя лишь часть Черного. Часть, способная на одно уничтожение.

Уничтожение…

Скольких я убила? Многих. Очень, очень многих. У некоторых из них были семьи. Дети. Друзья.

Сколько боли принесло мое вмешательство?

Сила, сковывающая тело, добралась до груди, мешая дышать.

А скольких убили павшие от моей руки? И скольких не тронули, отправившись в Огонь из-за моего вмешательства?

Я ничем не лучше своих жертв. И, возможно, мне самой гореть в Огне. Не за одну лишь слабость и участие в делах культа на юге, а и за все убийства и всю пролитую кровь — после.

Но если отбросить все споры о вере и верности — остается одна простая истина. Истина, которую я поняла только сейчас.

Поняла — и почувствовала, что все цепи тьмы, окружавшие меня, сгорают в готовом вырваться, свободном огне.

Колдун что-то говорил. Об истинной верности, о навязанных желаниях, о свободе…

Огонь окутал тело.

— Не нужно спорить, — я улыбнулась. Подняла руку, чувствуя, что чары суртополонника развеялись без следа, — Я — Феникс. Мне плевать на твои речи. Я свободна от прошлого, свободна от культа и службы. Я просто тебя убью.

Это было так легко… Огонь разгорелся в миг, слетел с руки — и окутал фигуру еще пытающегося спорить лича.

Истинный Огонь.

Сурт вел своих служителей путем их желаний, распаляя зависть, похоть и желание обладать. Путь желаний, удовлетворить которые можно лишь за счет других. Фитай же, вручив мне свою силу и подарив жизнь, подарил мне крылья. Подарил свободу.

И я воспользуюсь ей сполна.

Пламя взметнулось вокруг, уничтожая и лича, который пытался призвать какие-то свои силы, и его знаки, и все наносное.

Я прошла по зеленым письменам — и всадила каменный кинжал прямо в сферу серости и костей, чувствуя, что того хотел Лоак.

Огонь горел. Не угас, уничтожив лича, а просто горел вокруг меня.

Я вернулась обратно в большой подземный зал, заполненный уже не десятками, а сотнями костяных воинов. Пламя, повинуясь мелькнувшей мысли, метнулось к ближайшему костяку, спалило его дотла и потянулась к следующему. Воздух наполнил запах гниения и горящих костей.

Новый сгусток пламени сорвался с руки, пролетел вперед и заключил в огненное кольцом магиков и савра, сражавшихся спина к спине против орды немертвых

Я вольна выбирать, сколько Огня взять, и возьму столько, чтобы защитить всех.

— И что вы намеренны делать дальше? — я сидела на причале Кор-Кората, легкомысленно болтая достававшими до воды ногами.

Огонь согревал достаточно, чтобы северное море казалось приятно-холодным.

Неподалеку Арджан отмывался от крови, натекшей из уже залеченных фронде ран. Сидевший рядом со мной Витор хмуро смотрел на черноволосого бледнокожего эльфа в черной хламиде, стоявшего на самом краю старых досок и смотревшего куда-то вдаль. Стоявший около старой бочки Мерде тоже смотрел на черноволосого эльфа — с плохо скрываемым обожанием.

Мелитаэль и Дианель тихо беседовали о чем-то своем. У чародейки отсутствовали брови и половина волос. Кажется, зачем-то бросила молнию совсем рядом с собой.

— Сложный вопрос, — мягко заметил черноволосый эльф, повернувшись ко мне.

Когда Маруэль стараниями Лоака пришел в себя, то он довольно быстро сумел взять под контроль свою силу. Нежить это уничтожило, как и маяк-Око. Но вот никак нельзя было сказать, что Мастер Смерти мог так же легко контролировать все остальное. Очевидная растерянность была видна на худом бледном лице.

Но, тем не менее, Маруэль продолжил на эльфийском:

— Думаю, для начала самым правильным будет вернуть этот город его жителям, и создать тела моим братьям Лоака и Тоа, чьи вместилища душ под рукой. А потом я хочу найти остальных.

— А дальше? Завоевать мир? — не удержался Витор.

Губы Маруэля тронула слабая улыбка.

— Тирания не приводит к прогрессу, как и попытки навязать всем свою точку зрения. Если загадывать дальше, чем обретение моих братьев и сестер… Лоак рассказал об Ордене, — эльф разглядывал Витора с интересом, — и о том, что наши враги сумели сделать то, что не сумели мы — сохранить единство. Сохранить знания и цель, пусть и то, и другое было построено на заблуждениях. Мы многое знаем, многое смогли бы создать, получив на то нужные ресурсы. Но этому миру, миру потомков тех, кто пошел на риск ради свободы, не нужны правители. Но, думаю, здесь не помешают те, кто умеет бороться с проявлениями темной и просто вредоносной магии, и способен обучить использованию магии созидающей. Одинокие Служители странствуют по городам и весям, Рыцари Пакта воюют с теми, на кого укажет их сюзерен… Этого мало. Очень. И я думаю, если по нашей вине Врата привели вас сюда и оставили один на один с опасностями этого мира, без многих знаний и умений, то в наших силах исправить недостаток знаний и умений и помочь сразиться с опасностями.

— Красиво говоришь, — бросил орденец, не слишком хорошо изъяснявшийся на эльфийском, — вот только верится с трудом.